Демон против люфтваффе (СИ) - Минский Анатолий - Страница 59

Состряпал бодряческое письмо Мардж, отправленное с британским моряком, возвращающимся на острова. Домой! А я тут — как бы дома, ваняткиной частью натуры. Только и ему, похоже, социалистическая реальность не слишком по душе, хоть и пытается сохранить верность делу Ленина — Сталина. Посмотрим, что нам судьбой уготовано в Иваново.

Глава двадцать четвёртая. В тылу

Его, до войны занятого преимущественно лёгкой промышленностью, называли городом невест. Масса девушек попала сюда по комсомольским путёвкам. В суровом феврале 1942 года я насладился обществом только одной ивановской невесты, давно пропустившей брачный возраст. Понятно, что насладиться прелестями и не пытался.

— Римма Леопольдовна, — веско представилась она. — А это есть Сергей Николаевич Иконников, который был есть сейчас старший технический лейтенант авиационного полка запаса.

После безукоризненного лондонского произношения Кривощёкова сия перезрелая дева меня несколько шокировала.

— Где вы учили английский, мэм? — спросил я её, когда в сопровождении Иконникова мы двинулись к армейской полуторке.

— Ивановский институт новых иностранных языков, — гордо ответила та. — Теперь я есть работаю лучший учитель английского языка на Ивановская область.

Честное слово, даже обладатели Креста Королевы Виктории не говорят о своём почётном звании с таким апломбом. Но справедливости ради нужно сказать, Иконников понравился мне ещё меньше. Первоначально на уровне инстинктов, потом оказалось, что интуиция не подвела.

К счастью, в расположении 22 запасного авиаполка обнаружился специалист из Альбиона, командированный сюда ради "Харрикейнов", инженер с фирмы — производителя. С ним мы поделили комнату в общежитии, даже отдалённо не напоминающую хоромы в Ваенге.

Больше никаких разносолов и деликатесов, мисс Римма снабдила талонами на питание в столовке, и тут мне полагалось обслуживание по местным аскетическим стандартам военного времени, без экивоков и попыток произвести "правильное" впечатление на заграничного гостя. Теперь яичница, бекон и чай с молоком показались далёкой несбыточной кулинарной мечтой.

Старший лейтенант Иконников, в общем‑то, неплохой эксперт по вооружению, поразил зоологической ненавистью ко всему несоветскому ещё больше, чем переводчица незнанием английского. Помню, тыкая пальцем в "Харрикейн", он разразился длинной речью, объясняя мне, что присланная иностранная техника — полное говно.

— Удивительная картина… Стоит какой‑то горбатый, неуклюжий самолёт, непохожий на наш стройный ЛаГГ-3. Никаких описаний и инструкций с самолётом получено не было. Технический состав осваивал эту технику самостоятельно, немало горя хлебнул при обслуживании и ремонте этого самолёта. Самолёт предназначался для полётов с идеально ровных бетонированных аэродромов. Винт деревянный, устаревшей конструкции, когда на всех советских самолётах давно металлические. Окраска пустынная, к зимней эксплуатации не подходит. Рассчитан только на бетонные полосы, на наших же грунтовых аэродромах и полевых площадках его обшивка легко повреждается. Отсутствие воздушных фильтров приводит к преждевременному выходу из строя мотора и, как следствие, к вынужденным посадкам и поломкам. Самолёт оказался не приспособленным к эксплуатации в зимних условиях. При запуске моторов зимой технический состав выбивался из сил (18). Ни одной пушки! Только пулемёты. Моё мнение — лучше вообще на фронт такие не посылать.

Добавьте к этому перевод на английский в стиле института новых языков, и общее впечатление от ивановских персонажей вышло, гм… соответствующее. Я попробовал возразить — техническая документация на "Кобры" выслана в достаточном количестве!

— Но она же на иностранном языке, — возмутился инженер.

— Она непонятно написана, — гордо "перевела" мадмуазель.

Ну да, английский здесь непонятен, особенно в толковании Риммы. Что, подарив "Харрикейны" с "Кобрами", англичане и инструкции к ним должны переписывать?

