Десять тысяч небес над тобой (ЛП) - Грэй Клаудия - Страница 25

— В бомбоубежище… прямо перед взрывом…

— Я сказал то, что люди говорят, когда думают, что у них никогда не будет другого шанса, — говорит Тео. — Оставь это, хорошо?

Я должна. Я забуду. Как только выясню как.

Глава 10

Нет Пирамиды Трансамерика. Нет Башни Колубма. Или Жирарделли-сквер давно разбомбили до основания, либо он никогда не был построен. Люди, проходящие мимо меня по улице, кажутся более скрытными, меньше похожими на самих себя, как будто я окружена сотней чёрных пальто с меняющимися лицами. Это не тот Сан-Франциско, который я помню.

Однако, какая-то часть городского духа выжила. Я могу проехать на фуникулере часть пути, место, куда Пол пригласил меня находится в районе, всё ещё известном, как Чайнатаун.

Я стою на углу, тёмное длинное пальто крепко завязано на мне. На улице сегодня стало прохладнее, последний каприз зимы перед весной. Я думаю о том, одинаковые ли погодные условия в параллельных измерениях, вытащили ли мама и папа свитера из шкафа. Или, может быть, «эффект бабочки» всё-таки существует, и самые мельчайшие изменения в каждом мире порождают новый климат, новую бурю.

Между тем, Тео застрял в нашей комнате в гостинице, ожидая, что я вернусь и расскажу ему всё о том, как флиртовала с Полом.

Я постоянно вспоминаю фотографию, которую нашла в своём кармане, и надпись на обороте. Тео и другая Маргарет так сильно здесь друг друга любят. Я думаю… я думаю, что влюбилась в него прежде, чем даже познакомилась с Полом.

Странно не то, что я с Тео. Я могу признаться самой себе, что могу в него влюбиться, с его чувством юмора, глазами с искоркой, и такими губами, за которые убьют большинство девушек. Не смотря на тёмную сторону его личности, к которой я всё ещё не могу привыкнуть, у Тео много достоинств.

Странно то, что я не влюбилась в Пола.

Любовь этого Пола ко мне с таким же успехом могла быть вытатуирована у него на лбу. Все вокруг него видят это, неважно, как он старается оставаться на вежливом расстоянии, чтобы не оказывать мне большего внимания, чем он должен. Но он всегда обращает внимание на детали и эмоции, которых другие люди не замечают. Пол видит меня настоящую так, как никто и никогда.

Может быть, эта Маргарет просто не видит, насколько ему дорога?

Я с усилием подавляю расстройство. «Ты сначала даже не понимала его, помнишь? У тебя заняло почти год, чтобы понять, кто такой Пол на самом деле. Эта Маргарет сначала увлеклась кем-то другим. Так что ей понадобится больше времени. Но она в конце концов всё поймет, разве нет?»

Вопрос, как я думаю, в том, насколько сильно эта Маргарет любит Тео.

Если наши души одинаковые в мире за миром, тогда Тео должен быть каким-то фундаментальным образом тем же человеком, что Тео из Вселенной Триады, который нас всех предал. Я долго боролась с собой, чтобы не мерить Тео по действиям другого, но это безмолвное осуждение притаилось в глубине моего рассудка.

Хотя он молчал о своей собственной боли. Он отправился в опасное путешествие, нарушил своё собственное обещание не путешествовать между мирами. Помог мне приехать в Сан-Франциско и устроил свидание с другим мужчиной. Что касается Тео из Вселенной Триады — я не могу представить себе, чтобы он был таким храбрым. Но, конечно, мы здесь не только для того, чтобы спасти Пола, мы ещё ищем лекарство от Ночного Вора. Поэтому я не имею представления, похож ли Тео из этого мира больше на моего или на Тео из Вселенной Триады.

И в эту самую секунду посреди блеклой, безликой толпы я вижу Пола.

Его форма отличается от формы Тео и даже от той, в которой он был у нас дома: свежее, вся безупречно-белая, кроме тёмно-синих и золотых полосок на рукавах, знаков отличия офицера. На нём фуражка с тульей и маленьким флагом спереди. Он как будто вышел из сороковых годов.

Пол как будто сложен для того, чтобы носить форму. Я помню, как он выглядел в России, будучи солдатом и моим телохранителем.

И мне ещё приятнее поднять руку и помахать.

Он сразу останавливается.

