Гвардии «Катюша» - Бороданков А. П. - Страница 3

В ноябре 1941 года на Ленинградском фронте действовало всего 5 дивизионов реактивной артиллерии. Во время блокады их количество во многом зависело от числа снарядов, доставлять которые было очень сложно.

Но уже 30 декабря 1942 года на Ленинградском фронте действовало 15 дивизионов, а на Волховском — 16[4].

Во время прорыва блокады 12 января 1943 года на участке 67-й армии только в первый день боя было израсходовано 7340 реактивных снарядов общим весом 300 т. Это составляло 21,2 % к общему весу артиллерийских снарядов (от 120-миллиметрового калибра и выше), выпущенных в этом бою.

На Ленинградском фронте гвардейские минометные части эффективно использовались на главных и наиболее ответственных направлениях, поэтому часто перебрасывались с одного опасного участка на другой. Переброска частей на новые направления нередко происходила в исключительно сложных условиях. Так, например, при разгроме немцев под Ленинградом в январе 1944 года в Красносельско-Ропшинской операции на участок 2-й ударной армии гвардейские минометные части были переброшены транспортными баржами через Финский залив из Ленинграда в Ораниенбаум, на Приморский плацдарм. 30-й полк перебрасывался в ночь с 10 на 11 октября 1943 года с северного берега Финского залива — с косы Лисий Нос. Залив в это время был еще свободен от льда. А 318-й и 322-й полки из Ленинграда перебрасывались в ночь с 9 на 10 и с 12 на 13 января 1944 года через залив, когда он был уже покрыт льдом.

От пристани погрузки баржи отводились буксирными катерами на 1,5–2 км от берега, а затем к месту разгрузки буксировались более мощными пароходами. Впереди караванов транспортных барж шли ледоколы, прокладывая им путь во льду. На всем пути караванов ставились дымовые завесы.

Погрузка и выгрузка полков совершалась в зоне досягаемости артиллерийского огня противника, что потребовало кроме зенитного прикрытия контрбатарейной борьбы и тесного взаимодействия с Балтийским флотом.

Как использовались гвардейские минометные части и какова была их роль в этой операции, можно проследить на примере 42-й армии, которая наносила главный удар в направлении Красное Село — Ропша с задачей овладеть красносельским узлом сопротивления противника и в дальнейшем развить удар на Ропшу, где должна была соединиться с частями 2-й ударной армии, наступающей с Приморского плацдарма.

Войскам этих армий предстояло преодолеть глубоко эшелонированную вражескую оборону, усиленную прочными инженерными сооружениями.

На участке прорыва 42-й армии шириной в 17 км плотность нашей артиллерии составляла 177 орудий и минометов на километр фронта. Здесь же были сосредоточены 1-я гвардейская минометная дивизия в составе 2, 5 и 6-й бригад М-30 и четыре полка М-13 (20, 38, 320 и 321-й гмп).

Огонь бригад планировался по важнейшим опорным пунктам на особо важных направлениях. В прорыве обороны противника участвовали три стрелковых корпуса: 109, 30 и 110-й.

В полосе наступления 109-го корпуса действовала 6-я гвардейская минометная бригада и 20-й гмп, в полосе 30-го корпуса — 5-я гмбр, 38 и 320-й гмп, а в полосе 110-го корпуса — 2-я гмбр и 321-й гмп.

По увеличению количества гвардейских минометных частей в армиях и фронтах можно определить, какое значение придавалось той или иной операции. В тяжелый период боев под Сталинградом, с 3 по 7 августа 1942 года, в 64-й армии было сосредоточено 7 гвардейских минометных полков (2, 4, 5, 18, 19, 51, 76-й), то есть вся реактивная артиллерия, которой располагал вновь образованный Юго-Восточный фронт, что составило 56 % от всех гвардейских минометных дивизионов Сталинградского направления.

Удельный вес боевых установок БМ-8 и БМ-13 ко всей артиллерии составлял 13,7 %, а к артиллерии РВГК — 58,4 %.

