Салют из тринадцати орудий (ЛП) - О'Брайан Патрик - Страница 27

— Всего-то? — воскликнул Джек с огромным облегчением. — Где он?

— На лестнице. Спускаться он не решается.

Джек открыл дверь и проревел:

— Эй, Филипп, спускайся вниз, приятель, — а когда подошел, продолжил: — Что ж, братец, очень рад тебя видеть.

— И я рад, сэр, — дрожащим голосом ответил Филипп.

— Это очень приятно, — признался Джек, пожимая его руку, — и мне очень жаль тебя разочаровывать. Но так не пойдет, понимаешь? Не могу я собственного брата взять мичманом в новое назначение. Я никого не знаю, они ничего не знают обо мне. Все твои товарищи по мичманской берлоге, да и вообще все в данном случае, сразу же тебя возненавидят как любимчика. Так не пойдет, даю слово. Но не переживай так. В следующем году, если займешься математикой, капитан Дандас возьмет тебя на «Орион», обещаю, это линейный корабль. Там будет полно птенчиков твоего возраста, так что не переживай.

Он отвернулся, потому что Филипп почти наверняка собирался расплакаться. Заговорила Софи:

— Тебя ждет послание от члена Адмиралтейского совета с просьбой явиться как можно быстрее.

— Немедленно напишу ему. И еще приглашу бедного Бушеля с «Дианы» отобедать у нас завтра. Или это нарушит твои планы, дорогая?

— Ни в коей мере, любимый.

— Тогда будь добра, попроси Бондена одеться по-христиански и ждать, пока я не напишу письма, а потом отвезти их вместе с Дреем.

Джек очень хорошо знал, что члену Адмиралтейского совета предстоит посовещаться с главным корабельным мастером, чтобы приказ совета обрел реальную форму, и даже начать срочную работу еще до того, как приказ оформят юридически. Высококвалифицированные столяры не из болтливых уже прибыли, дабы организовать место для сокровища — того самого, которое вместе с менее осязаемыми предложениями посланника, должно перевесить любые предложения французов. По крайней мере, на это надеялись в Кабинете министров.

Капитана Бушеля Джек ни разу не встречал, поэтому приглашение оказалось неизбежно формальным, но он постарался написать его в самом дружеском тоне, надеясь таким образом сделать смещение чуть менее болезненным.

Этого, похоже, не получилось. Бонден вернулся обратно с запиской от капитана Бушеля, в которой тот сожалел, что более ранняя договоренность не позволяет принять приглашение капитана Обри. Он рискует предложить капитану Обри явиться на борт завтра в полчетвертого. Капитан Обри должен понимать, что капитан Бушель, ознакомив офицеров с ситуацией, предпочитает покинуть корабль до того, как зачитают приказ о назначении его преемника.

Ответ прибыл, как раз, когда капитан Обри глубоко погрузился в очень радостную игру в «спекуляцию». Дети беспрерывно гудели и кричали. Филипп собрался с духом, его племянница Кэролайн с особой добротой подсказывала правила, и глаза  мальчишки сияли, когда он делал ставки. Джек только отметил, что это отказ, и продолжил свою игру против Джорджа — он слабо понимал теорию вероятностей. Но позже Джек подумал, что Бушель, похоже, жалкий тип, раз до такой степени обижается на свое смещение. Ранняя договоренность, может, и существовала, но полное отсутствие даже формальной вежливости или благодарности за приглашение — грубость, указание времени — совершенная некорректность, а не предложить доставить Обри до корабля на шлюпке — чрезвычайно некрасиво.

Джек вполне может выбрать день и час самостоятельно — он старше по чину на несколько лет. Но хотя его самого ни разу не смещали, он понимал — обычно это крайне неприятный процесс. Может быть, в этот раз он даже оправдывает крайнюю обиду. «В любом случае, — сказал себе Джек, — последую указаниям этого ничтожества. — И совсем в глубине души добавил: — «Я точно пойду на все, кроме убийства Софи и детей, чтобы вернуться обратно на свое место». Хотя приказ о восстановлении официально опубликовали, а имя вернулось в списки, но только символическое и для морского офицера почти священное оглашение приказа о назначении вручит кольцо и снова обвенчает его с флотом.

