Смерть, о которой ты рассказал - Дар Фредерик - Страница 14

Прощание было трогательным. Эти двое поистине великолепно владели собой. Они разыграли самую лучшую комедию, какую я когда-либо видел. А потаскуха Мина даже вручила мне на память свой платок, попросив носить его поближе к сердцу. Я поблагодарил и поцеловал ее. Доминик пожал мне руку и, грустно наклонив голову, заявил:

— Дайте-ка я вас поцелую, Поль. Право же, я огорчен, что вы уезжаете.

Мина выдавила слезу и тоже меня поцеловала.

Я недоумевал. Неужели у этих людей не было никакой совести? Они отправляли меня на смерть с ужасающим спокойствием и явно испытывали садистское удовольствие, разыгрывая свою комедию.

Я завел мотор, бросил на заднее сиденье чемодан, сделал прощальный жест рукой и тронулся с места. Я бы солгал, сказав, что мне не было страшно. Крайне неприятно вести машину, зная, что руль держится на волоске. Обычно я срывался с места, как ураган. И сейчас, чтобы не вызвать подозрений, я проделал то же самое. К счастью, перед домом дорога была прямой. Я помчался, готовый в любую минуту нажать на тормоза, и , едва касаясь руля, избегал любого резкого движения. Достигнув конца прямого отрезка пути, я плавно притормозил и чрезвычайно осторожно вошел в поворот, который спасал меня от глаз преступников. Затем поехал очень медленно, держась ближе к краю дороги. Вот промелькнуло кафе Валентины. В последнее время я совсем забыл эту добрую толстуху. Она как раз стояла в дверях, и я помахал ей рукой.

Проехав еще метров пятьсот, я остановился. Достав из кармана гвоздь, я воткнул его в шину переднего колеса и спустил его. Затем достал запаску и тоже спустил. После этого я изо всех сил потянул за ниппель, чтобы вырвать его и таким образом оправдать непригодность колеса.

Я действовал методично и четко, как автомат. Взяв чемодан, я зашагал назад к харчевне.

— Что случилось? — спросила хозяйка.

— Представьте себе, проколол колесо. Хотел заменить его, но и запаска оказалась абсолютно негодной. Кажется, через десять минут будет автобус?

— Да.

— Повесьте флажок. Будьте любезны, когда я уеду, позвоните ко мне и предупредите моих. Пусть Доминик заберет машину, она в пятистах метрах отсюда.

— Хорошо. Что будете пить?

— Рюмку мускаде.

Она поставила две рюмки. Мы чокнулись, стараясь не смотреть друг на друга. До моей женитьбы между нами установились простые дружеские отношения, теперь же их не было.

— Как дома? Нормально?

— Да, все прекрасно.

— Счастливы?

— Это слишком громко сказано.

— Она кажется милой… Даже слишком… Женщины умеют оценить друг друга лучше, чем мы. Я не показал виду, что понял смысл ее замечания. В этот момент просигналил автобус, так как водитель издали заметил зеленый флажок. Я вышел.

— Надеюсь на вас, Валентина. До скорого… Заняв место в автобусе, я почувствовал облегчение. Мне удалось ускользнуть от смерти, и, поверьте, я испытывал огромное удовлетворение.

Глава 12

Прибыв в Париж, я взял такси и поехал в Орли, в баре наспех написав Мине письмо, объясняя, что со мной случилось в дороге. Мое послание было переполнено любовью. В душе я смеялся, представляя, как вытянутся у них физиономии. Может быть, они поверят в судьбу?

Отправив письмо из аэропорта, я вернулся в Париж и остановился в маленьком тихом отеле возле Лионского вокзала. Меня ждала серьезная работа.

По правде говоря, я не очень-то представлял, с какого конца начать. Я боялся сделать неверный шаг или же вызвать подозрение у полиции. Мне совсем не хотелось, чтобы это дело стало достоянием гласности и закончилось судом. Я был убежден, что перед тем, как что-то предпринять, необходимо объективно изучить ситуацию.

Я вырвал лист из блокнота, взял ручку и, лежа на животе на гостиничной койке, стал делать записи, украшая их забавными рисунками в этой безликой, обычной комнате, почувствовав себя освобожденным от Мининого колдовства. Эти стены с обоями, вздувшимися от сырости, защищали меня надежней, чем стены крепости. У меня было достаточно времени, чтобы изучить и решить непростую задачу.

