Серое братство (СИ) - Гуминский Валерий Михайлович - Страница 33

— Говоришь на ваграме?

— Нет. Но языки немного похожи…

— Об этом я тебя не спрашиваю, — оборвал меня Хранитель. — Отвечай честно: кто такой, откуда пришел, с какими целями?

— Мое имя — Гай. Я из Андалии. Иду с важной миссией от герцога Линда, — я сглотнул, ощутив боль в пересохшем горле. Страшно захотелось пить.

Хранитель кивнул одному из стоящих за моей спиной охраннику, и тот сел за стол с торца, пододвинул к себе бумагу и быстро зачиркал стержнем по ней. Иногда он отрывался от бумаги и смотрел на бородатого, который переводил то, что я говорил.

— Наши земли воюют с Протекторатом, стремящимся захватить власть на Континенте. Это несет угрозу не только нам, но и в будущем — вам. Мы ищем союзников для борьбы с ними.

— Почему именно наше королевство заинтересовало правящий Дом?

— Мы и не рассчитывали просить помощи лично у вас. О землях, лежащих за Драконьими Зубами мало известно в наших краях. Больше вымысла и сказок, чем разумных рассказов. Причина того, что я появился здесь, весьма веская. Нашим шпионам стало известно о сговоре Ламберга с кочевыми племенами. После захвата Свободных земель и разгрома Дома Лоран они ворвутся на ваши земли. Мы решили, что это прекрасный момент для нашего сближения. Полагаю, вы будете благодарны за предупреждение.

— Вот как? — хмыкнул бородатый. — Я так не думаю. Никогда не принимал за других людей решения, пришедшие в мою голову. Это чревато последствиями, о которых никто и не подозревает, чужеземец. Ведь так?

— Я передаю лишь пожелания Дома. Хозяевам лучше знать, что они хотят от такого союза, — я склонил голову, выражая покорность судьбе. — Мне приказали передать послание тем, кто будет заинтересован в переговорах. Я — исполнитель.

Бородатый Хранитель задумался. Я чувствовал — он не верит мне. Не верит — и все тут. Но в его молчании было что-то такое, что говорило о благоприятном исходе. Он дробно простучал пальцами по столу и задал очередной вопрос:

— Как ты прошел через земли хессов и остальной кочевой швали? Как ты попал в рабы к Суйдаку? И кто второй человек, который сейчас сидит в яме у этого степняка?

— Это мой друг, — врать здесь не пристало. Нужно вытаскивать Лодочника из плена любыми путями, пусть даже вся операция полетит в преисподнюю. — Земли хессов мы старались обходить стороной.

— Где вы шли?

— Мы прорывались к побережью, так как по слухам, туда звери не совались.

— Угу, — бородач кивнул, и я стал расслабляться. Моя легенда не идеальна, понимал я, но даже такая мелочь, как сокрытие ненужных для ваграмцев фактов, могла мне помочь. Если…

— Не могу поверить тебе, чужеземец, — с печалью в голосе произнес Хранитель, и сделал знак, по которому меня тут же скрутил стоящий в одиночестве молодец. — Твое послание мало что дало нам в плане стратегической выгоды. Герцог Линд хочет нахально втянуть наше государство в войну. Только он забывает, что нас разделяют Степь, хессы, огромный Каменный Пояс… Зачем нам надрываться ради спасения людей, которые нам в корне чужды? Давай, веди его в пыточную. Горячее железо развяжет ему язык.

— Господин, я говорил правду!

— Не всю!

— Что вы хотите еще услышать?

Недооценил я ваграмца. Он играл со мной, понимая, что не услышит от меня того, чего хотел бы. Только что он хочет услышать?

— С какой целью твои хозяева заслали тебя в Ваграм? Что готовится в Пафлагонии? Вторжение? Война? Или вы заинтересовались землями Алама? Мы не допустим возникновения сопредельных границ! В этом наша доктрина уже многие сотни лет!

— Я ничего не знаю о планах герцога! — завопил я, потому что охранник уже волок меня к двери. Писарь подскочил ему на помощь, и вдвоем они успешно потащили мою тушку через весь коридор. Вероятно, в пыточную.

