Билет в одну сторону (СИ) - Калашников Сергей Александрович - Страница 83

— Всего знать невозможно, — возразило зеркало.

— А мы вас развлекаем? — потребовал уточнить Дэн.

— Приемлемый термин. Если познание нового считать развлечением. Но, если приравнять его к насущной необходимости, то вы нас тащите по пути прогресса.

— Круто замешано, — опять восхитился парень. — Но не вполне ясно, что с вами такого прогрессивного замутить. Вы же офигительно могущественные — вдруг обидитесь на неприличное предложение. Ну, для нас оно будет актуальным и очень важным, а вы его сочтёте мелочью, недостойной внимания.

— Эмоциональность нам несвойственна. Отказ будет сформулирован устно, и репрессий не последует, — ответ Зеркало выдало после нескольких секунд паузы — видимо, "на том конце" совещались.

— Вот озадачили! Ладно, посоображаю. Когда понадобится, то свяжусь с вами через это зеркало, — словно по команде отражающая плоскость была свёрнута сидящими по другую сторону от неё термитами размером с детскую ладошку. Дэн поднёс руку к обнажившемуся углублению — одно из белесых существ забралось к нему на палец, провело усиками по коже и вернулось обратно, тут же прикоснувшись усиками к усикам остальных. Всего этих посланцев оказалось шестеро.

Денис огляделся по сторонам — со стены на него укоризненно смотрела привезённая с Земли гитара. А что ему было делать? Если папа — пианист, то хочешь — не хочешь, а в музыкальную школу пойдёшь. И будешь прилежно учиться через любое "не хочу". Зато потом, поступив в учебку для будущих колонистов, он забыл весь этот кошмар, как страшный сон. А тут вдруг руки сами потянулись к инструменту.

Пощипал струны и настроил — это получилось легко, потому что гитара хорошая, а слух никуда не девался. И принялся вспоминать руками, как тут и что. Всплыли заученные когда-то уроки, стали наигрываться немудрёные пьески. Маха подошла сзади и взъерошила короткий ёршик волос на его голове.

Сама же эта голова отпустила контроль над руками, которые как бы жили собственной жизнью, и думала о лурхах. Вот попробуй их пойми!

Чего они от него хотят? Чего ждут? На что рассчитывают? И вообще он их мало о чём расспросил, потому что не готовился к серьёзному разговору. Да и кто мог этого разговора ожидать? Он вообще шёл сюда, чтобы Маху повалять.

Перевёл взгляд на подругу — надо бы ей ещё немного подрасти и округлиться, а уж потом можно и уговаривать на рождение малыша или малышки. А смогут ли лурхи вырастить для него гравицапу? Или много гравицап? Тоже не спросил. Растяпа.

А тёща, между прочим, родила для Махи ещё и сестричку. Это в дополнение к братику. А в мастерских затеяли новый грузовик — шестиосный. Говорят, для дальних рейсов на север. Практически — дом на колёсах для волчьей семьи. Ну и на десяток тонн груза. Но у него другие расчёты — космические. В космофлоте Мачехи двадцать три челнока. Четыре из них используются гвархами для исследования путей через порталы, про которые, кстати, он лурхов тоже не расспросил. Восемнадцать кораблей снуют между Землёй и колониями, зарабатывая на перевозках абсолютно неприличные деньги, а девятнадцатый, с некорректным углом атаки крыла, гоняют они с подругой, выполняя не регулярные рейсы по самым разным надобностям.

Порталы исправно действуют, но про то, кто ими управляет, неизвестно — придётся задать этот вопрос лурхам.

Дэн взял лист бумаги и разложил его на обратной стороне гитары. Надо было навести порядок и в собственной голове, и в задачах, которые предстоит решить. А то что-то у него сегодня мысли путаются. Наверно, потому, что от радости в зобу дыханье спёрло — просто не верится, что вот так запросто удалось поговорить с термитами. И можно будет проделывать это в дальнейшем. Зеркало-то вон оно, лежит, свёрнутое трубочкой под охраной мелких существ, которые как бы неразумны, но части разумного.

И на кого же, всё-таки, учиться?

— Колбасит? — спросила Маха, усаживаясь рядышком.