Началась сборка первой машины. Естественно, уже налетавшей часов тридцать — сорок, часть болтов и мелкого крепежа утеряна, повторный монтаж всегда сопряжён с трудностями. Но, по мнению Сергея Николаевича, неприятности обусловлены исключительно происками мирового империализма.

— Почему вы не поставляете нам новейшие истребители? Где "Спитфайр"? — он взял меня за собачку молнии на куртке и требовательно, с обвинительным выражением заглянул в глаза. — Когда Красная Армия несёт на себе основную тяжесть войны с фашизмом, почему вы не даёте нам лучшее?

Неужели я похож на Черчилля, в компетенции которого этот вопрос? Чуть было не пошутил, невольно выдав избыточное понимание великого и могучего. Удалось вовремя спохватиться. Римма свет Леопольдовна куда‑то опять сдриснула, и мы остались без её сомнительных услуг. Уж так захотелось ответить: где вы были, когда Британия в одиночку боролась и с нацистами, и с фашистами (русские почему‑то не видят разницу между ними), и с Советским Союзом, поддерживающим Рейх. И выстояла! Невнятно промычал только:

— Ноу "Спитфайр".

— Ноу — хреноу, — передразнил старлей. — Ничего от вас толковее не услышишь.

Когда лучшая областная учительница начала переводить инструкцию о предполётных процедурах для пилота, я уж не знал, куда деваться. Помню, стоим мы у "Харрикейна", и Джеральд, услышав слова "открыть фонарь кабины", сдвигает остекление назад. Римма отчеканила: "лётчик должен открыть лампочку у себя в кабине". Русские "специалисты" хором бросились на поиски той лампочки, затем махнули рукой — всё равно в этой стране по инструкции ни одна техника не обслуживается.

18. См.: Иконников C.Н. Война глазами авиаинженера. — К.: Киевский институт военно — воздушных сил, 1993 г.

Слово evolution, в авиации означающее маневр самолёта в воздухе, согласно правилам "нового английского языка" переводится исключительно как "революция", что, видать, лучше соответствует марксистскому новоязу. Или свидетельствует о безграмотности лучшей учительницы.

Ещё запомнился перевод банальной фразы, что на каком‑то этапе пилот должен пройтись взглядом по приборам в передней части кабины, то есть расположенным на приборном щитке. Глагол to go дамочка восприняла несколько буквально и предложила лётчику прогуляться в переднюю часть самолёта, чтобы осмотреться получше. В ту минуты "Харри" был на расстоянии шага, и даже женщине трудно не понять, что истребитель одевается на человека весьма плотно, как перчатка на руку, не располагая по прогулкам внутри себя. Смешно даже не её невежество, а непоколебимая уверенность в своей правоте. Не сомневаюсь, что столь же ответственный и несокрушимо уверенный чиновник ей это дело поручил.

— Что за дебилы эти англичане, херню всякую пишут, — заявил один из техников.

Второй согласился и вздохнул:

— Азохн вей!

Джеральд переменился в лице. Он спрыгнул с крыла, приблизился к чумазому чернявому пареньку, посетовавшему на большое еврейское горе, и пожал ему руку.

— Шолом, брат.

С момента образования нашего маленького сионистского союза нужда в услугах Риммы отпала начисто. Она возмущалась, клокотала и булькала. Но я прекрасно понимал сержанта Кацмана благодаря немецкому, очень схожему с идиш, британец Джеральд, оказавшийся иудеем, тем более. Разобрались и с лампочкой в кабине, и с прогулкой по самолёту, и с тысячей других доселе непонятных мелочей.

Когда дева удалилась, даже спиной излучая недовольство, Кацман шепнул:

— Донос писать будет. Никто же не знает, о чём мы с вами говорим. Вдруг коммунистов ругаем?

Главным оппозиционером по отношению к иностранщине остался Иконников. Теперь ежедневно слышим брюзжание, что ни гаечные ключи, ни гайки не подходят к английским и американским болтам, градуированным в долях дюйма, что мили, фунты и галлоны не должны использоваться в технике (тут я не возражаю), и вообще всему привезённому нами цена копейка сравнению с "современным советским истребителем". Имеется в виду, конечно же, бесценный ЛаГГ-3.