Выбери любимый жанр

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии
оксана2018-11-27
Вообще, я больше люблю новинки литератур
К книге
Professor2018-11-27
Очень понравилась книга. Рекомендую!
К книге
Vera.Li2016-02-21
Миленько и простенько, без всяких интриг
К книге
ст.ст.2018-05-15
 И что это было?
К книге
Наталья222018-11-27
Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни
К книге

Вне зоны доступа (СИ) - Резник Юлия - Страница 7


7
Изменить размер шрифта:

— А… Так я могу пройти?

Черт! Черт! Черт! Ну, я и придурок… Спешно отступив, так, что едва не свалился с подножки, я пропустил Астафьева к выходу. Он схватил новый ящик, упакованный в чехол штатив и вновь забрался в салон. В четыре руки мы погрузили все мое барахло. Удивительно, но эта суета никак не мешала Стоцкой дрыхнуть. И снова я на неё уставился.

— Понравилась? — спросил Астафьев, видя мой интерес. Светка фыркнула и повалилась на сиденье — лицом к спящей женщине. Я уселся рядом.

— Это — дочка моя. Янка… Ну и горазда спать. Умаялась, бедная.

Ага. Знаю я, как она умаялась, — подумал я первым делом, после того, как отошел от последних слов Астафьева. То есть как это дочка? Какого черта? Почему во всей этой дыре не нашлось другого гребаного проводника? Меньше всего мне сейчас было нужно общество этой женщины. Женщины, жизнь которой я по ошибке разрушил. Я и без этого места себе не находил, захлебывался виной, лез на стены. На чертовы запекшиеся песчаные стены своего карцера. О, там у меня было время подумать… Триста тридцать три дня, в течение которых я по полочкам раскладывал всю свою жизнь в попытке разобраться, за что мне дан этот ад. За какие грехи? Взвешивая свои шансы выжить. Не думая о том, что меня ждет впереди. А целиком и полностью погрузившись в прошлое.

Не дождавшись от меня комментариев, Астафьев коротко кивнул, с легкостью, удивительной для его мощного тела, спрыгнул с подножки и так же резво оббежав наш УАЗик, устроился на месте водителя.

— Сейчас дорога будет ничего. А потом часа два потрясет. По весне речка вышла из берегов и смыла, к чертям, асфальт, — бросил Валентин Петрович, перед тем как завести мотор. Я кивнул, отвел взгляд и встретился с синими, как лазурь, глазами доктора Стоцкой.

— Какого хрена? — первым делом спросила она, резко вскакивая со своего места и выглядывая в окно. Как будто и впрямь опасалась, что я мог похитить её спящую.

— Хотел бы я знать ответ на этот вопрос, — фыркнул я и отвернулся.

Глава 5

Мой проводник не врал, когда сказал, что дорогу смыло. Точнее не так… Дорога была. Ее серо-черная побитая непогодой лента вилась среди двух живописных равнин, сплошь устланных желтым ковром незнакомых мне раньше цветов. Но на ней было столько ям и колдобин, что людям было проще ехать по обочине, уже раскатанной, утрамбованной и как будто запекшейся на еще ласковом июньском солнце земле.

— Это — очиток живучий.

— Что, простите? — переспросил я и едва не свалился со своего места, когда нас опять тряхнуло.

— Вот эти желтые цветущие кустарники.

Удивленный, что Яна Валентиновна соизволила со мной заговорить, я пожал плечами и отвернулся к окну:

— Красиво.

— Угу. Красиво. Но это растение ядовитое. Так что будьте осторожнее, когда пойдете в следующий раз в кустики по нужде.

Я моргнул. Опустил взгляд к собственному паху.

— А предупредить раньше вы не могли?

— Я задремала… — Стоцкая зевнула, поправила огромные очки на носу, за которыми, как пить дать, прятала последствия вчерашней веселенькой ночки, и, подложив подушку под щеку, снова сделала вид, что спит.

— Вы живете с родителями?

— А что, похоже? — вздохнула Стоцкая.

— Послушайте, это не праздный интерес, — разозлился я, забывая о том, что мы не одни, — Мы буду жить в их доме, а потому хотелось бы знать, с кем нам придется сталкиваться.

— А что, если со мной? Вы все бросите и вернетесь обратно? Кстати, зачем вы здесь?

— У меня съемка для National Geographic, — отмахнулся я.

— Поменяли специализацию?

Поначалу я подумал, что Стоцкая меня подначивает, но когда она стащила с носа очки, понял, что ошибался. В ее глазах не было злорадства. Может быть, она не знала о том, что мне довелось пережить в течение последнего года? Да нет… Вряд ли. Кажется, об этом теперь знали все.

