Возлюбленная одинокого императора (СИ) - "Skazka569" - Страница 5

Амелия же предпочла уйти к столам, чтобы не мешать танцующим, да и в горлышке её пересохло. Тонкими пальчиками она обхватила один из пустующих бокалов, стоящих на столе, и плавным шагом направилась к чаше с напитком. С улыбкой, она смотрела на красивые пары и дивные убранства, и так, на горесть Императора, чуть не столкнулась с ним, но вовремя боковым взглядом заметила сильно бросающуюся в глаза темную фигуру, которая так контрастировала с радужными платьями женщин.

— Ох, — она подняла свои яркие глазки и с улыбкой склонила голову перед Императором, не догадываясь еще, кто перед ней. — Господин, простите моё невежество. Залюбовалась.

— Не беспокойтесь об этом. Мне даже приятно, что такая красавица чуть не врезалась в меня, — улыбнулся Император и, так как стоял рядом с напитками, предложил ей наполнить стакан. — Это же вы сейчас играли на скрипке? Чудная мелодия, почему выбрали именно ее? Простите мне моё невежество, не запомнил ваше имя, мисс…

Он подал ей бокал и слегка склонился, ведомый дивным ароматом. К ней хотелось притронуться, ее запах хотелось вдыхать, а красоту лицезреть до заката времён. Этой женщине пристало быть королевой, чтобы ее облик был запечатлен в истории на картинах и в статуях, и Император готов был сделать это для нее.

— Амелия, милорд, — она с задумчивостью посмотрела на свой теперь уже полный бокал и приняла его, лишь слегка коснувшись пальчиками его руки. И если Император как-то это прочувствовал, то внутри Амелии не колыхнулось ничего. Хотя она призналась себе, что перед ней стоял очень элегантный и красивый мужчина. Обычно, вокруг таких все девушки скачут, и странно, что на Амелию никто не смотрит с ядовитой ревностью. — Дело в том, — спустя какое-то время продолжила она отвечать на вопросы, — что сегодня мы отмечаем не только нового директора, но и провожаем Амстронга. Мне бы не хотелось только грустить или только веселиться. И, думаю, никто не будет в обиде, что я пыталась уделить внимание обоим праздникам. Как считаете, это не эгоистично?

— Вовсе нет. Вам удалось соединить в одной мелодии два чувства, и она получилась восхитительной, — отметил он ее навыки. Император допил остатки в своем бокале, предлагая сделать то же самое Амелии, после чего отставил опустевший бокал на стол. Он вновь с улыбкой повернулся к ней и даже в какой-то нерешительности протянул ей руку, вопрошая: — Окажете ли вы мне честь и станцуете со мной?

— Но ведь я даже не знаю вашего имени, — вдруг осенило её, о чем Амелия себя мысленно поругала, назвавшись, но не попросив назваться в ответ. Однако, это не изменило её решения, и промочив горло, так и не оставила недопитый бокал. — Увы, господин, но я здесь не одна. Я не могу принять вашего предложения.

И пусть этикет требовал, чтобы он просил разрешения станцевать с дамой сердца у обладателя сердца, Амелия не смела согласиться всё равно. И причина была проста:

— Этот и все балы мира мои танцы отданы лишь одному мужчине. Думаю, вы поймете меня.

Но глупышка и не подозревала, какую сильную обиду причиняла Императору. Она не знала, что мелодией своей, как и своим видом, запала в его сердце. Думала, что перед ней обычный граф или маркиз, который хотел немного убить время в танце с юной особой. Оттого при отказе она лишь улыбалась. Улыбка её была полна доброты, и, кажется, она даже извинялась своими уголками губ, но этот жест можно было расценить иначе.

— Верность — редкое явление в наши дни, — произнес Император, и у него даже получилось мягко улыбнуться. Он спрятал руку за спину, и только внимательный взгляд мог разглядеть, как почти незаметно сузились его глаза и дрогнули уголки губ.

В толпе Лестат наконец смог на время отделаться от назойливого внимания окружающих и двинулся к своей возлюбленной, ища взглядом ее у столов. Заметив это, Император решил отойти, потому что сильно сомневался в своем самоконтроле этим вечером. Он боялся, что если сейчас лично столкнется с Лестатом, сам убьет его и замарает руки, и тогда ему уже точно не стать королем.

