Адекватность - Маркелов Олег Владимирович - Страница 72

Все пехотинцы сидели молча, не просто уставшие или опустошенные. Нет, они могли бы еще действовать столько, сколько потребует дело. Просто сейчас они оплакивали в душе тех двоих, которых уже никогда больше не будет с ними. Тех, кого они еще не раз помянут, но никогда больше не увидят.

– Хороший выбор, – похвалил Дик, доставая из-за пояса два обоюдоострых кинжала-даги. – Признаться, я не ожидал от тебя такого выбора.

– Отчего же? Ножом я владею достойно. И знаю, что ты очень сильный боец на ножах. Так отчего же мне не выбрать такое честное и интересное оружие? Вот доведись мне с твоей «правой рукой» столкнуться, вряд ли выбор был бы тот же, – нараспев, на дакхаррский манер, произнес Гадгродт. – Уж очень мы наслышаны о его умении владеть клинком…

– Довольно пустословить, – улыбнулся командор, медленно вращая в руках кинжалы, крестовины рукоятей которых были объединены с крюками-клинколомами. – Начнем, а то о нас подумают дурное.

Человек и гурянин пошли по кругу, цепко следя взглядами друг за другом. Они кружились, то приближаясь, то удаляясь, готовые ударить в любую секунду. То один, то другой делали быстрые выпады и вновь отскакивали, уходя в глухую оборону. У обоих вскоре уже появилось несколько небольших кровоточащих порезов. Однако долго так продолжаться не могло. Гурянин большим десантным ножом сделал молниеносный выпад вперед, целя в шею противника. Но командор поймал лезвие ножа крюком-клинколомом своего левого кинжала-даги и, отведя чуть в сторону, стремительно вошел в клинч.

Гурянин, судорожно зажал двумя руками правую руку Дика, считая, что именно ей он собирается нанести удар. Но командор неожиданно мощно пнул противника в бок своим стальным коленом. Хакнув от боли, Гадгродт согнулся, а Дикаев, высвободив левый клинок, полоснул по шее врага, оказавшейся открытой, и тотчас отскочил назад. Гурянин зажал ладонью сильный порез, из которого обильно хлынула кровь. Дикаев ускорил движения, выискивая брешь в обороне врага. Да и Гадгродту затягивать бой было теперь совсем не выгодно, – ведь вместе с кровью из раны вытекали и его силы.

Он опять бросился в атаку, в последний момент перехватив нож из правой в левую руку и пытаясь нанести удар снизу-вверх. Но командор успел среагировать: перехватил левую руку врага своей левой искусственной рукой и метнул при этом один из кинжалов. Резко рванув руку противника дальше вверх, по той же траектории, только в обход своего бока, Дик вонзил длинное тонкое лезвие по самую крестовину в открывшуюся подмышечную впадину. Воины, сопровождавшие Гадгродта, вскинули оружие, когда вслед за выдернутым кинжалом ударила тугая струя крови. У гурян, почти как и у людей, в области подмышечных впадин проходит несколько крупных кровеносных артерий. Поэтому такое ранение почти всегда приводит к смерти, хотя и не мгновенной. Тем более что ни пережать, ни закрыть такую рану самому практически невозможно. Бойцы Дика тоже взяли врагов на прицел. Однако стрелять никто не начинал, понимая, что поединок проходил честно, по договоренности между их хозяевами.

Гурянин стремительно терял силы, заливая все вокруг кровью, словно несчастное животное на бойне. Он уже не мог держаться на ногах и рухнул на колени.

– Ты хорош командор, – прохрипел он, выпуская из окровавленной ладони нож. – Тебе сегодня улыбнулась Архтанга… Но я достойно ухожу в воинство Тогрдодта… Хоть и прошу теперь милосердия…

– Ты смелый воин, – согласился Дик, приседая рядом на одно колено. – Ты достоин и лучшего. Но мы оба знаем, что один должен остаться здесь. Прими милосердие, враг мой.

Командор коротким движением вогнал лезвие кинжала-даги в грудь гурянина – туда, где у гурян располагалось сердце. С последним вздохом Гадгродт завалился набок, глядя в вечность остекленевшими глазами.

