Возвращение Апостолов (СИ) - Харламов Сергей - Страница 21

— Переложу его в саквояж, — решил Дэвид. Решил и сделал. ЗамСк легко поддался под мощным нажатием, саквояж распахнулся, блеснув выглянувшими из его утробы знаками отличия космодесантского комбинезона. Дэвид не верил своим глазам. Не медля ни минуты, он извлёк из саквояжа свою форменную куртку, одел и собрался уж было застегнуть саквояж бандитов, как вдруг сверкнувший уголок лазерного диска заставил Дэвида обратить на себя внимание. Дальше лежала документация. На заглавном листе был начерчен план. «План гиперперехода», — догадался он. Всё было тщательно зашифровано. Поэтому, как Дэвид не старался, в конце концов, ему удалось прочитать только две надписи. В нижнем правом углу стояли инициалы: «У. Крейз», а по центру располагалось название операции. У Дэвида перехватило дыхание, когда он её прочёл. Операция проходила под кодовым названием: «Земля — Лагура».

— Так значит, они нашли путь на его родную планету, на Землю! Чёрт знает что! Да ведь они не оставят там камня на камне!

С подобными возгласами он стянул с себя комбинезон, запихнул его вместе с картой на прежнее место и снова заспешил к указанной пиратом мечети.

И вот, наконец, очертания домиков остались далеко позади, на Дэвида налетел скрытый ранее за их стенами ветер, в сгущающихся сумерках на небе явно обозначились звёзды и одна из соседних планет, а вдалеке, на самом холме, отвесным склоном резко обрывающимся возле прильнувшей к нему реки, виднелась полуразрушенная мечеть.

29. Искусство измен

Дэвид добрался до неё и в изнеможении опустился у решётчатого окна, поставил рядом с собой саквояж и, облокотившись на старинную кирпичную стену, стал созерцать лежащую перед ним часть города. Не успел он ещё как следует отдышаться, как почувствовал лёгкий толчок в спину. От неожиданности Дэвид ойкнул, но голос Эджины (а это была действительно она) заставил его замолчать.

— Ты чего там расселся? — нравоучительно заметила она. — Пришёл и завалился. У всех на виду. А ну быстро залезай в хоромы, олух царя небесного!

Дэвид послушно схватил саквояж, оббежал вокруг остатков некогда величественной мечети и, найдя широкий лаз, спустился по нему в подземное помещение.

Где-то слышался плеск воды. Дэвид стал на ощупь пробираться по внутреннему коридору и зашёл в воду. Насколько он понял, часть храма была затоплена. Тут кто-то невидимый дотронулся до его руки.

— Это я, — возвестила о себе Эджина и потянула Дэвида за рукав, увлекая его за собой по тёмным, только ей одной понятным подземным переходам. Они шли молча, но Дэвид чувствовал непреодолимое желание поговорить с девушкой. А между тем она словно опытный проводник привела его, наконец, к тому самому окну, возле которого ещё совсем недавно отдыхал наш герой, а теперь через него падал свет от множества ярких точек, звёзд, заполнивших затейливыми узорами всю видимую часть неба.

— Иди ко мне, — зашептала Эджина, прильнув своими тёплыми жаркими губами к губам Дэвида. Тот уже давно выронил из рук саквояж и был не в силах противостоять такой восхищающей ум и сердце красоте, воплощением которой была для него сейчас Эджина. Он чувствовал мягкую упругость её грудей, её сердце взволнованно билось в его руке; и то ли по воле провидения, то ли по какой-то иной причине Дэвид окунулся в такое страстное и, вместе с тем, безмятежное состояние, что ощущал только дурманящий и пьянящий аромат, исходящий от её тела. Дэвид то и дело начинал без умолку шептать нежные слова, в ответ на которые Эджина томно вздыхала, снова и снова прижимаясь к нему.

Если бы Дэвиду кто-нибудь ещё совсем недавно сказал о том, что он способен изменить Илоне, Дэвид, не задумываясь, съездил бы нерадивому шутнику по физиономии. Но теперь… Выражаясь кратко, на Дэвиде сказались долгие месяцы одиночества, и лишь только поэтому, повстречав Эджину, он не смог перебороть это чувство. Оно возникло и переполнило всё его существо.

