Домик номер десять (СИ) - Романова Наталия - Страница 12

Это было невозможно ужасно и столько же нереально сладко. Зажмурила глаза, а потом посмотрела в окно, на площадке было пустынно. Только мотыльки телепались в свете фонарей, и в животе бились бабочки, требуя логичного продолжения стихийной напасти. Вздохнув, Роза решила отправиться домой, в кровать. Делать особо нечего, да и поздно уже, завтра рано вставать.

Каждый шаг давался не без труда, давно Роза не ощущала подобного прилива, а может, и никогда. Хотелось остановиться и снять нечаянное напряжение, острое, оно уже раздражало, а не радовало.

Отчаянные времена требуют отчаянных мер, решила Роза и повернула в сторону уличного душа. Вода вряд ли остыла за вечер, но точно была холоднее воды в доме. То, что нужно сейчас Розе. Лучше бы окунуться в ледяную реку, но идти далеко, да и глупо среди ночи отправляться на не освещенный берег коварной реки.

Дернув шторку, Роза смотрела на мужчину под струями воды и открывала рот, как рыба на берегу. Вряд ли удивленная или дезориентированная, вряд ли испуганная или злая. Скорее, пожирающая глазами представшее перед ней зрелище. Мощный торс, вода, путающаяся в волосках на груди, продолжающая свой бег ниже по чертовой дорожке и дальше, по сильным и длинным ногам. Роза слакивала глазами вид, нервно облизнув губы.

— Неожиданная встреча, — сквозь вату в ушах услышала Роза уже знакомый баритон.

— Еще бы, — растерянно проговорила Роза. — Неожиданная, это же мой душ.

— Будешь спорить, лягушонок? — с этими словами Матвей дернул на себя Розу.

Она поняла, что вода в душе все же не остыла даже до комнатной температуры, поняла, что ей все равно, что ее только что обозвали «лягушонком», и что целуется Розенберг М. феерично. Восхитительно, нежно и при этом страстно. Не отрываясь, при этом давая воздух и пространство. Сжимая в объятьях сильно, почти до боли, при этом даря ощущение безопасности и стабильности. Тягуче сладко, обворожительно и… навсегда. Именно навсегда Роза захотела заполучить этот поцелуй и эти губы, а не память, которая развеивается, как перистые облака в хорошую погоду.

Матвей продолжал целовать, ненасытно, будто только этого и ждал, его руки бродили по телу Розы под струями воды, подняли подол легкого платья и скользнули вверх по бедрам, чтобы огладить попу и встретиться на талии, а потом пуститься выше. Роза пыталась дышать под каплями воды и поцелуем, провела по грудной клетке Матвея, рукам, чувствуя тепло тела даже под прохладной водой и его силу, даже мощь, ладошки сами скользнули к ягодицам и сжали, надавив с силой. Он тут же откликнулся и толкнулся бедрами вперед, упираясь твердой эрекцией в живот Розы. Очень твердой.

— Ой, мать твою, — вырвалось у Розы.

— Ой-ой, — прошептал баритон. Странно, даже шепот у Матвея был глубоким, а может, это от тесной кабинки уличного душа так показалось?

Как-то постепенно — но все равно Роза осталась недовольна, — глубокие поцелуи сменились легкими, а потом сошли на нет, как и объятья. Роза улыбалась, как ненормальная, от удовольствия, и при этом была не удовлетворена, как никогда в жизни. Удовольствие от неудовлетворенности. Очень странно и не менее сладко. Думать не хотелось ни о чем.

— А что вы тут делаете? — некстати решила завести светскую беседу Роза. Действительно, голый мужчина с однозначными желаниями, выставленными напоказ в ее душе, прекрасное время поговорить. Облизнула губы, почувствовала оставшийся вкус поцелуя. Как же хотелось продолжить!

— Тебя жду, — просто ответил Матвей.

— Никаких недоразумений, значит?

— Недоразумение со мной, как видишь, — Матвей поднял одну бровь. — И я не целую женщин по недоразумению. Кстати, ты же сюда шла не просто так? — сделал шаг в сторону, обходя девушку. — Боюсь, вода закончится, — с этими словами скрылся за шторкой.