— Ох, мисс Кейн. Я не ожидал, что вы будете… — так одеты, может быть. Или улыбаться. Но Пол только говорит: — здесь так скоро.

Сейчас ровно то время, которое мы выбрали, почти до минуты, он так пунктуален, что это пугает, словно у него внутри атомные часы. Я не заостряю на этом внимание.

— Эй, давайте заключим сделку. Если вы будете звать меня Маргарет, я буду звать вас Пол.

Ему требуется секунда, чтобы сказать:

— Хорошо, Маргарет.

— Договорились, Пол.

— Что ж, — говорит он, и, кажется не может сразу придумать ничего больше. Я подавляю улыбку, Пол так же неловок в этом измерении, как и в моём. — Итак, ужин. Я забронировал столик.

— Чудесно, — должно быть, он ведёт меня в особенное место.

Потом он добавляет:

— Сейчас немного мест, где могут хорошо готовить по новым стандартам рациона. Это исключение.

Рестораны кормят по карточкам? Я вспоминаю жалкую еду дома — сыр на тосте, персики в банке и яйца, которые на самом деле не яйца, и снижаю свои ожидания.

Оформление дешевого китайского ресторана определённо имеет силу не изменяться при путешествиях между измерениями. Красные и золотые веера раскрыты на стенах, маленькие бумажные светильники висят в углах. Они немного поблекли, как будто их давно уже никто не менял, но всё равно они добавляют комнате красок. Нас с Полом посадили на изогнутый диванчик прямо под одним из таких светильников. Рассадка идеальна — интимная, так что я могу не обращать внимания на шум и движение вокруг нас и просто быть с ним.

И предать его, шепчет голос Тео у меня в памяти.

— Поначалу я не понимал, почему ты не работаешь на заводе, — говорит Пол, вместо обычной человеческой беседы, как это происходило с Тео или вопросов о том, как я доехала. — Но его разрушили во время налета. Я забыл.

— Мне скоро придёт новое назначение, но пока я свободна, — говорю я, и это, вероятно, правда. Мама и папа сказали бы мне, если бы я собиралась сбежать, не предупредив никого.

Пол кивает.

— Я слышал, что на смене были молодые рабочие. Тринадцати и четырнадцатилетние. Это ужасно, — многие люди говорят такое о трагедиях, только потому что они чувствуют, что это надо сказать, но Пол на мгновение закрывает глаза, говоря эти слова, как будто ему больно об этом вспоминать.

Когда я думаю о том, что толпу учеников средней школы разорвало на куски на фабрике, уже наполненной взрывчаткой, у меня сердце тоже начинает болеть.

И ещё, дети тринадцати лет работают на фабрике? Тогда война уже закрыла школы. Это измерение, по меньшей мере, этот народ, которому принадлежит моя семья, друзья и все, кого я люблю, даже ближе к краю пропасти, чем я думала.

И ты та, кто столкнёт его вниз, напоминаю я себе. Мои родители верят, что проект Жар-Птица — это их последняя надежда, и моя работа — отнять у них эту надежду.

Я ненавижу Конли за то, что он заставил меня это сделать. Я ненавижу себя за то, что делаю это.

Но сидя здесь и глядя на Пола, сидящего на другом конце стола, я напоминаю себе, что осколок души моего Пола заключён в нём. Потерянный и совершенно одинокий, в мире, из которого нет выхода. Для него, думаю я, я смогу сделать что угодно. Даже это.

— Я рад что ты сегодня позвонила. У нас есть возможность поговорить, — он делает глубокий вдох, очевидно готовясь сказать что-то, что долго собирался. — Я сожалею, если поставил тебя в затруднительное положение после нашего разговора несколько месяцев назад.

Могу ли я простить Пола, не зная, за что прощаю?

Я пробую:

— О чём ты думал?

Руки Пола сжимают салфетку, лежащую у него на коленях.

— Мой отец всегда говорил мне, что ничто не должно стоять между мной и тем, чего я действительно хочу.

Я моргаю. Это звучит… ободряюще. До этого я всегда слышала, что отец Пола был каким угодно, но только не сочувствующим.

Он продолжает.

— Поэтому я подумал, что если приглашу тебя на свидание, несмотря на то, что подумают твои родители, или на то, что ты уже с кем-то встречаешься. Я неправильно понял глубину чувств между тобой и рядовым Беком. Если бы я понимал, я бы никогда ничего не сказал. Прости меня.