Холодный воздух подземелий (СИ) - "chandei" - Страница 27

Поттер говорил плавно, складно, словно по писаному, и я осознал, что эту историю мальчишка уже сотни тысяч рассказывал сам себе, раз за разом извергая из себя пережитые воспоминания наружу и глотая их вновь.

- … поначалу все и впрямь складывалось на удивление хорошо. Я попал на тот факультет, на который хотел, сразу нашел приятелей, меня даже взяли в сборную по квиддичу… Даже учебный процесс казался мне забавным увлекательным приключением, неудивительно, что оттого я не относился к нему серьезно.

О том, что я - необычный ребенок даже в волшебном мире, я узнал в тот момент, когда вместе с Хагридом перешагнул порог “Дырявого котла” и услышал повисшую тишину, едва мой спутник произнес мое имя. В первые секунды моя известность меня даже напугала; я чувствовал себя очень неуютно от устремленных на меня любопытных взглядов и вопросов о шраме, но спустя пару месяцев нахождения в школе я привык к этому и расспросы о себе перестали вгонять меня в ступор, поэтому не удивлялся, обнаруживая повышенное внимание к моей персоне со стороны студентов и даже некоторых преподавателей. К слову, среди последних таких оказалось двое - профессор Защиты - Квирелл, и, как ни странно, профессор Снейп. -

До этого момента я, внимательно слушавший этот монолог, стоял у камина и смотрел в огонь; упоминание моего имени заставило меня обернуться на мальчишку, но тот даже не взглянул в мою сторону и продолжал говорить:

- С профессором Снейпом у нас с первого занятия сложились довольно однозначные отношения - я понял, что у него мне никогда не стать любимчиком, как бы я ни старался. Совершенно же другая ситуация обстояла с Квиреллом. Еще в первую нашу встречу он посмотрел на меня очень странно, с каким-то диким болезненным восторгом - тогда я думал, что все дело было в моей известности, не более того; на уроках он также долго и испытующе меня рассматривал, бросал на меня маслянные заинтересованные взгляды. Я замечал это, но не придавал этому значения: Квирелл с самого начала не был в моих глазах интересной личностью - он был какой-то нелепый, серый и неубедительный, да к тому же всего боялся. Даже свой предмет он вел как-то тяжело и мучительно, будто тот жал ему, как неудобные ботинки, а рассказы о темных злобных существах заставляли его переживать какие-то личные неприятные воспоминания. Тогда мы все решили, что Квирелл был типичной бесхребетной медузой, на которой студенты могли ездить, как угодно, потому очень удивились, когда профессор начал назначать отработки. Я тоже попал на одну из таких, и вспоминая о ней теперь, могу сказать, что это была очень странная отработка. Целый час, пока я конспектировал плохо выученную тему, профессор ходил по классу и тяжело дышал. Он кружил вокруг меня, как муха над куском сырого мяса, иногда на несколько минут останавливаясь за моей спиной; в эти моменты я чувствовал, как он сверлит взглядом мой затылок, а от всего его существа исходит какое-то раздраженное яростное нетерпение. Уже тогда надо было заподозрить, что что-то было неправильно, но я был слишком глуп и беспечен…

Эйфория длилась недолго и очень резко закончилась. Буквально спустя пару дней после известной истории с троллем я ближе к вечеру возвращался с тренировки по квиддичу. Тогда еще я не умел пользоваться заклинанием Агуаменти и носил с собой на тренировки бутылку с водой, так как после изнурительных полетов иногда страшно хотелось пить. В тот раз в раздевалке я жадно припал к бутылочному горлышку, но вода показалась мне непривычно горькой - я не придал этому значения; однако когда через десять минут в замке у меня подкосились ноги и я сполз по стене на пол, так и не дойдя до гостиной Гриффиндора, с ужасом понял, что пока я летал, неизвестный подсыпал мне в бутылку какую-то дрянь. Я решил, что это чья-то глупая шутка, и лишь после того, как в моих глазах потемнело, а сознание начало мутиться, впрямь испугался, что могу умереть… Поэтому неудивительно, что я невероятно обрадовался, когда среди тумана, который окружал меня, вдруг показалось знакомое лицо профессора ЗОТИ. Не помню, как и каким образом мы добрались до его кабинета, но помню, что когда туман начал постепенно рассеиваться, я был уже там.