— Не по-детски, — кивнул Дэн, откладывая гитару и притягивая к себе подругу. — Ты ведь всё слышала собственными ушами. Хоть поняла, чего им из-под меня нужно? Ведь ты отдаёшь себе отчёт, что кроме, как запрячь лурхов в наше хозяйство, у меня ничего не получится. Из-за Сева.

— Почему из-за Сева? Как так вышло, что он тут всему голова? — спросила Маха.

— Потому что, когда мы сюда прилетели, тоска здесь была беспросветная. Свежая могилка и трое раненых в лазарете. Сев быстренько принялся распоряжаться и потихоньку всех организовал. Домики эти плетёные, древковое оружие у каждого. Оно как будто и естественно, поскольку при нём было семеро человек поддержки — ребята из его детдома. Но не в них было дело, а в том, что мы и без пинков делали то, что следовало. Лома сразу нацелили искать огнестрел, ну и я к нему в подручные пошёл. Нашли, хоть и не сразу. Но Сев строит народное хозяйство. И гвархи его поддерживают. Волки, кстати, тоже, просто не столь очевидно. Но куда запрягать лурхов так, чтобы им это было интересно? И вообще, что им интересно?

— Спросим, — улыбнулась девушка. — Давай сюда свою бумажку.

Глава 46. Прорыв

Дэн не торопился "созывать Зеркало" для следующего разговора с ним. Не хотелось демонстрировать скоропалительности в задавании вопросов о животрепещущих проблемах человеко-гвархо-волчьей колонии. Тем более, что над этой колонией пока не капало. Вот не время было спешить с делами хозяйственными — слишком различными оказались цивилизации. У насекомых буквально всё было не как у людей.

Зацепило понимание, что у термитов существа являются функциями. То есть, каждое создание специализировано и неразумно за редкими исключениями. Да и сами эти исключения разумны не каждое само по себе, а как-то ограниченно. То есть, в пределах выполнения поставленной задачи.

Теоретически, это означало отсутствие в Сообществе индивидуальностей. Общество, где царит унификация, представлялось опасным в силу того, что было способно консолидироваться при малейшем намёке на угрозу. Реальную или кажущуюся. И тогда от него могло знатно прилететь. Бояться таких партнёров следовало от всего сердца. Но и прерывать общение было бы как-то чересчур не по-пацански.

О терзаниях своего парня, теоретически, знала только Маха — они много об этом разговаривали, когда оставались вдвоём. Знал ли о контакте кто-либо ещё? Непонятно. Сев Дэна не подгонял, да и другие с ним об этом не разговаривали. Хотелось с кем-нибудь посоветоваться. И как ни странно, в советчики годилась только Настя, которая общалась с лурхами уже три года. С неразумными лурхами-функциями. Биороботами, выполняющими заложенную в них программу.

Дэн много и упорно учился, постоянно догоняя школьную программу. Понимал, что пытается постичь непостигаемое и превозмочь непревозмогаемое. Но, как и в детстве, тщась проникнуть душой и сердцем в волшебный мир музыки, не отступался. И сейчас у него натужно скрипели извилины, стремясь понять хотя бы разумом, если не принять инстинктами. Абсолютно чуждая цивилизация… цивилизация, которую он даже теоретически не мог постичь… Короче, его сугубо практический вопросник как-то резко побледнел и покинул фокус внимания, место в котором заняли соображения морали и этики в приложении к взаимодействию со сложной иерархической системой. Системой, где вертикаль власти абсолютна.

— Зеркало! — обратился он как-то вечером к пустой раме на стене их с Махой спальни и с удовольствием увидел как ожили сидевшие там раньше неподвижно термиты. Шесть крупных для насекомых существ принялись целенаправленно и согласованно разворачивать и натягивать экран.

— Да, Денис! — прозвучал Голос спустя менее, чем минуту.

— В жизни термитника бывают случаи неповиновения?

— Всякое бывает.

— И что происходит с ослушником?

— Его или уничтожают, или перепрограммируют.

— То есть, инакомыслие пресекается в зародыше, — констатировал юноша.

— Да. Иначе механизм жизни термитника начинает давать сбои, — согласилось Зеркало.