Зауэрвальд просмотрел меню, хотя заранее знал, какие блюда закажет. Он не был сторонником чревоугодия, а потому считал лучшей пищей ту, которая максимально отвечает требованиям поддержания физических и умственных сил его организма. Поэтому сейчас он заказал кусок отборного мяса, лишь слегка поджаренный в огромном количестве свежей зелени, да еще большую порцию салата из той же зелени, заправленной оливковым маслом. К этому обеду он попросил легкого красного вина.

Сегодня командор договорился о встрече с одним из своих информаторов, который поставлял ему данные о происходящем в пределах Империи. И не успел Зауэрвальд отхлебнуть пару глотков вина, как тот появился перед его столом.

– Приветствую тебя, уважаемый Зауэрвальд, – с заискивающей улыбкой поклонился пришедший тьяйерец.

– Здравствуй, – коротко кивнул Зауэрвальд, подумав, что имперские осведомители совсем лишены чувства собственного достоинства, в отличие от их братьев по специализации из Вольного Мира. – Присаживайся. В ногах правды нет.

– Спасибо, – поблагодарил тьяйерец, торопливо устраиваясь на стуле напротив.

– Ты, надеюсь, не с дурными новостями прилетел? – спросил человек, не спеша принимаясь за мясо. – А то я очень не люблю, когда мне портят аппетит.

– Разве я осмелился бы принести дурные вести? – робко улыбнулся гость. – Уж лучше бы я тогда не пришел вовсе.

– А вот это был бы неверный шаг. Я еще и обидчив, – усмехнулся командор Триона. – А обидевшись на кого-то, я стараюсь его съесть. И в таких ситуациях аппетит у меня всегда отменный. Так какие новости ты привез?

– Вести хорошие, – оживился тьяйерец. – Все произошло именно так, как вы желали и планировали. Имперцы уцепились за информацию о сигарах, как бойцовские псы за кусок свежего мяса. Они легко все проверили и получили адрес доставки. А вот потом все еще веселее пошло. Только что я получил информацию прямо, можно сказать, с Феникса. Могу поспорить, что даже имперское руководство ее еще не знает.

– Не томи, – оборвал его Зауэрвальд. – Оплачу и это, ежели не врешь.

– Как можно… – начал было тот, но, наткнувшись на жесткий взгляд, осекся. – Одним словом, имперцы забрали вашего владыку. Забрали, четко и легко пройдя к цели. Благо, мы им помогли информацией. Но интересно даже не это. Одновременно с попытками охраны Феникса догнать диверсантов и отбить хозяина появился новый гость.

– И кто же это? – оживился Зауэрвальд.

– Не поверите, – всплеснул руками тьяйерец. – С того света явился сам командор Дикаев, собственной персоной, на своем корабле, под своей меткой.

– Вот как? – задумался командор Триона.

– Именно! Разве это не стоящая ничего информация? И все же это еще не все!

– Что же еще? Уж не отбил ли он нашего благодетеля у имперцев, чтобы самому содрать три шкуры со старого волка? Мне бы это понравилось не меньше первого варианта.

– Что вы, – улыбнулся тьяйерец, довольный произведенным эффектом. – Он, слава всем богам, не в одной весовой категории с имперцами выступает. Оказалось, что у вашего старого волка гостил волк молодой и очень опасный.

– Кто? – вскинул брови Зауэрвальд.

– Не поверите, – опять хихикнул тьяйерец. – Сам командор клана Черного круга.

– Дьявол! – воскликнул командор Триона. – О чем они там шушукались со старым пройдохой? Черный круг на чашку чая или кофе с хорошей сигарой не залетает. Это контрактники.

– Какая теперь разница, – махнул рукой тьяйерец. – Наш командор Дикаев упустил старого волка, но вот с молодого шкуру снял.

– Что? Ты хочешь сказать, что Гадгродт мертв? – подался вперед Зауэрвальд.

– Мертвее не бывают, – расплылся в противной улыбке тьяйерец.

Шум, донесшийся из общего зала, привлек внимание командора Триона, и он настороженно прислушался. Вдруг ему показалось, что он различил яростные крики пагра где-то далеко за стенами. Его рука метнулась к наплечной кобуре, но, хлопнув по пустому месту, Зауэрвальд вспомнил, что оставил пистолет у охраняющих его пагров. Заметив движение командора, тьяйерец сжался, становясь даже меньше ростом. Дверь, ведущая в их приват-кабинет распахнулась и в помещение завалились трое здоровых гурян.