Рыцарь для принцессы - Дансер Лэйси - Страница 40

— Очень устала. Но в остальном отлично. Все дело в том, что мы занесены снегом. Тронуться сможем в лучшем случае завтра утром. И сразу же отправимся в Денвер, — напоследок добавил он.

— Вы не могли бы довезти ее до аэропорта? Там ее будет ждать самолет нашей корпорации, чтобы она смогла вернуться домой.

— Я не знаю планов Ноэль, — возразил Кит, изумляясь тому, как быстро отец Ноэль принялся распоряжаться жизнью дочери. Ему даже в голову не пришло поинтересоваться, хочет ли Ноэль возвращаться домой, и вообще сможет ли она после случившегося подняться на борт самолета. — И не уверен, как она воспримет мысль снова воспользоваться самолетом.

Джеффри едва слышно выругался.

— Я об этом и не подумал, — устало признался он. — Ее мать уже просто вне себя. Она хочет видеть Ноэль. Вы этого, конечно, не знаете, но одна из наших дочерей беременна. Сегодня утром у нее начались ложные схватки, и мы напугались до смерти. И все это помимо исчезновения Ноэль. Жена просто на грани срыва. — Он снова тяжело вздохнул. — Вы попросите ее позвонить нам, когда она проснется?

— Мне не придется ей напоминать, — отозвался Кит, едва сдерживая ярость от этих непрекращающихся намеков на то, что Ноэль не хватит разума даже на самые простые вещи.

— Да, наверное, об этом не придется, — согласился Джеффри. — Я не очень хорошо выразился. Примите еще раз нашу благодарность за спасение дочери. Если я могу что-нибудь для вас сделать… — Фраза повисла в воздухе.

— Приятно это слышать, но наше благополучное возвращение зависело в не меньшей степени от Ноэль, чем от меня. — Пальцы Кита, сжимавшие трубку, побелели; ярость так и клокотала в нем, ему приходилось напрягаться, чтобы она не вырвалась наружу. — Если только телефон по-прежнему будет работать, Ноэль вам скоро позвонит, — добавил он и отключился.

Положив трубку на рычаг, он сделал несколько глубоких вдохов, чтобы усмирить вспышку гнева. Он и не представлял себе, что может быть зол до такой степени. Подняв руки, Кит уставился на дрожащие от беспредельного негодования пальцы. Будь его воля, он бы сейчас разнес что-нибудь вдребезги. Черт возьми, да Ноэль начала жить самостоятельно раньше, чем это предусмотрено самой природой! Так почему же никто из ее близких не увидел того, что было так очевидно для него? Ему даже представить было страшно, чего ей стоило все эти годы оставаться тем слабым, задумчивым созданием, к которому привыкла ее семья. Проблема становилась все сложнее. Он не знал пока, где выход, но твердо решил, что ни за что не бросит Ноэль и приложит все усилия, чтобы и она не ушла от него. С этой мыслью он снова взялся за, телефон и набрал номер своих родителей.

Спустя несколько секунд к негодованию по поводу семьи Ноэль прибавилась еще и горечь открытия, что его родные считали его погибшим.

— Но как это получилось? Ведь кто-то из спасателей должен был вам сообщить о том, что самолет найден, — хрипло выпалил он.

— Они и сообщили, сынок, — сквозь слезы проговорила мать. — Но слышимость была просто ужасной. Мы разобрали только, что они не могут добраться до тебя. Что самолет разбился и вроде как никого не осталось. — Всхлипнув, она приложила платок к глазам. — И второй звонок оказался не лучше. Нам показалось, что тот человек сказал, что вроде ты решил выбираться сам, но потом связь оборвалась, и мы так ничего и не поняли. Отец и Мелани сейчас в полиции, пытаются узнать что-нибудь поточнее.

— Черт побери, мама! У меня нет слов! — Кит взъерошил волосы. Такой беспомощности, как после этой катастрофы, он в жизни не испытывал. — А тот, кто звонил тебе во второй раз, — он что, не мог ответить на твои вопросы?

— Времени не было, сынок, — разбитым голосом отозвалась она.

— Ну не плачь, пожалуйста. Со мной все в порядке. Честно. Царапина на голове да плечо было вывихнуто, но и оно уже практически не болит.

— Точно?

Он усмехнулся, хоть мать и не могла этого видеть.

— Абсолютно. При падении я треснулся головой, но Ноэль вытащила меня, бесчувственного, из самолета, а потом и все наши вещи впридачу.

— Нет, правда? — Мать хихикнула на удивление звонко, словно помолодела на много лет. — А на фотографиях в газетах она такая миниатюрная. Мы так поняли, она из богатой семьи.