Итак, что мне известно? Мужчина, достоверность личности которого я не мог ставить под сомнение, так как он собирался стать моим наследником, — это Доминик Гризар. Официально я женился на его матери, но, поскольку Мина была его любовницей, то где же была его настоящая мать? Она была жива, иначе ее вычеркнули бы из списков актов гражданского состояния. Ну и проблема!

У меня мелькнула мысль обратиться в частное сыскное агентство, но совсем не хотелось никого вводить в курс дела. Тут я вспомнил, что мадам Гризар (я предпочитал теперь называть Мину так) была не вдовой, а в разводе. Следовательно, ее первый муж был жив. Направив поиски в этом направлении, я мог не опасаться, что будет обнаружена странная пара, остановившая на мне свой выбор.

У меня не было ни малейшего доверия к частным конторам, специализирующимся на адюльтерах, так как их главной заботой было вытянуть из вас максимум денег за минимум сведений, но я все-таки решил прибегнуть к услугам какого-нибудь солидного агентства. И тут я вспомнил, что один из моих школьных товарищей заведовал отделом префектуры в полиции. Немного поколебавшись, я отправился к нему.

Он принял меня сразу же, как только служащий отнес ему мою визитную карточку. Это была наша первая встреча за пятнадцать лет..

У него появился живот и исчезли волосы.

— Ужасно рад тебя видеть, — вяло произнес он, протягивая пухлую, ухоженную руку преуспевающего служащего.

— Я тоже виноват, Винсент.

— А знаешь, ты совсем не изменился!

— Ты мне льстишь!

— Да нет же! Вот только немного похудел.

— Не могу сказать того же о тебе.

Мое замечание его не обидело. Напротив, он с удовлетворением погладил свой живот, которым гордился не меньше, чем своим продвижением по службе. Мы вкратце рассказали друг другу о прожитой жизни, после чего он незаметно посмотрел на часы.

— Послушай, Винсент, я к тебе по делу… Он ждал этого как человек, привыкший к просьбам.

— Я как Диоген, старик: ищу человека. И вот подумал, что ты бы мог подсказать мне, куда обратиться.

— Человека? — слегка удивившись, переспросил он.

— Да.

— Зачем?

— Этот парень должен моей семье приличную сумму. Я не надеюсь, что он заплатит спустя столько лет, но мне хотелось бы все-таки поговорить с ним.

Он вооружился ручкой, придвинул к себе стопку устаревших циркуляров, на обратной стороне которых делал записи.

— Говори, я слушаю.

— Речь идет о некоем Эваристе Гризаре. Я не знаю ни его даты рождения, ни, конечно же, адреса. Могу добавить, что он женился на мадмуазель Анне-Марии Мопюи, от которой имеет сына по имени Доминик. Вот и все.

Записав, Винсент встал, давая понять, что разговор окончен.

— Дай мне свой адрес, сведения получишь к концу дня, если не будет осложнений.

— Так быстро?

— А чем, по-твоему, мы тут, в полиции, занимаемся?

Я оставил адрес отеля, и мой приятель, казалось, был удивлен, что я остановился в таком третьеразрядном заведении. На этом я распрощался и отправился в кинотеатр, чтобы немного отвлечься. Но не так-то просто было прогнать мысли, роившиеся в моей голове. Они походили на жучков-точильщиков, которые, проделав в древесине ходы, остаются там навсегда.

Я смотрел фильм, но кадры мельтешили перед глазами, как развевающийся разноцветный флаг. Действие ускользало от меня, и, выходя, я не смог бы сказать, была ли актриса, исполнявшая главную роль, блондинкой или брюнеткой и хромал ли молодой герой.

Пообедав в рыбном ресторанчике, я вернулся в гостиницу. Она показалась мне менее уютной, чем днем. Никогда еще я не чувствовал себя таким разочарованным. Судьба сыграла со мной злую шутку, подстроив эту женитьбу. Только теперь я пожалел о своей жизни в Бакуме. Нужно было остаться там, наплевав даже на печень. Париж был мне невыносим. Я чувствовал себя совершенно опустошенным, сломанным.