Таллинский дневник - Михайловский Николай Григорьевич - Страница 57

За три года войны во многих переделках оказывался капитан-лейтенант Игорь Петрович Чернышев — один из двух балтийских моряков, удостоенных высокой награды — ордена Александра Невского!

В сорок первом участвовал в Таллинском переходе, вылавливал из воды погибающих, затем ходил в дозоры на подступах к Кронштадту, не раз оказывался в центре боевой схватки. В сорок втором, находясь в парном дозоре, его катера сбили четыре фашистских самолета. Доселе небывалый случай! Трибуц вручил командиру звена орден Красного Знамени, а затем долго беседовал с ним и комендорами, выясняя все подробности боя. В тот раз он поинтересовался: не стоит ли установить на катерах трехдюймовые орудия вместо «сорокапяток», существовавших с давних пор.

— Нет, не стоит! — решительно заявил Чернышев. — У них мал угол возвышения, они не годятся для стрельбы по самолетам. Кроме того, потребуется еще установщик трубки, а у нас, сами знаете, людей и так не хватает…

В виде пожелания Чернышев сказал: хорошо бы придумать что-либо для защиты личного состава. Командующий согласился, и к концу войны на катерах появились броневые щиты — надежное прикрытие от осколков бомб и снарядов.

И в 1943 году Чернышев с двумя своими катерами находился в дозоре, и в ночь на 24 мая ему пришлось вести бой против тринадцати вражеских катеров! Всех моряков ранило, тяжело контузило и самого командира звена, но бой был выигран: два вражеских катера потоплено, один — поврежден, о чем сообщало Совинформбюро.

Вот Чернышеву-то командующий и решил доверить дело, которое и впрямь было боевым, поскольку работы по подъему лодки велись днем на виду у противника, не раз приходилось отбивать атаки вражеских катеров, и не счесть снарядов, выпущенных береговыми батареями по катеру Чернышева, прикрывавшего тральную группу от обстрела.

Поиск лодки не представлял особой трудности, место ее потопления было известно, и глубина там всего 33 метра. Самые опытные балтийские водолазы во главе с командиром роты подводно-технических работ И. В. Прохватиловым спускались под воду, обследовали корпус лодки, готовили ее к подъему. Так изо дня в день, пока лодка не была поднята и приведена в Кронштадт.

Тут снова пригодился пленный. Стараясь доказать, что корабль не заминирован, не подготовлен к взрыву, он первым поднялся на борт лодки, по-хозяйски отдраивал люки, горловины, открывал торпедные аппараты, передавал нашим морякам секретные шифры, коды, извлек шифровальную машину, а затем и акустические торпеды «Т-5». Это произвело настоящую сенсацию. И не только в наших военных кругах. Весть о таком событии докатилась до Великобритании, и премьер-министр Черчилль попросил Сталина одну из двух захваченных торпед передать английским военным специалистам для изучения и создания защитных средств.

«Хотя эта торпеда еще не применяется в широком масштабе, — писал он, при помощи ее было потоплено и повреждено 24 британских эскортных судов, в том числе 5 судов из состава конвоев, направляемых в Северную Россию… Мы считаем получение одной торпеды „Т-5“ настолько срочным делом, что мы были бы готовы направить за торпедой британский самолет в любое удобное место, назначенное Вами. Поэтому я прошу Вас обратить Ваше благосклонное внимание на это дело, которое становится еще более важным ввиду того, что немцы, возможно, передали чертежи этой торпеды японскому флоту. Адмиралтейство будет радо предоставить советскому военно-морскому флоту все результаты своих исследований и экспериментов с этой торпедой, а также любую новую защитную аппаратуру, сконструированную впоследствии». Что ж, из этого не было сделано секрета. Находка балтийских моряков стала достоянием союзников, благодаря чему наверняка были спасены жизни многих и многих английских и американских моряков…

Балтийские моряки готовились к операции по освобождению Таллина и одновременно, глядя вперед, видели тот день, когда огненный вал покатится далеко на запад к Кенигсбергу, Пиллау, Штеттину и другим крупным портам балтийского побережья. Покуда там был противник, эти порты использовались для переброски войск и военных грузов. Стало быть, нарушать вражеские коммуникации, топить корабли была одна из самых неотложных задач флота.

