Хочешь быть счастливым - будь им! (СИ) - "Zaraza takaja" - Страница 11

— Например? — вскинул бровь Намар.

— До холодов нужно будет закрыть завесой большую часть дома, чтобы не расходовать тепло напрасно. Мне нужно знать, какие комнаты вы желаете оставить. В окнах такие щели, что проще натопить улицу, чем дом. Также мне нужны заготовки для амулетов, и я обнаружил в библиотеке два очень редких, считающихся утерянными, свитка по некромантии. За обладание ими гильдия магов нам выделит в бесплатное пользование на год хоть «земельника», хоть «природника», хоть мага жизни, поскольку сами некроманты нам пока не нужны. И я не только маг-бытовик, господин Намар. Я ещё и сын герцога, которого с детства учили вести дела. Если хотите, могу помочь разобраться во всём этом, — кивнул я на набитый бумагами сундук.

Целую минуту Намар сверлил меня взглядом, а потом сказал:

— Покажи свитки.

Поднявшись с дивана, я погасил светлячки.

— Библиотеку я перенёс к себе. Третий этаж в слишком плохом состоянии, чтобы оставлять всё на месте. Не возражаете, господин Намар?

Приведя супруга к себе, я открыл крышки у трёх сундуков, что стояли в гардеробной.

— В первом — занимательное чтиво: походные заметки, философские размышления и исторические хроники. Терять не стоит, но и большой ценности книги не имеют. Во втором — книги по магии, учебные пособия, свод законов и судебных решений и прочий практический материал. А вот здесь — наиболее ценные экземпляры, — я присел рядом с сундуком и достал тонкую потрёпанную книжицу в кожаном переплёте. — «Часослов», когда-то принадлежавший супругу Теодора Первопроходца. Если захотите сделать подарок императорской семье, то по значимости вот эта тетрадка будет равна редчайшему украшению. Рукописный бестиарий химер с подробным описанием. В настоящий момент известно лишь пять пособий по выведению химер. Этот шестой, неизвестный. Расставаться с таким не стоит — самим пригодится. А вот те два свитка, о которых я говорил. Для нас бесполезны, потому что прочесть их могут только некроманты.

— Но ты уверен в их ценности, Алье? Почему?

— Печать гильдии. Такую ставили только на особо ценные экземпляры.

С моими находками мы разбирались почти час. Я рассказывал — Намар молчал, слушал и иногда задавал вопросы. На улице совсем стемнело, когда я проводил его в купальню. Здесь была совсем не деревянная бадья, как на постоялых дворах, а небольшой бассейн. Я его в первый же день привёл в порядок, так что он больше не напоминал сколотое корыто.

Опустив руки в воду, я выпустил магию. Несколько раз взболтал воду, чтобы перемешалась, и взглянул на Намара. Он так и стоял в дверях, думая о чём-то своём.

— Почему? — вдруг спросил он.

Что, «почему»? Почему я рассказал о найденных ценностях, которые они за таковые не считали? Или почему я взялся помогать ему с делами? А может, почему я пытаюсь преодолеть его отчуждённость?

— Потому что теперь это и мой дом, — просто ответил я.

***

Намар Шерда

Выделив Алье комнату в поместье, я занялся собственными делами, дав распоряжения слугам и дружине не препятствовать супругу ни в чём, лишь бы в долги не лез и жить не мешал. Целый день я мотался по поместью, пытаясь хоть как-то наладить быт. Впереди зима, а топить нечем. Скотину мы привезли, но нужен корм, иначе зимой всю опять резать придётся. Неожиданно нагрянули два торговца, которым отец уже продал ещё несобранный урожай пшеницы. Одни проблемы и бардак!

Казначея в графстве нет уже давно, а писарь только руками разводил. Не вёл отец никакого учёта: кому, сколько, когда. У них на руках только купчая на двести мешков зерна, и непонятно, оплаченная или нет? Вот и гадай: действительно ли отец собрал с них деньги, или они решили воспользоваться ситуацией? Выставлю за дверь — и обиженные торговцы взвинтят цены, чтобы покрыть свой убыток. А к нам теперь до весны караваны приходить не будут. Отдам зерно — самим сеять по весне будет нечего, да ещё и славу простака заработаю.

