Слушая сердцем (СИ) - Сергеева Ася - Страница 27

— Дейв, центр там, где белый крестик на паркете. Я тебе нарисовала, — она шепчет мне тихонько, еле получается улавливать.

Пока ясно: кому-то лучше не наливать за столом. Тори и так бредит от волнения.

Вот я вполне спокоен. Ну а зачем дергаться?

Тем более, я отлично подготовился. Ну а как же. Серьезный парень пожаловал на обед в самой праздничной рубашке.

— Тори, это тебе, — протягиваю ей букет цветов, одновременно сравнивая. По оттенку ирисы подходят к моим любимым глазам, и я радуюсь, что не ошибся.

— Спа…

Она не успевает досказать, в прихожую размером с мою гостиную выходит, так понимаю мама Тори и… не физрук.

— Мама, папа, знакомьтесь — Давид, — представляет меня Тори, краснея под моим офигевшим взглядом.

Папа? Ректор? Мне официально есть от чего офигеть!

Дальше называет имена родителей, вникаю только, как зовут маму. Отца ее я и так задолбался писать в заявлениях и документах на имя руководителя университета.

Отдаю маме Тори цветы и торт. Что еще надо было принести придумать не смог, на всякий случай алкоголь не купил. И, слава богу. Ректор славится борьбой с пьянством и пасет студентов через своих подчиненных.

— Борис Романович, теперь я знаю, куда с зачеткой приходить, — когда нервничаю, всегда несу что попало. — А вы хоть, Ольга Семёновна, учитель биологии?

— Мама — профессор биологических наук, — хихикая, поясняет Тори, — Научные книги мамы переведены на двадцать языков мира.

Почти угадал! Без биологии семейка Тори не обошлась.

Моя интуиция только в одном сработала, и то радует. А книги я все равно биологические не читаю. Фантастика мне больше по душе.

Родители приглашают в столовую, и мы идем следом за ними. Перед входом синеглазка меня тормозит.

— Ты только сильно не переживай, папу иногда заносит, — предупреждение звучит для меня смешно.

— Ну что ты, синеглазка. Переживать о том, что ты забыла уточнить в приглашении самую малость? Проверить меня на прочность? Могу, конечно. Но не буду. Мой сюрприз тоже не заставит себя долго ждать.

Тори меняет виноватый вид на настороженный. Так-то!

Пусть я и люблю свою непредсказуемую девочку. Только благодарным лохом тоже быть не собираюсь.

При входе в просторную столовую Тори сбегает за стол, а я не успеваю и пары шагов сделать, Борис Романович меня останавливает.

— Давид, встань в центре столовой.

— Зачем? — не сдвигаюсь с места.

Ректор хмурится.

— Мне нужно задать тебе несколько вопросов.

Блин. Я уже есть хочу! Какие нафиг вопросы?

Поворачиваюсь к синеглазке. Смотрит на меня с мольбой и указательными пальцами складывает крестик. Ах, вот оно что!

Иду по паркету приблизительно в центр, и безошибочно становлюсь на метку заботливой синеглазки.

— Что ты почувствовал, когда переступил порог нашей квартиры? — интересуется ректор, рассматривая меня как объект для опытов.

Нет уж. Подыгрывать умными словечками не моё.

— Так, сейчас вспомню… — восстанавливаю полную картинку: — Запеченные грибы под сырным соусом. Курицу жаренную и картофель. Может еще что-то, но это больше всего.

Мама тоже часто такое готовит к моему приезду.

Родители Тори обмениваются озадаченными взглядами.

— Давид, а как ты относишься к моллюскам? — обращается ко мне Ольга Семёновна.

Вспоминаю, что Тори мне советовала показать любовь к морским обитателям. Ну тут и выдумывать ничего не надо, говорю, как есть:

— Прекрасно отношусь к моллюскам, хоть я их ни разу не пробовал. И еще знаю, что их лучше употреблять с лимоном и запивать шампанским.

Мама синеглазки покраснела и закашлялась. Ректор прикрыл рукой смешок. А Тори схватилась за голову.

Так понял, что для Ольги Семёновны это любимый деликатес. Знал бы, принес ей пакетик замороженных улиток из супермаркета.

— Считаешь ли ты себя успешным студентом, Давид? — продолжил допрос ректор, подавая жене стакан воды.