Роза, как во сне сняла платье, белье, кинула под ноги, не утруждая себя поиском крючков для одежды, вылила на ладонь гель и провела по телу. Оно пылало, искрило от любого прикосновения или поглаживания, от возбуждения сводило даже пальчики ног. Тот факт, что рядом, за шторкой, скорей всего находится объект желания, придавал пикантности, и Роза опустила руку между ног, тут же пытаясь сдержать протяжный стон. Разрядка не заставила себя ждать, Роза с трудом устояла на ногах, хватая воздух ртом и сдерживая звуки, рвущиеся из груди.

Быстро обмывшись, обернувшись полотенцем, рванула в сторону дома, Матвея не было видно. А может это был мираж? Почти год без секса, не считая случая на новый год, который нужно приравнять к фиаско, и не такое померещится. Сколько видела Роза Матвея, столько и фантазировала, и фантазии уносили ее в настолько откровенные дали, что измученная психика ответила подобным образом. Лучше бы, конечно, в постели, и довести до логичного конца, но и так отлично получилось.

А у ступенек на веранду стоял Матвей, облокотившись на деревянный столб спиной, положив ногу на ногу. Он был в шортах, не в тех, в которых занимался, на шее болталось полотенце, а край футболки был заткнут за пояс, так она и висела, как ненужный кусок тряпки. Матвей в очередной раз проигнорировал эту часть гардероба.

— Ой, мать твою! — снова вырвалось у Розы.

— Неожиданная встреча, — Розенберг пробежался взглядом по Розе, та подтянула полотенце, прикрывая грудь, и поняла, что погорячилась, взгляду Матвея открылась и вовсе интимная часть тела, не то чтобы с такого ракурса можно что-то разглядеть.

— Татуировка красивая, все остальное красивое, беги домой и возвращайся, — проговорил, как промурлыкал.

Сложно себя представить кота, мурлыкающего баритоном, но именно так это слышалось, да и сам Матвей был похож на облопавшегося сметаны кота. Улыбка чуть тронула губы, вот и все его движения, он не шагнул навстречу, не двинул рукой, просто стоял и едва улыбался, а воздух вокруг простреливал электричеством.

— Ладно, — придерживая полотенце, понимая, что со спины откроется еще более откровенный вид, Роза послушно двинулась к двери дома.

Там, как под воздействием гипноза, сбросила полотенца и надела первое попавшее платье, скорее длинную майку, до середины бедра, нацепила трусики, полупрозрачные, с бантиком и игривым разрезом сзади, проигнорировала лифчик, и вышла.

— Вы что-то хотели? — задала глупый вопрос Роза не менее глупым официальным тоном.

— Я бы хотел тебя, прямо сейчас, но пока давай просто прогуляемся, и называй меня на «ты», у меня все время впечатление, что ты обращаешься к нам, двоим.

— Двоим?

— Ко мне и недоразумению.

Глава 7

Роза пошла за Матвеем, как мышка за зов дудочки, было в этом русском богатыре Розенберге М. что-то такое, что притягивало и вызывало восхищение, не такое сильное, как до душа, конечно же, но сильное.

— И куда мы пойдем? — Роза оглянулась вокруг. Ее собственная база, мест для романтичных и не очень свиданий предостаточно. Качели, увитые плюшем, беседки, небольшой садик с искусственным прудом и подсветкой.

— Если честно, мне все равно, — улыбнулся Матвей, снова, как ребенок. На лице взрослого, статного мужчины это смотрелось потрясающе. — Может, я угощу тебя чем-нибудь?

— Чем? — Роза беззлобно усмехнулась. — Ужином из столовой? Или пойдем в бар на территории?

Не то, чтобы Роза возражала поднять выручку бара, но сидеть под перекрестными взглядами гостей и бармена не хотелось абсолютно.

Матвей нахмурился, Роза быстро нашлась:

— Какао? Из Доминиканы? — и, как-то невольно, заглянула в глаза. Ведь если Сергея Витальевича угостил Матвей, то может, и у него есть. Вкусненькое. Сладенькое. Особенное.

— Смотрю, Серега уже опередил, — ухмыльнулся. — Вот проныра. Есть какао, пошли, — заговорщицки подмигнул и, взяв за руку, как школьницу, повел к десятому домику. Тот ли это мужчина, что целовал ее в душе и раздевал одним взглядом, и не только раздевал.

— Только тшш, — приложил палец к губам на пороге и открыл дверь.

Роза робко вошла и остановилась. Растерялась, как в гостях в незнакомом доме. Мялась и не знала, куда идти, ощущая себя, словно в кромешной темноте, так же неуверенно.