Магия чувств (СИ) - Гончарова Галина Дмитриевна - Страница 10

Мужчины пожали плечами.

– Ведра в кладовке, там же тряпки, – обронил Барсет. – Кладовка – вторая дверь налево.

– А вы мне помочь не хотите? – еще раз уточнила я.

Ответом мне были три удивленных мужских взгляда. Помочь? Зачем? Уборка – бабье дело, это всем ясно! Ну, ладно, сами напросились.

Следующий час я работала.

Выгрузила из ящиков стола весь хлам, дочиста отмыла стол, пятачок вокруг него, и ладно уж – окно рядом, а то сквозь него уже свет не проникает.

Потом отнесла все в кладовку и уселась разбирать бумаги, наплевав на мужские взгляды. Что нас ждет в этот раз?

Явление призрака?

В призраков я верила. Это, конечно, бывает…

Вот и к господину Акселю, между прочим, богатому купцу, начал являться призрак покойной жены. Стыдит, ругается, а потом пропадает. Бедняга спать не может, жрать не может, нужду справлять не может… одним словом – горе у человека, беда.

Ладно, сходим, побеседуем.

У меня был только один вопрос – почему господин Аксель обратился к нам? Обычно это дело магов, желательно – некромантов. Что, нет таких в Раденоре?

Позвольте вам не поверить!

Есть такие. Вся королевская семья… ладно, для купца это не тот уровень, чтобы вот так запросто к королю ломиться. Но ведь и другие маги есть? Чтобы поговорить с призраками нужна только магическая сила, это хоть маг воды, хоть маг земли, хоть кто сойдет.

Что такое призрак? Или правильнее спросить – кто это?

Душа умершего человека, которая не может упокоиться. Что-то ее держит здесь, какой-то якорь. Разрушь якорь – и призрак уйдет.

Иногда с ними можно поговорить. Да, чаще всего – можно. Призракам здесь тоже не слишком сладко, вот они и стараются донести до людей свою проблему. Чтобы уйти спокойно и без боли.

Я проглядывала протоколы… придворный маг? Ренар Дирот?

Интересно…

Магии не обнаружено? Призрака нет?

Я прикусила ноготь на большом пальце.

Что мы имеем? Есть богатый купец, которого кто-то пугает призраком? Однозначно, надо разобраться.

Я сложила протоколы в коробку и отправилась к купцу. Вот в такие минуты я понимаю, что мой дар – не зря. Если на пользу людям… наглость какая! Доводить живого человека до смерти, используя мертвого.

Доберусь я до умника, который это придумал, и будет ему весело и интересно. Люблю я раденорское правосудие!

Господин Каллен заглянул в комнату ровно через два часа. Расследователи все еще обсуждали новенькую вместо того, чтобы работать. Но это-то ладно.

Возмутило господина Каллена нечто другое.

– И что тут происходит?

Расследователи дружно показали на протоколы, которые перебеляли начисто.

– Это-то я вижу. Я вот об этом…

Мужчины присмотрелись – и дружно обругали Шайну.

Клятая девчонка отскребла все дочиста – только на своей четвертушке комнаты. И остальные три четверти, с паутиной по углам, мухами в этой паутине, изрядно загаженными столами… уборщица-то здесь бывала, но именно что бывала. Убирала она с этакой аристократической небрежностью, полагая, что если пыли от двери не видно, она и не считается.

Пришлось беднягам браться за тряпки и ведра, и отдраивать остальные три четверти комнаты.

Стоит ли говорить, что любви к новенькой им это не прибавило?

Дом господина Акселя, даром, что в Зеленом городе, мне очень понравился. Весь в зелени, весь в плюще. И сам господин Аксель, к которому меня провел невозмутимый дворецкий – тоже.

Сидит за громадным письменным столом этакий невысокий сухощавый старичок, разбирает бумаги, что-то зачеркивает, что-то откладывает, видно, что работает, а не ворон считает.

– Госпожа Истар к господину Акселю, – провозгласил дворецкий и прикрыл за собой дверь кабинета. Я вежливо поклонилась. На платье блеснула бляха, которую я, по примеру других расследователей покамест приколола к платью.

– Доброго дня, господин Аксель.

– Доброго дня, госпожа Истар, – откликнулся дед, вставая из-за стола. – А вы не слишком ли молоды для своей работы?

Я развела руками.

– Пусть за меня говорят не возраст, а дела, господин Аксель?