— По-прежнему самый опасный противник — мины. — Так говорил командующий, обращаясь к флотским минерам. — Тактика борьбы с минами должна быть гибкой, искусной, она должна меняться в зависимости от изменений обстановки на море. Пока мины ставятся на разных глубинах и в разных комбинациях, нужно проводить траление тремя эшелонами кораблей. Сначала катерные тральщики с осадкой 30–40 сантиметров идут как бы по верхнему ярусу, за ними тральщики с осадкой примерно 80 сантиметров, и замыкают более крупные корабли с осадкой до полутора метров.

С легкой руки командующего новый метод борьбы с минной опасностью получил широкое распространение, и к наступлению наших войск в Эстонии балтийцы уничтожили около 1300 мин и открыли новые фарватеры.

Над Нарвским заливом безраздельно господствовала авиация флота, она прикрывала тральщики, наносила удары по немецким кораблям. Вот что писал об этом бывший гитлеровский адмирал Ф. Руге: «Неприятны были повседневные налеты многочисленных воздушных сил, поскольку, расстреляв боезапасы своих зенитных орудий, германские корабли оказывались беззащитными. В Нарвской бухте при этих налетах было потоплено три тральщика-искателя и два сторожевика, многие другие были повреждены».

Боевые действия авиации, тральщиков, торпедных катеров в Нарвском заливе были лишь прелюдией к освобождению Советской Эстонии и, в частности, Таллина — главной базы КБФ, потеря которой, начиная с 41 года, была подобно зияющей ране на теле флота.

К заветной цели

Итак, все с нетерпением ждали, когда начнется, наконец, наступление в Эстонии. Мы, журналисты, приходили в штаб флота, использовали свои связи и знакомства, чтобы не прозевать этот день и час.

— Скоро, скоро, — заверяли нас офицеры оперативного, отдела.

— Когда же? — выпытывали мы.

— Немножко терпения, и все узнаете.

Как потом стало известно, именно в это самое время в штабах Ленинградского фронта и Краснознаменного Балтийского флота пока на картах и штабных учениях разрабатывались планы предстоящего наступления, которое получило название «ТАЛЛИНСКАЯ ОПЕРАЦИЯ».

На очередной встрече с командующим Ленинградским фронтом маршалом Говоровым и командующим Балтийским флотом адмиралом Трибуцем обсуждался план и все малейшие детали предстоящего наступления.

Говоров подвел Трибуца к карте и объяснял, что войска генерала Старикова и в его составе Эстонский корпус будут поэтапно освобождать свою родную землю.

Пространство между Чудским озером и Финским заливом сильно укреплено. Крепкий орешек! Но можно обойти укрепления, если повести наступление со стороны Чудского озера.

— Флот может помочь? — спросил маршал.

— Ничего невозможного нет, — ответил Трибуц, хотя знал, что морские силы на Чудском озере мизерные по сравнению с тем, что имеет там противник. Стало быть, в спешном порядке придется перебросить бронекатера, десантные тендеры, катерные тральщики… Да и того мало. Авиация! Только она может предварительно «навести порядок» на Чудском озере, уничтожить и обезвредить хотя бы часть плавсредств противника. Адмирал попросил на это время не отвлекать морскую авиацию на другие дела.

— Не станем, не станем, — заверил его маршал.

Говорили о переброске войск: куда, сколько, в какие сроки… Трибуц, слушая маршала, делал записи.

Не заезжая в штаб флота, адмирал отправился прямо на Чудское озеро.

Уже под вечер вездеход ловко подрулил к домику, в котором жили моряки. Командующего встретили капитан 2-го ранга А. Ф. Аржавкин и начальник политотдела капитан 2-го ранга Н. И. Шустров. Оба поначалу насторожились. Чего греха таить, нередко приезд начальства заканчивался «фитилями», как это принято говорить на флоте. Однако в данном случае с первой минуты оба почувствовали атмосферу дружелюбия.