Свет и тени - Дансер Лэйси - Страница 22

— Но, Мэтт… — начала она.

Он не знает, что она сделала. Она должна ему во всем признаться, чтобы в их отношениях не было ничего недосказанного.

Мэтт прервал ее слова поцелуем.

— Я здесь. Ты рядом. Остальное не имеет значения.

Миранда обмякла от его прикосновения. Она была еще слишком неискушенной, чтобы противостоять страсти, которую он умел пробуждать одним поцелуем. Но самое главное — она не хотела ни в чем ему отказывать. Возможно, он прав. С прошлым покончено. Она дорого заплатила за свободу — так дорого, что это едва ее не сломило.

Обвив Мэтта руками, Миранда доверчиво прильнула к нему. Она хочет жить настоящим и будущим. Потратить попусту хоть один миг будет преступлением.

Миранда блаженно растянулась на песке. Волны прибоя мягко набегали на берег и, пенясь, отступали, маня птичью мелюзгу выброшенным на берег кормом. Миранда с улыбкой наблюдала за стремительно носящимися взад-вперед куликами, поклевывающими копошащихся в водорослях насекомых.

— Блаженствуете, леди? — заметил Мэтт, опускаясь рядом с ней на колени. — Да будет вам известно, я таскался к машине исключительно ради вас. Для кого другого нипочем не стал бы.

Он нахлобучил на голову Миранды огромную пляжную шляпу, повернув ее наискосок, так чтобы поля заслоняли от солнца, но не скрывали ее лицо.

— Мне не нужна шляпа. Я никогда не обгораю на солнце.

— Ты поражаешь меня своей наивностью. В полдень на пляже здорово припекает, даже в тени. От блеска воды и раскаленного песка не меньше вреда, чем от прямых солнечных лучей. Мне твоя кожа нравится такой, какая есть.

У Миранды в глазах заискрилось лукавство.

— Да, папочка, — с усмешкой поддразнила она и, вскочив, помчалась к воде. Шляпа слетела и осталась лежать на песке.

Мэтт кинулся следом, быстро нагоняя ее широкими шагами. Все же она первой добежала до воды и нырнула, стремительно рассекая волны, словно оказалась в родной стихии.

Мэтт нырнул следом. Несмотря на массивное тело, он не уступал ей в гибкости. Двумя взмахами он нагнал ее. Миранда вынырнула на поверхность, слегка запыхавшись.

— Где ты научилась так плавать?

— В ручьях, речках, прудах. Я плавала везде, где попадалась вода. В Алабаме летом жарко, как в пекле. Воздух раскален — и ни ветерка. Мы жили в жалких хибарах без ванной. Умывальник да туалет — вот и все удобства. Купание было роскошью, особенно когда воду приходилось таскать вручную — да еще под вечер, когда уже наработаешься до одури. Поневоле научишься изворачиваться. — Миранда улыбнулась, радуясь яркому солнечному дню, в котором горечь воспоминаний растворилась без остатка. — Я плавала при каждом удобном случае. Обожаю воду. Она дает такое ощущение свободы. Даже сравнить не с чем. Мэтт подплыл вплотную и, провоцируя, легонько толкнул ее.

— Неужели? — поддразнил он. Изменившийся голос выдавал затаенную страсть. Глаза у Миранды потемнели. Желание в крови еще не остыло. Она обхватила Мэтта руками, подтянулась ближе и уютно устроилась в его объятиях, не раздумывая, сможет ли он поддерживать их обоих на плаву.

— Это было похоже на полет, — тихонько призналась она, дотрагиваясь губами до его шеи. К ее вящему удовольствию по его телу мгновенно пробежала дрожь.

— Я рад. Я хотел, чтобы было так и еще лучше. — Мэтту хотелось куснуть ее, но он лишь слегка захватил кожу губами. Ее аромат, смешанный с запахом моря, возбуждал в нем первобытные инстинкты пещерного человека. Купальные костюмы служили жалким камуфляжем для нараставшего в обоих сексуального возбуждения.

— Как тебе нравятся заброшенные пляжи? — осведомился Мэтт, испытывая невероятное желание снова овладеть этой женщиной.

— Я их обожаю, — шепотом отозвалась она. Мэтт лег на спину, привлек ее к себе на грудь и начал энергично отталкиваться ногами, гребя к берегу. Всю дорогу он не сводил глаз с Миранды. В ее взгляде пылал такой огонь, что можно было вскипятить океан. Никогда еще он так остро не ощущал свое мужское естество и прирожденную женственность Миранды. Он мог раздавить ее одной рукой, но ей достаточно было шевельнуть бровью, чтобы поставить его на колени. «Кто сказал, что мужчины — сильный пол? До такого мог додуматься только слепец и последний кретин», — решил Мэтт.

