Незваные (СИ) - Булл Сергей - Страница 52

Мы собираемся и уезжаем. Сидим с Алисой на заднем сидении просторного кроссовера отца. Папа старомоден, с большим трудом пересел с бензинового монстра на электромобиль. В большинстве развитых стран автомобили, оснащенные двигателем внутреннего сгорания, полностью запрещены. В РФ с этим немного запоздали, до конца вывода из эксплуатации старых авто еще два года. Выезжаем из нашего маленького городка на федеральную трассу, до растущего, как на дрожжах, Екатеринбурга ехать 250 километров.

— Олег, да отпусти ты уже руль, — говорит нежно мама ложа руку поверх его.

— Дорогая, но мы же еще не доехали…

Отца перебивает голос автопилота:

— Функция ручного управления автомобилем заблокирована, вы въезжаете на федеральную трассу, все ремни пассажиров пристегнуты. Приблизительное время в дороге 69 минут, с учетом текущей плотности потока. Приятного пути.

Алиса засыпает, почти моментально, а отец с мамой включают фильм. В спинке кресла впереди меня, встроен небольшой экран, где дублируется изображение. Я могу тут смотреть, что угодно, но выключаю. Меня тоже клонит в сон. Электрокар разгоняется до 220 километров выходя на крейсерскую скорость потока.

— Дети вроде заснули, — пробивается приятный голос матери. — Олег, сделай чуть тише.

Хоть я и проснулся, но делаю вид, что сплю. Сестренка, та даже похрапывает, очень мило. Улыбаюсь.

— Дорогая, скажи честно, мы едем туда по тому же вопросу? — папа раздражен.

— Да, дорогой. Дима опять писал, он теперь глава Калифорнийского филиала. Меня зовут туда. Пригласили на собеседование.

— Мы обсуждали этот вопрос ни раз, — отец сильно нервничает. Я давно научился понимать родителей. Мама более жесткая, она расчетливая и прагматичная. По профессии программист высшего класса. Ее зовут работать за границу с момента, как я начал хоть что-то понимать в этой жизни. А вот отец. Раньше таких называли, наверное, слабаками, да и сейчас так же говорят. Особенно дедушка и бабушка, родители мамы. Ну и еще некоторые личности.

— Зая, — это ключ-слово, которое мама употребляет в особых ситуациях. Единственное ласкательное в ее репертуаре. А так постоянно Олег то, Олег это. Ну иногда может сказать Олеженька. Очень редко, реже Заи.

— Солнышко, — не дает закончить папа. — Давай закроем эту тему. Ну не могу я перебраться в США. Не хочу. Во-первых, я патриот. Во-вторых, как на меня посмотрит отец? Он же… Да он же откажется от меня.

Честно, чем старше я становился, тем больше не понимал, что такого в этом семейном отцовском бизнесе, по созданию инсталляций старославянской тематики. Из разговоров родителей, понял одно, что бизнес постепенно загибается. Денег приносит мало, основной семейный доход лежит на плечах матери.

— Ладно, дорогой. Погостим просто у моих родителей и завтра домой вернемся. Согласен?

Тут, я чувствую дежавю. Странноватое ощущение, повтора эпизода. Как будто он был. А сколько мне лет? Пятнадцать? С чего это вдруг.

— Так, так. Ну опять началось! — фыркнул отец. — Я же сказал нет.

Перед глазами стало мутно, разве не так должно быть?

— Олег, прекрати. Нам надо думать о детях. Ты же уже взрослый, может перестанешь цепляться за своего отца?! — повысила голос мама.

Вот это уже реалистичнее. Точно помню, так было. А что я делаю в теле этого пятнадцатилетнего пацана?

Салон машины, начал медленно расплываться.

— Нет! Только не снова!

***

— Соня! Соня, вставай! — этот райский голос.

Мама наклонилась надо мной, когда я открыл глаза.

— Стоп! Хватит, — отстранился от нее.

— Саша! Что с тобой? Прекращай!

— Это не правда! Нет, — на глазах наворачиваются слезы. Как же я любил маму. Ну зачем так? Куда она исчезла? — выскакиваю, отхожу в дальний угол комнаты.

— Успокойся, малыш! — она поднимается с кровати, идет ко мне.

— Какой я малыш. Мне пятнадцать! Тьфу. Тридцать. Мне тридцать, а это все дурной сон!

Мама подходит, обнимает меня. Прижимает, о боже, как это было приятно, такая родная. Но нет! Я вырываюсь. Ложь! Она ушла и не вернулась. Уехала по работе называется. Конечно. Да и я хорош. Сам же не захотел ехать с ней. Учеба, друзья, да и США вроде не по мне. Было тогда. Понимаю, что мысли были не мои, а отца.

