Любовь (не) прилагается (СИ) - Горская Ева - Страница 1

Любовь (не) прилагается

Цикл "Аксинья"

Ева Горская

Глава 1

Я стояла недалеко от молодоженов и сжимала в руках бокал шампанского. Бокал шампанского, в который уцепилась, как в спасательный круг. Руки немного дрожали. Была бы оборотнем, пусть даже слабым, давно бы раздавила хрупкий хрустать. Изнутри негодовала, но вынуждена была улыбаться. Мой любимый только что женился на моей собственной сестре.

История моей (не) любви началась около трех месяцев назад, когда я вернулась в дом отчима. Намечался праздничный обед по поводу объединения двух стай. Мой отчим каким — то чудом умудрился сосватать для сестры Егора Исаева, одного из самых сильных альф, вероятного претендента на роль Верховного. Пусть Ксюша была сильной волчицей и фантастически красивой девушкой, но даже в таких претендентках недостатка у Исаева не было. Любая была бы счастлива стать парой для этого альфы. Поэтому для моей сестры помолвка была невероятной удачей.

— Ася, ты опять выглядишь, как чмо, — бросила сестра, прихорашиваясь около зеркала. Естественно, я выглядела не самым лучшим образом. Отчим отпустил меня с работы только час назад, и я еще не успела привести себя в порядок. Но и до чмо, как выразилась сестренка, мне было весьма далеко. Пусть у меня не было таких дорогих тряпок, как у нее, и одевалась я относительно скромно, но природа внешностью меня не обидела. Мы даже чем — то были похожи, во всяком случае сразу было понятно, что мы не чужие друг для друга. Не чужие в смысле внешности. Но по сути мы были чужими, хоть и воспитывались вместе. Отношения у нас не сложились изначально и были весьма прохладными. Сестрица с детства относилась ко мне, как к служанке. Ксюша считала меня кем — то второго сорта, ведь я была обычным человеком. Даже не полукровкой. От матери, которая была полукровкой, не взяла ничего кроме внешности. А во всем был виноват отчим. Это он так воспитал сестрицу. Воспитал настоящей волчицей, как он считал, с пренебрежением и презрением к людям. Я, вообще, не очень понимала, почему он оставил меня в стае после смерти матери. Ведь он меня не удочерил. Мог бы сдать в детский дом, так как родственников у меня не было. Абсолютно никаких. Даже дальних. Вот и росла я сама по себе и сама для себя. Когда мне исполнилось четырнадцать, вернее с того момента как я на руки получила паспорт и пришла домой похвастаться, отчим лишил меня всякой материальной поддержки. Зато трудоустроил в собственную фирму. Курьером. Официально на неполный рабочий день. Неофициально я вкалывала почти сутками. И хотя до этого я уверенно шла на золотую медаль, учебу пришлось почти забросить. Просто физически не успевала. Нещадно прогуливала школу в девятом классе, лишь изредка появляясь на уроках. Успеваемость резко упала. Еле — еле удалось закончить девятый класс. Отчим считал, что образование мне ни к чему. Десятый и одиннадцатый классы мне удалось закончить намного позже. Дистанционно. Меня тогда уже «повысили» до администратора. Правда, работы меньше не стало, но появилось чуть больше денег. Со временем мне удалось снять комнату в городе и съехать от родных. Получив необходимый стаж работы, собиралась уйти. Но отчим опять повысил заработную плату. Сейчас я для своей квалификации получала весьма неплохо. Снимала уже простенькую однокомнатную квартирку и копила на высшее образование. Высшее образование, о котором безумно мечтала. Считала, что это единственный шанс прервать свое никчемное существование и хоть чего — то добиться в этой жизни. Естественно, мне было не до красивых дорогих шмоток.

Как обычно промолчала в ответ, хотя хотелось сказать много чего нецензурного и нелицеприятного. Но так уж меня воспитали. Привыкла я молча сносить оскорбления родных, ведь сестра могла в любой момент пожаловаться папочке. А тот не будь дурак, любил применить силу подчинения альфы по поводу и без. Я очень хорошо помнила прошлый «воспитательный» раз, который произошел несколько месяцев назад. Я тогда несколько часов приходила в себя. А ведь всего лишь отказалась заварить сестрице свежий чай и буркнула:

— Руки не отвалятся, если поднимешь свой очаровательный зад и прогуляешься до кухни.

