Шестой (ЛП) - Линн К. И. - Страница 28

Ублюдок.

Чертов козлина.

Пока джакузи наполняется водой, я умываюсь, скоблю лицо, чтобы смыть с него всю его сперму.

Оральный секс хорош и приятен с тем, кого ты любишь. Но точно не с каким-то ублюдочным похитителем.

Эмоционально выжатая, испытывая физическую боль, я гадаю, чем же мне он нравился раньше? Секс в лифте получился горячий. На самом деле, почти каждый раз секс с ним приносил мне удовольствие.

Ему нравится доминировать, держать все под контролем, и все это выливается в страсть и нужду, столь необходимую моему телу. Но то, что он сделал этой ночью, было чистой воды унижением, попыткой поставить меня на место.

Я дошла до точки. Я чувствую себя униженной.

На поверхности наполнившегося джакузи образуется пенная шапка. Тепло обжигает мою заледеневшую кожу, когда я ступаю в воду, но вскоре это же тепло начинает успокаивать меня.

Я шиплю всякий раз, когда вода касается рубцов. Когда я сажусь в воду, руки дрожат. Я медленно опускаюсь, пока вода полностью не накрывает меня, затем выпрямляюсь и опираюсь о спинку джакузи.

Я умру. Не позже, не от старости. Я умру — от выстрела в голову — и мое тело, очевидно, выбросят куда-то, где его никто никогда не найдет. Моя семья так и останется в неведении, что произошло со мной.

Просто еще одно убитое животное. Использованное и выброшенное.

Слезы наполняют глаза, лицо морщится и меня трясет от рыданий. Я поднимаю руку и прикрываю ею рот, пытаясь приглушить звуки, приглушить боль, не только от него, но и от самой себя.

Может быть, до этого момента я все еще не до конца смирилась с ситуацией. С моей судьбой. Может быть, я лгала сама себе. Может быть, я спрятала все свои чувства, как можно глубже в надежде, что выберусь, что поживу еще какое-то время.

Но некоторые вещи вполне очевидны — Шестой безжалостен, и я умру от его руки.

Глава 13

— Закончила? — спрашивает меня Шестой, нагнувшись над кофейным столиком.

Я смотрю на него и делаю еще один глоток вина. Я опускаю взгляд на тарелку, где лежит еще полгрудки цыпленка, немного сыра и багет, но киваю и отворачиваюсь к окну как раз вовремя, чтобы увидеть, как в лунном свете начинает сверкать Эйфелева башня.

Уже поздно, и я надеюсь, что вино, которое заказал Шестой, поможет мне уснуть. Прошло уже пять дней, а я уже пресытилась.

Моя живость притупилась или прячется где-нибудь. Все накрыло волной депрессии, и у меня нет желания делать что-либо. Даже сон избегает меня, пока мозг прокручивает мысли ни о чем. По ночам я лежу и изучаю безупречный безучастный потолок.

Это не я. Я больше не я.

Надтреснутая и сломленная, я пытаюсь не плакать, думая обо всем, что пошло не так. Особенно, принимая во внимание то, что внутри я мертва. Ситуацию совершенно не улучшает то, что у меня начались месячные, и мне пришлось ехать с Шестым в аптеку — гормональный сбой только усилил мою депрессию.

Моя кожа по-прежнему радует глаз фиолетовыми и желтыми синяками, но потихоньку они начинают исчезать.

Взгляд Шестого прикован ко мне, как и во все предыдущие дни. Я почти не разговариваю, просто смотрю в окно, пока он смотрит на меня.

Секс тоже изменился. Я изменилась. Вся эта извращенная ситуация изменилась, и мне отчаянно хочется взбодриться, попререкаться с Шестым как раньше, но сейчас у меня на это нет никаких сил.

От долго сидения взаперти номера кожу покалывает, а стрелки на часах движутся слишком медленно — тоска смертная.

Чистилище. Я застряла в бесконечном цикле чистейшей монотонной скуки.

В отличие от последнего отеля, Шестой никогда никуда не уходит. Все дела ведутся либо по ноутбуку, либо по телефону. Такое впечатление, что киллерам постоянно требуется чего-то ждать.