— Рад был с вами пообщаться, леди Амелия, — он сдержанно кивнул ей и поспешил удалиться, но до конца вечера продолжал наблюдать издалека, с каждой минутой все сильнее убеждаясь, что хочет сделать её своей королевой.

— Душа моя, как ты здесь одна? — пропел Лестат, подходя к Амелии. Кажется, ему уже кто-то налил, и у него было прекрасное настроение. Если бы не все эти люди, он схватил бы свою ненаглядную на руки и кружил под музыку весь вечер. Но вокруг было множество любопытных глаз, и такого поведения новый директор себе позволить не мог. — Прости, что мне приходится оставлять тебя даже на минуту.

Император был высок — Амелия тоже с непониманием и с явным желание ответить ему, поспорить с ним, провожала взглядом. Но как-то быстро он умудрился скрыться с её глаз, зато на его месте появилось другое, более любимое лицо, которому Амелия улыбалась как-то особенно.

— Прошу тебя, Лестат, не переживай об этом, — попросила его Амелия, положив ладошку на грудь, словно успокаивая. Как же радостно ей было, что после ночи волнений сейчас Лестат наконец-то был расслаблен. Самая напряженная часть уже случилась — личное представление перед толпой, и теперь супруг мог уже отдаться своему празднику. — Мне здесь тоже весело. И хоть минуты без тебя для меня в тягость, мне всё же удается найти компанию, — она хотела кивнуть в сторону Императора, как бы доказывая, что такие личности интересные здесь есть, а он был очень интересен. И как это часто бывает — в первую очередь было Амелии интересно узнать его имя. — Но одного, Лестат, я тебе не прощу, — с хитрицой улыбнулась девушка, становясь к супругу плотнее. — Ты так и не пригласил меня на танец. Я прощу тебе компанию мужчин, но видеть больно, как девушки смотрят на тебя, такого одинокого, и думают, что ты свободен. Тебе не кажется, что надо это исправить?

— Ох, мое упущение! — спохватился Лестат и даже спрашивать не стал, а сразу выхватил из ее рук бокал, убирая его на стол, после чего повел в центр зала к танцующим.

Не успела заиграть новая песня, как Лестат закружил свою Амелию в танце. Он с безграничной любовью смотрел ей в глаза и довольно искусно вел в вальсе. Не переставая улыбаться, он рассыпался в комплиментах, которые только она и слышала. И если вокруг этой пары царила приятная атмосфера любви и благополучия, то в другом конце зала все было прямо противоположно.

У дальней стены стоял Император, и весь его вид буквально кричал о желании уничтожить соперника. С каких пор он начал считать Лестата соперником, неизвестно, но ненависть к нему с каждой минутой росла. Гости интуитивно старались обходить его стороной.

— Император? — довольно неожиданно перед ним появился невысокий директор школы Знаний, с милой улыбкой осматривая коллегу. Харис не был тем, кого приходилось когда-то запугивать. Он просто оценивал здраво — Император больше всех подходил на место короля. До Лестата Император был самым молодым и успешным. Директор поддерживал его, пусть и никогда не говорил это прямо. Но всё было до Лестата — как знать, может, он и правда теперь считался соперником? Не только за сердце леди, но и за престол. — Вы так и не притронулись к дивным яствам его величества, — но Император был словно поглощен чем-то другим, и усатый старик полюбопытствовал и проследил за его взглядом. Заметив в толпе (с его-то ростом!) Амелию, Харис не мог не улыбнуться. — О, я понимаю вас, — кокетливо улыбнулся он. — Леди Амелия некогда была моей лучшей выпускницей. Многие в моей школе пророчили ей великое будущее где-нибудь в стенах дворца подле короля. Но её сердце было отдано творчеству. Эх, жаль.

— Творчеству? — переспросил Император и наконец обратил внимание на собеседника. А в мыслях так и крутилось, что пророки были правы: Амелия будет во дворце подле короля, когда им станет он, Император. — И как же тогда наш новоиспеченный директор сумел найти такую драгоценность?

— В дни трудностей школы Знаний семья Лестата была частыми гостями в ней. Они помогали нам со свитками и чернилами, и нередко брали с собой сына. В пору юношества молодой герцог и повстречал леди Амелию. Она была лишь дочкой малоизвестного графа, проигравшего своё состояние, но Лионкура это никак не заботило, и до самого окончания школы он добивался сердца леди.