– И то верно, я не старше был, когда дело принял, – согласился мужчина. Глаза у него были ясные, веселые, ярко-зеленые. Человек с такими глазами просто не может быть старым. Душа у него так молодой и осталась, и дела ему не в тягость.

Люди разные.

Есть те, кто навсегда застывает в своем времени и противится всему новому, а есть и другие, которые обожают все новое, все интересное, которым за счастье идти в ногу с веком. И время бережно баюкает их на своих ладонях, даруя им крепкую и здоровую старость.

– Тебя как зовут-то, девочка?

– Шайна, господин Аксель. Можно – Шани.

Мысли этого человека я тоже видела. Зеленоватый, голубоватый, немного золотистого…

Он занят своими делами, я ему любопытна, ну и он испытывает ко мне расположение. Не более того. Просто, как к обычному человеку. Без грязных и пошлых мыслей, которые нет-нет, да и проблеснут даже у господина Каллена.

– А меня – Вирон, – согласился господин Аксель. – Располагайся в кресле, поговорим. Да я сейчас закажу, нам взвара принесут с пирожками. Будешь?

– Буду, – согласилась я. Корс, поросенок мелкий, вчера все гостинцы слопал, за что и поплатился, а я с утра голодной осталась. Кусок хлеба пожевала и побежала. Для брата готовить не стоило, а для себя одной и неинтересно было. – Спасибо, господин Вирон.

Купец улыбнулся и коснулся колокольчика.

И опять – ничего плохого я в нем не ощутила. Желание накормить… вот как внучку. Не сомневаюсь, к своим внукам он примерно так же и относится.

Вызванный слуга принес нам вишневый взвар с пирожками, и уже сидя за столом, мы разговорились. Пирожки были выше всяких похвал, тесто таяло во рту, я едва не урчала от удовольствия, но слушать не забывала. И вопросы задавать – тоже. Потом протокол заполню.

Вот еще почему хорошо быть магом разума. Человек ведь ничего не забывает. Что видел, что слышал… оно как бы записывается на свитки и хранится по полкам нашего сознания. Иногда так далеко, что достать эти воспоминания просто невозможно.

А я могу.

Любые воспоминания, в любой момент. Стоит только пожелать.

Господин Аксель занимался торговлей. У него восемь кораблей, бешеные деньги, товарооборот, он торгует и с Тиртаном, и с Арнойей, возит экзотические товары…

Я внимательно отслеживала его мысли. Нет, не врет. И торговля процветает, чутье у дедушки на такие вещи. Знает, что везти, когда ткани, когда пряности, когда самоцветы…

Семья?

И тут все в порядке… почти. Дети выросли, сын женился, вот тут дедушка его не одобрял. Взял купец за себя дворянку, хоть и из обедневшего рода, но знатную, и началось…

Я, графиня, а ты купец, я высокородная, а ты простонародье, я лучше знаю, а ты хуже… и денег дать не забудь. Ну да у сына характер не из простых, постепенно и срослось, и утряслось, сейчас троих внуков воспитывают. Дочка – та умнее, та за купца замуж вышла, капиталы объединили, сейчас внучку замуж выдали, скоро правнуков можно ждать.

Жаль, жена не дождалась.

С этим сложнее всего.

Жили они с женой душа в душу, больше пятидесяти лет прожили, еще молодыми поженились. Дай Светлый памяти, ему лет двадцать было, ей шестнадцать.

Любовь?

Да как бы вам сказать, чтобы честнее… не то, чтобы любовь, тоже капиталы сливали. Было такое в обычае у купцов.

Господин Вирон Аксель махнул рукой, мол, не для протокола, и рассказал честно. Может, оно и не слишком хорошо, да что таить? Море утекло, суша поменялась, за пятьдесят-то лет. Отец у него тоже купцом был, хоть и не из больно удачливых, молодой Вирон мечтал сам торговать, да кто ж ему даст свое дело-то начать?

А тут познакомился с Иладой, та и влюбилась по уши… воспользовался парень случаем?

Не без того. Но за себя он отвечать может, за пятьдесят лет не обидел. Всякое бывало, конечно, и ссорились, и ругались, и налево завернуть случалось, но Илада всегда знала, что она – главная женщина в жизни мужа, что дети их никогда ни в чем нуждаться не будут, что он от нее не уйдет, не бросит, всегда уважать будет…