Сделав последний глоток из бокала, я отставляю его в сторону и встаю, и по пути к кровати сбрасываю свои пижамные штаны и рубашку. Я забираюсь под одеяла, и почти сразу же Шестой следует за мной.

Его правая рука служит мне подушкой, как и каждую ночь, а левая обвивает мою талию, притягивая меня к себе.

Я застываю, но вскоре одеревенелые мышцы расслабляются, когда я устраиваюсь рядом с его телом. Каждую ночь, не важно, как бы зла или раздосадована я ни была, происходит одно и то же — я таю в его объятиях. Даже той ночью, после его демонстрации власти.

Может быть, прижавшись к нему, я уверена в своей безопасности. Самое безопасное место — находиться в объятьях самого жуткого монстра, да?

— Мы уезжаем через два дня, — сообщает Шестой, проведя губами по моей шее.

Я отвечаю не сразу, так как эта новость застает меня врасплох. Ведь не было никаких признаков.

— Куда мы направляемся?

— В Майами. Джейсон считает, что там может скрываться Пятый.

— Кто такой Джейсон? — Девятый упоминал этот же номер, когда мы ходили поговорить с ним.

— Мой куратор.

Почему-то одно это слово вызывает у меня внутреннюю улыбку. Это немного напоминает прежнюю меня.

— Куратор? Что за куратор? Он что, управляет тобой? Это что-то наподобие дрессировки?

Тишина. Обычное отсутствие ответа.

Когда я уже было решаю, что он не намерен отвечать, я делаю глубокий вдох, закрываю глаза и пытаюсь уснуть. Это срабатывает. Я почти сплю, когда он говорит, вырывая меня из сетей сна.

— Он поддерживает мой контакт с домом. Джейсон раздает задания каждому киллеру.

Я уже слышала слово киллер раньше, но что тогда означает «дом»?

— Что значит «киллер»? — спрашиваю я, надеясь, что он продолжит открываться.

— Демон, который заботится о вещах, о которых никто не желает ничего знать.

Шестому отлично подходит такое прозвище.

— Корпус Убийц.

— Так точно.

Шестой не монстр, просто ради того, чтобы быть монстром. Он часть организации, которая платит ему и другим за убийство людей.

Понадеявшись на удачу, я задаю вопрос, который занимает почти все пространство в номере.

— На кого ты работаешь? Что такое этот дом?

Шестой вздыхает.

— Спи.

Было наивно надеяться, что мне удастся приоткрыть тайну моего мучителя еще хоть немножечко. Полагаю, мне следует быть благодарной и за то, что сегодня он пустил меня в святая святых.

Вместо того, чтобы считать овец, я считаю часы до следующего перелета, до следующего места назначения.

Два дня. Менее сорока восьми часов. Грубо говоря, часов тридцать, прежде чем мы покинем отель. Девятичасовой перелет, потом, возможно, двухчасовой переезд, и через три дня я снова окажусь на территории Штатов.

Восемь дней в Париже, а я практически ничего не видела, кроме внутреннего убранства номера отеля.

Может быть, там у меня появится шанс сбежать.

Я обещала играть по его правилам, но я не соглашалась отказываться от жизни, от крошечного лучика надежды, что мне удастся сбежать от Шестого и его пули, и я буду жить.

***

— Добро пожаловать в Майами, — говорю я, выходя из самолета в жаркий, влажный воздух южной Флориды. Ах, жара, как же мне тебя не хватало.

Прошел уже целый месяц с тех пор, как Шестой вырвал меня из моей привычной жизни. Целый месяц, который я прожила с безумно сексуальным, чертовски смертельно опасным мужчиной. Месяц, каждый день которого заканчивался тем, что я изучала стены в номерах отелей.

Сначала был долгий полет из Парижа в Атланту после нашего почти двухнедельного путешествия, затем короткий перелет до Майами. Сложно признать, но я на самом деле рада, что мы скоро снова окажемся в номере отеля. Мне, правда, нужно поспать.

На стоянке для долгой парковки нас ждет машина. Я поджимаю губы, бросив взгляд на черный седан.

— Как это, черт возьми, нас ждет машина? — спрашиваю я.

Шестой уже начал загружать наши вещи в багажник и не отвечает мне, а я стою и смотрю на машину. Как долго она простояла на солнцепеке во Флориде? Да я задохнусь, даже если открою дверцу.