— Она и есть миниатюрная. И богата.

— Она тебе нравится, — мягко констатировала мать.

В его голосе тоже зазвучала нежность.

— Да. И даже больше.

— А она знает? Кит рассмеялся.

— Еще нет. Сначала нужно кое-что уладить.

— Уж не собираешься ли ты снова играть в свою безумную рулетку с судьбой? — подозрительно поинтересовалась мать.

— Все может быть. Но думаю, что эта игра придется по душе всей семье. — Ему вдруг послышался какой-то звук, и он обернулся, ожидая увидеть Хэма. Но это был не Хэм. На пороге стояла Ноэль, розовая и теплая спросонья. Он поднял руку. Она бесшумно подошла и прильнула к нему. Наклонившись, он запечатлел поцелуй на блестящем черном шелке волос. — Все, мама, мне пора прощаться. Ноэль должна позвонить своим.

— Когда ты вернешься? — поспешно спросила мать.

— Дай мне только один день — проверить, как там дела в офисе, и я тут же примчусь убеждать тебя, что я живехонек.

— Не смей шутить на эту тему, — возмутилась мать. Ужас пережитого все еще ощущался в ее голосе.

Его веселость мгновенно улетучилась.

— Я в порядке, мам. Правда.

— Я люблю тебя, сынок, — шепнула напоследок мать и повесила трубку.

Кит положил трубку на рычаг и, повернувшись, чуть отодвинул Ноэль, чтобы взглянуть на нее.

— Быстро ты проснулась, — пробормотал он, про себя решив, что даже такой короткий сон пошел ей на пользу. Конечно, она выглядела еще очень уставшей, но уже не такой смертельно утомленной, как прежде.

Ноэль прижалась к его груди.

— Похоже, я просто привыкла, чтобы ты всегда был рядом, — тихонько отозвалась она. Эти слова были лишь частичным определением той пустоты, которую она ощутила, проснувшись одна на незнакомой кровати. На какой-то миг она даже запаниковала, прежде чем рассудок подсказал ей, что это Кит принес ее сюда.

Кит кончиком пальца приподнял ее лицо за подбородок, улыбкой благодаря за искренность. Мало кто из женщин решился бы на такое, ничего не требуя взамен.

— И мне тебя не хватало. Я тоже привык, что ты всегда рядом со мной. — Он приник к ее губам осторожным, почти невесомым поцелуем. Хэм был где-то поблизости, и их уединение могло быть нарушено в любую секунду.

Ноэль вспыхнула от первого прикосновения его губ. Казалось, прошла вечность с тех пор, как он целовал ее, держал в объятиях — без посторонних глаз. Ее руки обвились вокруг его шеи, и Ноэль прильнула к нему всем телом, спряталась в его тепле, как ребенок в

колыбели.

Когда Кит наконец поднял голову, он задыхался, глаза сверкали огнем едва сдерживаемой страсти.

— Ты колдунья, моя принцесса. Неиссякаемый источник наслаждения. Мне тебя всегда мало. Скажи, что ты не исчезнешь, — вдруг хрипло выпалил он, впервые в жизни нарушив данное себе обещание. — Переезжай ко мне, когда мы вернемся домой.

Ноэль ощутила движущую им страсть, неукротимую решимость заставить ее согласиться.

В ее глазах светилась нерешительность Кит беззвучно проклял собственную глупость. Он ведь хотел подождать, он хотел дать ей время. И теперь все так грубо испортил. Увидев, как шевельнулись ее губы, он быстро накрыл их ладонью:

— Нет. Не отвечай сейчас. Я не должен был тебя подталкивать. Я обещал себе не делать этого. Я хотел дать тебе возможность взглянуть на меня в обычной обстановке, где не было бы связывавшей нас опасности. Я не собирался пользоваться ситуацией.

Отвращение к самому себе, так ясно прозвучавшее в его голосе, ударило по Ноэль не меньше, чем отсутствие любви в его просьбе. А она так надеялась. На один безумный миг она поверила, что он любит ее так же сильно, как и она его. Ее чувства были настолько глубоки, что ей казалось немыслимым, что он не разделяет их. Но в его глазах жила лишь ненависть к себе. И еще страсть, что озаряла ночь огнем, доселе ей неведомым. Так много и так мало. Искушение было велико. Видит Бог, как оно было велико. Но страсть постепенно угасает, если нет любви, чтобы подпитывать ее пламя. Сначала угасает, а потом исчезает совсем. И снова наступает одиночество. Ее вечный страх. И ей придется взглянуть ему в лицо — или потерять Кита и все, что он может ей дать.