В наступательных операциях — в Висло-Одерской операции 1-го Белорусского фронта участвовало 77 дивизионов, а в Берлинской операции 16 апреля 1945 года из общего количества 519 дивизионов ГМЧ участвовало 219 дивизионов, из них на 2-м Белорусском — 45, на 1-м Белорусском — 99, и на 1-м Украинском — 75.

Число всех боевых установок БМ-13 и БМ-31-12 по отношению ко всей артиллерии РВГК, участвовавшей в Берлинской операции, составляло 20 %.

Эти цифры красноречиво говорят о роли и месте в операциях Великой Отечественной войны гвардейских минометных частей. Они также свидетельствуют о том, что в наступательных операциях последнего периода войны значение реактивной артиллерии как средства массового огня постоянно возрастало. За годы войны расход реактивных снарядов в операциях по весу составлял 15–20 % от веса всех артиллерийских снарядов от 6-миллиметрового калибра и выше.

Полевая реактивная артиллерия в минувшей войне наглядно продемонстрировала все свои маневренные качества и огневое могущество. Поэтому не случайно после второй мировой войны у нас, а также и во всех главных капиталистических странах уделяется столь большое внимание развитию реактивного вооружения, которое теперь стало основой вооруженных сил всех армий мира.

Теперь мы можем сказать, что наша полевая реактивная артиллерия — прославленные «катюши» — явилась предшественницей современного грозного ракетного вооружения.

В этом большая заслуга советских ученых, конструкторов и рабочих оборонной промышленности. В этом немалая роль принадлежала и городу-герою Ленинграду, колыбели ракетной техники. В этом заслуга и ветеранов Великой Отечественной войны, первыми в истории применивших в бою грозное оружие.

Благодаря неустанной заботе партии, ее Центрального Комитета и Советского правительства мы имеем сейчас на вооружении Советской Армии, Военно-Воздушных Сил, Военно-Морского Флота и войск ПВО страны непревзойденные комплексы современного ракетного вооружения, надежного щита нашей Родины, надежного гаранта мира во всем мире.

Ф. П. Бульканов,

гвардии подполковник запаса

НЕМНОГО ИСТОРИИ

Каждый раз, видя, как по Красной площади на военном параде проходят мощные ракеты тактического, оперативного и стратегического назначения, мы испытываем чувство гордости и с восторгом говорим: «Вот это сила!»

О «катюшах» и их отдаленных потомках — современных ракетах сейчас знают много, но немногим, вероятно, известно, что Ленинград является родиной реактивного оружия, и еще меньше знают о том, как зарождалось ракетное оружие и кто его создавал.

Предшественниками боевых ракет были осветительные и зажигательные ракеты, история появления которых уходит далеко в глубь веков.

Знаток истории ракет, выдающийся русский ученый и изобретатель генерал К. И. Константинов еще в середине прошлого столетия указывал, что ракеты вошли в применение одновременно с появлением артиллерийских орудий и использовались почти везде, где употребляли порох.

Первые сведения о производстве в России пороха и появлении артиллерии относятся ко второй половине XVI века, к временам Ивана Грозного.

В Москве в 1680 году было основано специальное «ракетное заведение». В первой четверти XVIII века Петр I ввел на вооружение русской армии осветительные ракеты как средство сигнализации. Петровская сигнальная ракета образца 1717 года без особых изменений существовала в армии около 150 лет.

Опираясь на богатейший опыт наших мастеров ракетного дела, в начале XIX века удалось создать первые боевые ракеты в России. Их творцом был Александр Дмитриевич Засядко (1779–1838). Службу в русской армии он начал с 1797 года в качестве артиллерийского офицера, участвовал в знаменитом Итальянском походе А. В. Суворова, сражался с турками под командованием М. И. Кутузова. Во время Отечественной войны 1812 года А. Д. Засядко командовал артиллерийской бригадой, дошел с ней до Парижа. Возвратившись на родину, он на собственные деньги оборудовал лабораторию и приступил к проектированию боевых ракет. Созданные им ракеты и станки к ним испытывались в Могилеве, в войсках Барклая-де-Толли, который выразил изобретателю «истинную признательность» за «открытие сего нового столь полезного орудия»[5] и представил к генеральскому чину.