Тем временем в окно, забранное железными прутьями, смотрели молчаливые звёзды, а над Дэвидом и Эджиной опустила свои крылья ночь, сильная и всемогущая в своём, предоставленном ей, времени.

Но, как и всё в мире, ночь не могла длиться вечно. И она схлынула, будто волна, стремительно набежавшая, но отступившая в изнеможении, не найдя в себе больше сил противостоять мощному отпору прибрежных камней.

Дэвид проснулся с первыми просачивающимися сквозь оконце солнечными лучами, посмотрел на лежащую рядом Эджину. Она была восхитительно красива, но совсем непохожа на Илону. У неё были тёмные волосы, глаза мечтательно-зелёного цвета и лёгкие, словно крылья ласточки, брови, изумительно тонко выведенные рукой неведомого художника. Под пристальным взглядом Дэвида Эджина открыла глаза, зевнула и улыбнулась, беря его за руку.

— Как ты здесь очутился, такой милый и непохожий ни на кого, среди всей этой швали? — произнесла она, приподняв голову и заглядывая в его глаза.

— Не знаю, — отвечал он. — Это было как сон, как прекрасный сон: и этот мир, и эта чудная ночь, и ты. Я не знаю, как всё произошло.

— Ну что ты, что ты, — быстро заговорила Эджина. — Тебе ли себя винить. Посмотри вокруг. Думаешь, мне легко видеть вокруг себя эти сытые самодовольные рожи? А хочется чего-нибудь нормального, человеческого…

Она приподнялась на локте.

— Поэтому приходится постоянно играть с судьбой в прятки, строить из себя что-то неестественное, и всё только потому, что иной быть в этой сумасшедшей жизни невозможно.

Дэвид поцеловал её в щёку, обнял за плечи, сказал:

— А почему ты не хочешь бросить всю эту надоевшую паршивую жизнь?

— Я не то что не хочу. Не могу. Она меня затянула как наркотик и не выпускает обратно.

Эджина замолчала.

Дэвид поднялся с роскошной, неведомо кем принесённой сюда кровати, романтично смотревшейся среди руин древней мечети, надел на себя всё, что было в его распоряжении, не притрагиваясь однако к саквояжу, и выглянул в окно. И вовремя. Совсем уже недалеко маячили синие расплющенные пилотки приближающегося патруля.

30. Бросок через пространство

Дэвид подбежал к Эджине, быстро помог её одеться. Времени на размышления не было.

— Мы можем как-нибудь уйти отсюда незамеченными? — спросил Дэвид, обнимая её так, как будто им сейчас предстояло расстаться навеки. Эджина отрицательно качала головой.

— А как же та установка, что должна перебросить нас через гиперпространство? — не унимался Дэвид. — Где она?

— Здесь, — отвечала девушка.

— Так что же мы стоим? Вперёд! — он рванул на себя саквояж, схватил её за руку, в последний раз осмотрел место, где они так неплохо провели эту неземную ночь, и бросился к подземному ходу.

Вдалеке уже отчётливо слышалась грубая брань «индюков», залезших в воду и теперь нетерпеливо определяющих направление.

Эджина остановила Дэвида, когда он уже собрался проскочить мимо очередного подземного ответвления, и они вместе, большей частью на ощупь — из-за всё реже и реже попадающихся проломленных стен, а, вместе с ними, и лучиков света — стали пробираться друг за другом в кромешной темноте. Всё чаще за спиной раздавались требовательные голоса патруля, всё ниже становился потолок. Дэвиду приходилось теперь идти в таком скрюченом положении, что он стал больше походить на знак вопроса, согнутый «в три погибели» в низеньких монашеских переходах. Вдруг Эджина остановилась, протянула руку, набрала какой-то цифровой пароль, в результате чего дверь провалилась куда-то вниз. Они вошли в комнату, которая, лишь только нога Дэвида опустилась на пол, осветилась со всех сторон ярким дневным светом.

— Вот мы и пришли, — сказала Эджина. — Я, по правде говоря, не имею права запустить установку. Но если другого выхода нет…

Дэвид тут же оказался возле неё.

— Эджина, милая, я не хочу, чтобы ты подвергала себя опасности.

Она грустно улыбнулась. Потом спросила:

— А что, если учёные ошиблись? Тогда мы растворимся в вакууме, сгорим в энергетической печи, включённой нами.