Меня вздернули к потолку, выкручивая суставы веревкой. Я задыхался от нестерпимого жара, идущего от раскаленной печи. Полуголый мужик с непомерно большими руками ворочал щипцы на углях и весело хохотал, слушая болтовню писаря с лошадиным лицом. Вошел Хранитель, и смех сразу стих. Он взглянул на меня снизу-вверх и спросил:

— Одумался, сынок? Разве ты хочешь умереть за тайны сильных мира сего? Они считают тебя лишь инструментом в своих игрищах. Какова тайная цель твоего появления здесь? Может, Пафлагония устроила провокацию? В надежде на то, что мы клюнем…

Как я был с ним согласен! Мне хотелось покаяться, высказать все, что произошло со мной, как обманом завлекли доверчивого молодого парня в коварные сети шпионажа!

— Нет, господин! — прокаркал я. — Я в чужие мысли заглядывать не умею. А чужие письма никогда не читал. Плохо это.

— Шутник, — грустно вздохнул Хранитель. — Быть идеалистом в наше неспокойное время не следует. Больно?

— Еще как! — приободрился я. — Вас бы сюда!

— Сейчас ты там, — напомнил бородач и усмехнулся. — А ты не такой трус, не раскисаешь! Хирс! Спусти его вниз и сдери рубашку!

Палач подскочил, отвязал веревку, и я с облегчением вздохнул. Он схватился своими лапищами за отвороты рубахи и рванул ее вниз. Хранитель с интересом уставился на мою татуировку, сделанную недавно одним умельцем из Мирры, другом Поэта. Не знаю до сих пор, как он уговорил меня пойти на это.

— Что это? — Хранитель ткнул пальцем в мое плечо.

— Татуировка, — пожал я плечами.

— Вижу. Не делай из меня дурака. Откуда она у тебя?

— Это так важно?

— Отвечай! — неожиданно рявкнул бородач, да так, что все, кто находился в пыточной, вздрогнули и затихли.

— Это знак принадлежности к определенному клану, сообществу, — пересиливая себя, пояснил я. — Меня привязали к нему насильно, не по моей воле…

— Ладно, потом расскажешь! Все, что знаешь!

Бородатый отвернулся от меня и направился к выходу.

— Всыпьте ему с десяток плетей!

— И все? — оторопел палач.

— Хирс! Я непонятно выразился? Десять плетей — и в темницу!

— Слушаюсь, энн Хранитель, — поклонился Хирс.

Я был совершенно измочален ожиданием своей участи. Вдобавок к этому болела спина. Скотина Хирс постарался на славу, вложив в свои удары всю мощь неистраченной в великих битвах силы. Три дня я лежу неподвижно, отмечая движение солнца по лучику света на замшелом камне.

Или им все известно, — билась предательская мысль в стенки черепа, — или наши беды им совершенно безразличны. И я — последний, кто еще может что-то сделать. Бородатый ваграмец не усердствовал, вытягивая из меня сведения, относящиеся к моему появлению в Аламе. Ни слова про трехмесячную войну у Ворот! Знает или нет? Почему он так отреагировал на мою татуировку?

Завизжала дверь. Почему они ее не смазывают? Проклятие! Эта девчонка снова здесь! Ей-то что надо?

— Как же твое настоящее имя, загадочный шпион?

Она еще и шутит. Ну да, венценосным позволительно то, что запрещено черни.

— Гай, — губы с треском разлепились, окрашиваясь в красное. Хорошо, что она этого не видит.

— Я прочитала донесение Хранителей и выслушала твое послание, Гай. Мне нет дела до ваших проблем, понимаешь? Не вижу смысла… Каждый должен отвечать за свои поступки, Гай. Шпионы на моей земле так же недопустимы, как и война, в которую Дом Лоран пытается нас втянуть. А твое появление здесь — предвестие будущих потрясений. Ваграм — мирное королевство, хотя нам есть чем ответить на агрессию врага.

Да, бородатый Хранитель знал об этом, вздергивая меня под потолок. Он издевался, зная мой конец.

Я не открываю глаз, не делаю глупостей, чтобы смотреть на нее. Достаточно того, что она силится рассмотреть мое скрюченное тело. Неудачник. Находясь на краю могилы, я влюбился в тебя. А почему ты сознательно идешь на разговор, для каких целей? Что хочешь услышать от полумертвого врага? Тут до меня доходит, что она говорит без переводчика! Вот вам женское коварство — или королевская мудрость? Знает язык моих земель правительница, еще как знает!

— Ты вел себя мужественно, Гай, и не открыл свою тайну даже на дыбе, — королева подошла ближе. — Ты — сильный человек. Даже Хранители признали это. Но я — слабая девушка, но суровая правительница. Так скажи мне правду.