— Решил взять паузу.

Я перевел взгляд на скучающую дочку. Светка пялилась в окно и покачивала головой в такт гремящей в наушниках музыке. Ей не было дела до нашего разговора.

— Я не живу с родителями и постараюсь сделать так, чтобы мы не пересекались, — тихо заметила Стоцкая, когда я уже решил, что ответа мне не дождаться. А после вернула очки на глаза.

Я кивнул в ответ и наткнулся в зеркале заднего вида на внимательный взгляд Валентина Петровича. Вряд ли он мог слышать, о чем мы говорили с его дочерью, из-за играющего в салоне радио. Скорее просто почувствовал окутавшее нас напряжение. Последовав примеру Стоцкой, я спрятал глаза за непроницаемыми стеклами авиаторов. Так я мог, не спалившись, разглядывать Яну, мать ее, Валентиновну. И не спрашивайте, зачем мне это понадобилось.

— Яна…

— Да? — кажется, она удивилась моему обращению даже больше, чем я сам.

— Вы простите меня. Я… неправ тогда был…

Так и не сумев договорить, я с шумом выдохнул. Растер лицо каким-то забытым, еще, наверное, в детстве жестом. Понимая, что сейчас она просто пошлет меня, и права будет… Но, к удивлению, Стоцкая молчала. Молчала, не сводя с меня глаз, а потом просто кивнула. И все? Поразительно, но я испытал странное разочарование. Как будто я вышел на ринг, а рефери сказал, что бой отменяется. Да… в этот момент я рассчитывал испытать со-о-овсем другие чувства. Может быть, облегчение. Но его не было. Скорее я почувствовал себя еще более мерзко.

Что ж так дерьмово-то, господи?

Почему из всех предложений о работе я выбрал именно это?! Да потому, что этих предложений было не так и много. Я на год выпал из обоймы. И тут либо снова горячая точка, либо… Это чертовое озеро. После всего, что со мной случилось, выбор был очевидным.

Я достал телефон, в очередной раз набрал номер Тени и, выслушав робота, утверждающего, что абонент — не абонент, отключился. Чтоб тебя, глупая баба! Чтоб тебя… Куда ты пропала? Меня раздирала тревога. С нашего последнего разговора прошел целый год. А все, что я тогда сказал, было таким… неправильным. Я остыл через пару дней, решил позвонить, извиниться, но у судьбы на меня были другие планы. Год… прошел год, и за это время с Тенью могло случиться все, что угодно. Я старался не думать о том, как буду жить, если больше никогда её не услышу. Я старался не думать о том, сколько времени упустил.

Второй раз я позвонил Тени уже из Мали. Хвала господу, при миссии ООН, в офисе которой мы зачастую бывали, имелся неплохой вай-фай. Ситуация становилась с каждым днем все тревожней. Мы ходили по краю, но никто даже не догадывался, как близка была смерть на самом деле. Сатанея от зверской жары, я пытался собрать расплавленные солнцем мозги в кучу и написать короткий очерк для своей колонки. Кондиционеров здесь отродясь не было, а вентиляторы лишь гоняли раскаленный воздух туда-сюда, не принося никакого облегчения. Жизнь — дерьмо, в который раз подумал я и уставился на лежащий поверх бумаг телефон. А потом позвонил…

— Да… Говорите, я слушаю вас?

— Привет, Тень.

— Тень? А… Специалист по похмелью, ты ли это?

— Я… Узнала?

— Ага. А ты вообще на часы не смотришь, когда звонишь?

— А что? Уже поздно? — я покосился на поцарапанный дисплей, прикидывая в уме возможную разницу во времени.

— У меня третий час ночи.

Было бы логично спросить, какого черта я ей звоню. Но Тень не спрашивала. А сам я не объяснял и вместо этого нес какую-то чепуху.

— Ну, это у тебя ночь, а у меня день-деньской. И такая адская жара… ты бы знала.

— Жара? Слушай, везучий ты, сукин сын. Я вчера печку топила, представляешь? А сейчас опять холодно так, что зубы стучат.

— А согреть некому?

— Не-а. Разве что ты мне своей жары отсыплешь.

Я улыбнулся и наткнулся на заинтересованный взгляд оператора. Черт! Заболтавшись с Тенью, я совершенно забыл, что не один в этой конуре, именуемой кабинетом. Иван пошевелил бровями. Я закатил глаза, показал ему кулак и вышел прочь из кабинета в душный коридор. И только я отошел на шаг, как началась бойня…