Она подняла свой очаровательный зад, но вместо того, чтобы отправиться на кухню, отправилась к отцу…

Вот поэтому я не слишком любила разные семейные мероприятия, по возможности стараясь их избегать.

Видимо сегодняшний обед был действительно важным, потому что оказывается отчим подумал — подумал и купил мне платье. Это было настолько странно и неожиданно, что я в первый момент даже не смогла выдавить слов благодарности.

— И чего молчишь, неблагодарная? — осведомился мужчина, зашедший недавно ко мне в комнату с коробкой. Естественно, он даже не додумался постучать. Я как — раз успела принять душ и сейчас, несколько смущаясь, мялась около кровати. Единственной моей одеждой было не слишком большое полотенце, едва прикрывающее мягкое место. Мужчина окинул меня заинтересованным взглядом:

— А я смотрю, ты превратилась из замухрышки в весьма привлекательную особу, — сообщил он, ухмыляясь. Если бы не его пренебрежение к обычным людям, я бы, наверное, начала волноваться по поводу того, что он мне сделал комплимент и одарил меня при этом весьма неотеческим взглядом. Скорее, мужским заинтересованным. Но я прекрасно знала, что Михаил Родцев никогда не опустится до связи с простой человечкой. Слишком в стае было много самок, желающих разделить с ним постель. Так что особого дефицита в женском внимании он не испытывал и в моих услугах, к величайшему облегчению, не нуждался. Не знаю, что стала бы делать, если бы он проявил ко мне мужской интерес.

— Спасибо, — еле слышно выдавила из себя. Сейчас оборотень не пользовался силой подчинения альфы, но его общество все равно меня напрягало. Не знаю, как с ним жила столько лет мама.

— Спасибо в карман не положишь, — мужчина снова был в своем репертуаре.

— Вы о чем? — осторожно спросила. Господин Родцев требовал, чтобы я к нему всегда обращалась только на Вы. Не знаю, тешил он этим свое самолюбие или что — то еще, но за панибратское отношение я тоже могла быть наказана. Иногда я задавалась вопросом: зачем терпела таких родственничков? Впрочем, ответ был достаточно простой. Я воспитывалась в стае и у меня на уровне подсознания было вбито беспрекословное подчинение вожаку. Я могла думать все, что угодно. Но устроить бунт никогда не рассматривала всерьез. Я и два последних класса школы заканчивала в тайне от родных. Боюсь даже представить, что было бы, если отчим узнал, что я коплю деньги на высшее образование.

— Сегодня у нас гости, ты помнишь? — осведомился мужчина. Кивнула. Глупый вопрос. Как минимум поэтому меня раньше отпустили с работы, отчим принес мне новое вечернее платье… — Нашего гостя будет сопровождать бета. Говорят, он любит человечек. Надеюсь, ты понимаешь, что от тебя требуется?

— Я не буду, — тихо произнесла, но отчим услышал.

— Будешь, — легко отмахнулся мужчина. Еле сдержалась, чтобы не разреветься. Я была только что из душа, следовательно, не накрашена. А это означало, что меня вполне можно ударить. Ударить по лицу. Не за неповиновение… всего лишь за слезы. Отчим ненавидел, когда при нем кто — то плакал. Вдвойне ненавидел, когда это делали полукровки. Ведь этим мы только доказывали свою слабость и ущербность. Моя сестрица никогда бы не позволила себе подобного. — К тому же тебе не привыкать, — прикусила щеку с внутренней стороны. Еле — еле не разревелась. Вспомнила тот случай, когда я лишилась девственности. Вернее, как я ее лишилась. Я была юна и наивна. Мечтала о чистой и светлой любви, о семейном счастье. Мечтала встретить пару. Желательно сильного альфу, который поставит отчима на место и избавит меня от его тирании. Я согласна была быть покорной, покладистой и послушной, как и надлежит быть порядочный волчице.

«Три П», — как любил повторять этот мужчина. Покорность, покладистость и послушание. Идеальные качества для элитной самки. Впрочем, элитной самкой я бы быть все равно не смогла. «Слишком кровь жидкая, разбавленная», — это тоже говорил он.