В один из дней, когда я пытался найти хоть что-то в бумагах отца, в кабинет нагрянул Алье. Молча сел у окна и принялся читать книгу. Ну и ладно, пусть сидит, лишь бы не отвлекал разговорами. Внезапно вспыхнувший над головой светлячок стал приятной неожиданностью. Я поднял голову. Алье по-прежнему сидел у окна с книгой, и над ним светил второй такой же.

«Ну вот что ему надо?»

Я попытался вернуться к ненавистным бумагам, но мысли нет-нет и скатывались на Алье. Хотелось, очень хотелось, увидеть его снова таким, как в крепости: открытым, красивым, страстным. Увидеть в его глазах радость, тепло, восхищение. Если бы у меня хоть что-то было, что ему дать! А силой утверждать своё право старшего супруга и каждый раз чувствовать, как его передёргивает от твоих прикосновений? Что каждый вечер он с надеждой будет ждать, что я НЕ приду? Не хочу…

— Алье, ну и что ты тут делаешь, столько времени? — не выдержал я наконец.

Неожиданно! И помощь с домом, и предложение разобрать бумаги, и уж тем более — библиотека. Да, я знал, что она есть в доме, но мне самому не до книг было. А отец, по-видимому, даже не предполагал, что среди них есть хоть что-то, что может стоить, как бутылка вина, иначе давно бы продал. Почему он это делает? Почему не уедет, не оставит этот разрушенный дом и нелюбимого супруга? Ведь до города всего две мили, и Алье уже побывал там. Пеший портал активен, а у Алье несколько комплектов драгоценностей на руках. Я ведь так и не забрал их тогда — они у него остались. Этих денег вполне хватило бы и на оплату перехода до столицы. А там, наверняка, не один любовник имеется. Так…

— Почему?

Теперь Алье днём занимался восстановлением дома, каждый вечер мы с ним садились в кабинете и разгребали бумажные завалы. Алье шипел и ругался сквозь зубы, костеря на все лады жопорукого брюхоглазого лягушачьего выползка, который вёл книгу расходов. Худо-бедно, но к первым заморозкам мы с ним разобрались с доходом прошлого года и принялись переписывать урожай нынешний.

Я уже месяц как перебрался в комнату Алье. Хоть и убеждал себя, что одну спальню отапливать выгоднее, чем две, но сам я знал, что не в этом дело. Я мог бы и дальше в казарме ночевать, но больше не хотел. Мы с Алье изучали друг друга, как две мантикоры: кружили вокруг да около, ограничиваясь общими темами и не затрагивая личное. Я боялся ему поверить, а он боялся мне довериться.

В очередной раз, выбравшись с Адэром к оружейнику в город, я случайно наткнулся в одной лавке на сокола-паленку. Бедолага сидел привязанный к насесту за лапу и уже начал драть пух на брюхе от безысходности. «Паленке» нужно летать, иначе крылья слабеют, и этот навряд ли тут до весны протянет, привязанный. Глядя на сокола, я вспомнил рассказ Алье. Совсем молодой соколёнок, только этой весной вылупился. Если такого выдрессировать, то и охотиться можно будет, вот только повозиться с ним придётся.

Вечером я уже привычно ждал Алье, вдруг поймав себя на мысли, что мне не хватает его общества. Просто побыть рядом, просто помолчать, просто поднять глаза и полюбоваться им. Вдохнуть полной грудью воздух и ощутить чуть терпкий запах парфюма, когда он наклонится над плечом, вчитываясь в книгу на столе, чуть наваливаясь грудью на спину. Фыркнуть на очередную брань или поймать его пальцы на протянутом свитке. А затем он начнёт пересаживаться с места на место, с дивана на подоконник и обратно. Значит, можно ещё немного сделать вид, что занят, и через несколько минут сдаться, позволив утащить себя в комнату…

— Намар, ты смотрел документы по руднику, который тебе Георг отдал? — сразу с вопросом влетел в кабинет Алье.

— Пробовал, — обречённо выдохнул я. — Это точно не угольная шахта! Туда управляющий хороший нужен, да ещё и расположен он в…

«Паленка», перепуганный резким открытием двери, забил крыльями и возмущённо заклёкотал. Алье резко развернулся и удивлённо уставился на сокола.

— Откуда он? — вдруг выдохнул Алье.

— Купил, — пожал я плечами, глядя, как супруг осторожно подходит к птице. — Нравится?