- Спасибо, что нашли меня, сэр, - искренне поблагодарил я Квирелла. - Представляете, пока я был на тренировке, кто-то…

Договорить я не смог, потому что запнулся, едва взглянул профессору в лицо. Он стоял, нависая надо мной, как оскалившийся хищник; глаза его горели алчным нездоровым огнем, в них была какая-то иррациональная животная ярость. Я испугался, что сделал или сказал что-то не то.

- Поттер, я очень разочарован в тебе, - скорее выплюнул, нежели сказал Квирелл; между его тонких губ блеснул злой оскал, - не знал, что первокурснику может хватить наглости баловаться запрещенными веществами прямо в школе…

Я сразу понял, к чему он клонит - уже в десять лет я знал от тети о подростках-наркоманах, которые в ее системе ценностей были даже хуже, чем я; о наркотиках я твердо усвоил одну вещь - это было преступно и запретно. Не знаю, что именно в тот день пил я, но Квирелл почему-то думал, что уличил меня именно в этом нарушении!

Я хотел сразу же объяснить ему ситуацию и сказать, что произошло недоразумение, но не смог: грубый, жесткий тон всегда лояльного ко мне преподавателя удивил и напугал меня, отчего оправдания застряли у меня в горле.

- Мне придется рассказать об этом твоему декану и директору, - продолжал тем временем Квирелл, - раз ты склонен к преступлениям уже в столь юном возрасте, тебе не место в этой школе! - безжалостно припечатал он меня.

Меня как будто оглушили. От мысли, что сейчас у меня отнимут все мои мечты о будущем в мире магии, меня затошнило. Вернуться к Дурслям на тот момент для меня было невыносимо, и я в ужасе закричал:

- Нет, прошу вас, не надо! Не говорите им ничего, я вам все объясню!

Больше всего я боялся, что Квирелл окажется непреклонен и не внемлет моим мольбам, но он на удивление быстро переменился в лице.

- Тогда, - сказал он холодно, но как будто с плохо скрываемой радостью, - ты будешь делать то, что я тебе скажу.

- Да, сэр, конечно, сэр, - пробормотал я, сжавшись под его взглядом. Меня все еще трясло от страха.

Тем временем Квирелл вышел на середину кабинета и заклинаем запер дверь.

- Подойди сюда, Поттер, - приказал он.

Я подчинился. А дальше произошло то, о чем я еще не знал в свои одиннадцать лет. В общем, он поставил меня на колени и… и…

Поттер запнулся, не зная, как произнести это вслух, но я и так понял, что он имел в виду. Честно признать, я изначально предполагал, что в его истории мог присутствовать акт сексуального насилия, но до последнего момента надеялся, что с мальчишкой случилось все, что угодно, но только не это. Теперь же когда мои самые отвратительные догадки подтвердились, под ложечкой неприятно засосало.

- Гарри, - тихо произнес Альбус, - в том, что произошло, не было твоей вины. Прости, что тебе приходится переживать это вновь, но ты должен рассказать нам все, чтобы мы ничего не упустили.

Мальчик кивнул, пытаясь подобрать нужные слова.

- Он распахнул мантию, - с усилием продолжил он, - сказал открыть рот и засунул мне в него… это. Он схватил меня за волосы и притянул, из-за этого вышло очень глубоко, и у меня потекли слезы. Он делал все очень быстро, и едва я успел испугаться, что задохнусь, все закончилось. Тогда он приказал мне подняться, и сказал, что, если я буду впредь вести себя плохо, то в Хогвартсе обязательно узнают о том, что я делал только что, и тогда все будут презирать меня до окончания школы. Он мог даже не говорить этого - я и так прекрасно это знал. И я, разумеется, задавленный стыдом и угрозами, пообещал, что буду вести себя хорошо, и никому ничего не расскажу.

Не знаю, почему он выбрал именно меня, а не любого другого ребенка - возможно, из-за того, что я был сиротой, а быть может, меня выдавала моя наивность; или же, возможно, все дело было в известности моего имени, и именно оно делало меня для него особым трофеем… Теперь-то никто уже не узнает правды.