— Я не учусь для показательной успешности. У меня есть свои цели, и я иду к ним, — кратко отвечаю и добавляю: — Мне уже можно сесть за стол или нужно ждать звонок на перемену?

— Да-да, конечно, садись, — разрешает мама синеглазки, переглянувшись с насупленным ректором.

Фуух… Наконец-то. С этими учеными и с голоду умереть можно.

После тренировки на скейтах дома не успел поесть, торопился на званый обед. Поэтому пока не продолжился экзамен, набрасываюсь на еду.

Родители делают небольшую паузу. Тори старается уделять мне внимание. Опускает руки на уровень коленей и показывает два жеста: «Ты молодец». Так вроде бы и ничего. Но я поражаюсь тому, что она говорит со мной на моем втором языке.

— Я начала учить, — тихонько объясняет то, что поняли только мы вдвоем со смущенной улыбкой.

Впервые в этом научном доме, чувствую себя отделенным чертой. Где есть только я и она. Ставится неважно, какие еще последуют испытания. Моя девочка думает обо мне, и я очень надеюсь… останется со мной, независимо от решения ученых родителей.

Продолжение следует…

И вот уже вопросы зашли, кем я себя вижу — не вижу. Пока я только мечтаю об этом, но стараюсь говорить с уверенностью. Мое стремление стать хирургом в больнице и проводить операции по восстановлению слуха не вижу смысла скрывать.

Подсознательно жду вопросы по поводу своих слуховых аппаратов. Понятное дело, что они заметили.

Мне сложно прочесть на их лицах эмоции. Ничего похожего на пренебрежение или брезгливость. Но и приятным не веет. Ректор ведет себя точно также ровно, как и в универе. Строгий цепкий взгляд из-под нахмуренных бровей. Мать Тори, только при упоминании о моллюсках бурно отреагировала. А я еще думал, что синеглазка сдержанная девочка. Да она бурлит от эмоций как лава в вулкане среди своей родни.

— Наша дочь принадлежит к династии ученых, — делится новыми подробностями Ольга Семеновна, — И мы хотим видеть ее в науке. Чем ты, врач без амбиций, сможешь ей помочь продвинуться в науке?

Мне не привыкать ломать династии. Они просто еще об этом не знают. Мой отец, наверное, так и не смирился с тем, что сын получился неполноценным. Именно на мне военная линия оборвалась…

— Специально я не собираюсь помогать или толкать вашу дочь ни-ку-да, — воспоминания о моем отце задели больную тему, — Я могу делать все, чтоб моя Тори стала счастливой. И поддержу любое решение, которое она примет сама.

Глава 25

Вика

Вижу по лицам, родителям не понравился ответ Дейва. Постороннему человеку сложно заметить. Но я-то знаю, что значит переглядывание и поджимание в линию губ.

Сравнивая вчерашний обед, где я почувствовала себя четвертой лишней и сегодня — ощущение «лишней» не ушло. Но только теперь я не одна, а с Дейвом. Вдвоем.

Он без опаски и предубеждений спокойно говорит о том, чём я могу только втайне мечтать. Смотрит на меня с упреком, не скрывая «радости» от такого сюрприза с ректором. И мне не нужно догадываться, что нравится ему, а что нет. Просто и открыто я получаю все ответы, независимо от своего желания.

Под влиянием нахлынувшего острого тепла в груди, беру Дейва за руку, опуская к себе на колени. Переплетаю наши пальцы с готовностью быть с ним в одной команде.

Так-то лучше. Теперь мне почти ничего не страшно.

В меня будто вливается от него уверенность. Через кожу, по венам, и попадает прямо в сердце.

— Синеглазка, что с тобой? Сок слишком горький? — улавливает он моё воинственное настроение, подшучивая на свой манер.

Не хочу его расстраивать, поэтому скорее показываю улыбку, внутри себя заранее предвидя приговор родителей.

— Все хорошо, я задумалась просто, — спешу растворить в нем следы подозрения, и знаю, что Дейв понимает больше, чем показывает.

— Чем ты еще занимаешься помимо учебы, Давид? — как бы, между прочим, интересуется мама, но я понимаю, что она надеется услышать о значительных заслугах, цепляясь за каждую ниточку.