Он вышел из моря, держа Миранду на руках. Вода стекала с их разгоряченных тел. Мэтт размашистым шагом двинулся к небольшой рощице кокосовых пальм, находившейся сразу за отметкой прилива. Под деревьями влажные тела обдало прохладой. Неожиданно оказавшись в тени, Миранда зябко поежилась и прильнула к Мэтту, стараясь согреться. Он остановился и посмотрел на нее.

— Не знал, что я такой неотразимый. Ты действительно этого хочешь?

Она дотронулась до его лица, провела пальцами по губам.

— Я хочу тебя. Здесь. В моей постели. В кабинке для переодевания. В палатке посреди пустыни. Мне все равно где. — Она улыбнулась, глаза ее блестели от непролитых слез. — С тобой я чувствую себя красивой, молодой, желанной. Как же я могу тебя не хотеть?

Она подняла голову и прижалась губами к его губам. Этот человек вызывал у нее столько чувств, что она не в состоянии была вьщелить самое главное. Прошлое, настоящее и будущее сплелось в запутанный клубок желаний, воспоминаний и надежд.

А Мэтт… Мэтт внезапно почувствовал, что его страсть дала трещину, и с каждым словом, срывавшимся с ее губ, эта трещина неумолимо расширялась, грозя превратиться в пропасть.

Благодарность! Эта мысль пронзила острым клинком, оставив после себя такую боль, что ему захотелось оставить Миранду на белом песке и уйти прочь, скрыться в густых зарослях, опоясывавших поляну, спрятаться от ее красоты. Впервые в жизни он поддался голым эмоциям, отбросив логику и здравый смысл, впервые в жизни действовал, не рассуждая и не просчитывая наперед. И вот к чему это привело.

Руки непроизвольно стиснули Миранду. Он продолжал неподвижно стоять, глядя ей в глаза. Меньше всего на свете ему нужна ее благодарность. Любовь! Это слово обрушилось на него, как яростный удар кулака. Он хотел ее любви. Если богини судьбы, сидя где-нибудь на облаке, задумали поджарить его сердце на адском огне, они не могли бы придумать ничего лучшего. Миранда недвусмысленно дала ему понять, как мало ценит любовь. Для нее любовь воплощала в себе боль, страдание, унижение и пренебрежение. В ней не было ни радости, ни свободы, ни будущего. Страсть раскрепощала. Любовь влекла за собой страх и оковы, которые невозможно разорвать.

Миранда чутко уловила возникшее напряжение.

— Что случилось, Мэтт? — спросила она, проводя рукой по его лицу.

Его глаза выдавали страдание, это напугало ее. Мэтт не может так смотреть! Где улыбка, огонь желания в глазах?

Мэтт медленно опустил Миранду наземь. Заметив ее смятение, он обнял ее и сделал над собой усилие. Он должен создать для нее тот мир, который она хочет. Мягко проведя руками по гибкой спине, он наклонился и поцеловал ее в губы. Жестко, настойчиво. Ему необходимо было почувствовать ее вкус, чтобы изгнать одолевавших его демонов. Бремя, которое он необдуманно взвалил на себя, — это его бремя, и он должен нести его в одиночестве.

— Все в порядке, — прошептал он, отрываясь от ее губ.

Выражение замешательства на ее лице исчезло, мягкое тело податливо откликалось на его движения. Мэтт увлек ее глубже в тень, укрывая от солнечного света.

— Пойдем займемся любовью.

Миранда улыбнулась и с готовностью шагнула в укромное местечко, которое он выбрал.

Мэтт бесцельно ходил взад-вперед по спальне. В пустом доме раздавался только звук его шагов. Ночь тянулась мучительно долго.

Он ушел от Миранды всего два часа назад, а казалось, прошла целая вечность. Он хотел остаться и жадно выискивал хоть малейший намек, что она тоже этого хочет. Но нашел только готовность подчиниться любому его желанию. В сексе Миранда была инициатором, он сам без колебаний уступил ей это право. Но, когда в их отношения вторгалась реальность, Миранда тушевалась, предоставляя выбор ему. Она ничего не требовала — ни словом, ни намеком. Никогда в жизни Мэтт не чувствовал себя таким обескураженным и беспомощным, совершенно запутавшимся в своих эмоциях.