— Сынок, тебе сон плохой приснился!? Кошмар, наверное, — ее лицо хмурится. Теперь выглядит старше. — Может ляжешь еще поспишь? Сегодня выходной, суббота. Алиска в кровати валяется. Ты тоже. Ложись.

— Так, а почему ты меня будила… Нет. Уйди из моей головы, — рычу я. Детский голос начинает сменяться, взрослым сломанным, мужским и грубым, звучит неестественно из уст пацана.

— Нет! Уходи, — бросаюсь к двери, открываю и выхожу, обратно к себе в комнату. По середине стоит мама, оборачиваюсь назад и там стоит мама.

Две мамы, такие любимые, раньше, пятнадцать лет назад. Когда я был маленьким, идут на меня.

— Нет! Убирайтесь! — кричу, что есть мочи. Окружающий мир разваливается, буквально на глазах осколками. Изображение дробится на куски, мама, одна, вторая, третья. Как их много. В каждом осколке вижу, как они двигаются ко мне.

— Саша, успокойся! Родной, все хорошо! Поспи еще чуть-чуть! — голоса сливают в гвалт.

— Не хочу я лежать, выметайся из моей головы! Тварь! — обзываюсь, а самому больно. Как можно такое матери говорить! Хотя моей, наверное, можно. Она же предала, уехала в штаты и не вернулась. Стоп. Тут дело не в этом. Она не моя мать.

Такая приятная иллюзия рушится на глазах. Гробница в долине Вечности вот, где я на самом деле.

Мое тело сдавливают плотные тени, некоторые даже умудряются пройти меня насквозь. Я стою один, нет моих девочек. Они же были совсем рядом, чуть ниже меня по лестнице. И тут гроб кажется был. А сейчас нету.

— В тебе, что-то есть, — голос матери сменяется, надменным мужским. — Твоя сила. Я хочу обладать ей! Она такая вкусная красная, белая и черная. Та что черная, даже лучше моей.

Смотрю перед собой, пространство слегка вибрирует, из невидимости появляется темный эльф. На губах кривая усмешка.

— Испытание, пройдено! — он хлопает в ладоши, сухо и неестественно. Я чувствую издевку в его действиях. Ом Ан Айа шагает в мою сторону, воздух пропитывают его намерения, невероятная жажда крови вливается в тени, которые начинают душить меня. Воздух наполняется запахом смерти. Он добавляет с холодом в голосе. — Почти.

Разводит руки перед собой, обращая ладонями ко мне. В одной формируется из теней длинный кинжал. Ухватив за рукоятку оружие, эльф небрежным движением встряхивает его, превращая в короткий узкий меч. От лезвия струится призрачная дымка.

— А теперь попробуй это, раз тебя мои иллюзии не берут, — выбрасывает свободную руку в мою сторону. Я не могу пошевелиться, путы сжимаются сильнее прежнего, кости от напряжения хрустят. — Ко мне!

Тени подхватывают меня и рывком притягиваются к холодным пальцам Ом Ан Айа. Враг сжимает мое горло, не могу дышать.

— Жертва сомнений! — меч-кинжал ударяет меня в грудь слева, где бьется сердце. Мое сердце, хотя нет, я же в вирте, это сердце аватара. Боль приходит с запозданием, разгораясь с каждым ударом раненного сердца, раскатывается по телу. Как оно может биться? Но я ярко чувствую каждый удар.

Хватка теней ослабевает, пытаюсь пошевелиться, тело не слушается. Эльф отпускает меня, падаю беспомощным мешком на пол перед ним.

— Еще одна неудача, мне нужен носитель! — фыркает он и поворачиваясь ко мне, уходит в тень. — Когда же она приведет достойного? Ты был идеальным вариантом, но почему? Черт возьми, почему твое тело отвергает мою душу! Мне не выбраться из гробницы по другому! Тюрьма древних, мать ее.

— Ублюдок! — едва поднимаю руку над плитами пола. Пламя жизни похоже угасает во мне. В прошлый раз, я умирал заметно быстрее. Может это по прежнему иллюзия?

— Твое сознание навсегда останется здесь! — смеется он. — Прощай, Незваный, надеюсь скоро придет достойный!

Темнота.

— Опять? Да, что же такое? — блуждаю во тьме, мой голос в мыслях звучит сипло. — Ладно, помогу тебе. Человек. Нам нужен свет, как повезло, что у тебя он есть…