Они все вчетвером отправились в карете Дианы, с Килликом и Бонденом на запятках. Лондонцы бы на такое уставились, но в Портсмуте, Чатеме и Плимуте — обычное зрелище. После того как Джек закончит свои дела с членом Адмиралтейского совета и примет «Диану», они пообедают в «Короне», а женщинам покажут корабль.

Член Совета и главный корабельный мастер явно наслаждались любыми секретными делами, действовали столь живо и так охотно шли на сотрудничество, как только можно пожелать. Засекреченную работу столяров замаскировали под изменения, необходимые для посла и его свиты. Когда Джек сообщил, что собирается подняться на борт «Дианы», член Адмиралтейского совета немедленно предложил свой катер.

Фрегат стоял на якоре очень удобно — близко к суше, прямо за островом Уэйл. Очевидно, капитан Бушель всё еще перевозил свое имущество — шлюпки сновали туда-сюда.

— Обойдите его вокруг, пожалуйста, — попросил Джек шлюпочного старшину, поскольку время в запасе еще было. — Не торопитесь.

Он пристально вглядывался в корабль с предельной концентрацией, прикрыв глаза рукой от яркого солнечного света. Опрятный, чистый, выглядит лучше, чем он запомнил. Значит, хороший первый лейтенант. Дифферент, быть может, немного в корму, но ни к чему больше не придраться.

Два спокойных круга, и Джек снова взглянул на часы. 

— Левый борт, — скомандовал он, чтобы шлюпочному старшине не пришлось давать неудобный ответ «Диана», когда ее номинальный капитан все еще на борту.

Вверх по борту. Фалрепы, но без церемоний. Он отсалютовал квартердеку, и каждая шляпа взлетела вверх в одновременной вспышке золота в ответ.

— Капитан Бушель? — спросил Джек с протянутой рукой. — Добрый день, сэр. Меня зовут Обри.

Бушель вяло пожал руку, машинально улыбнулся и взглянул с ненавистью.

— Добрый день, сэр. Позвольте представить моих офицеров.

Они по очереди выходили вперед: первый лейтенант Филдинг, второй лейтенант Эллиот. 

— Мой третий, Диксон, переведен и, как я понимаю, будет заменен персоной по вашему выбору, — заметил Бушель. 

Потом — одинокий офицер морской пехоты Уэлби, штурман Уоррен (славно выглядит), хирург Грэхэм, казначей Блай. Все смотрели внимательно и серьезно. Пожимая им руки, Обри отвечал таким же взглядом. Кучку мичманов не представили.

Как только представление закончилось, Бушель скомандовал «Мой катер». На деле тот уже зацепился за правобортные грот-руслени. Фалрепные в белых перчатках ждали у стоек трапа, и мгновение спустя началась церемония прощания. С ритмичным стуком и лязгом морские пехотинцы взяли на караул, офицеры проводили его до борта, а боцман и помощники засвистели в дудки. На некоторых кораблях экипаж провожал отбывающего капитана радостными криками. Но «диановцы» только мрачно смотрели, некоторые жевали прессованный табак, а некоторые просто открыли рты, но все — с полным безразличием.

Когда катер отошел на должное расстояние, Джек извлек из внутреннего кармана приказ и вручил его первому лейтенанту со словами: «Мистер Филдинг, будьте добры, объявите общий сбор и зачтите вот это».

Снова ревели и свистели дудки, команда построилась на шкафуте и в боковых проходах и молча застыла в ожидании.

Джек отступил почти что к кормовому поручню, глядя на странно знакомый квартердек. Последний раз он видел его залитым кровью, в том числе его собственной. Филдинг громко скомандовал «Головные уборы долой!» и после этого прочел:

От членов Адмиралтейского совета, исполняющих обязанности лорд-адмирала Великобритании и Ирландии и так далее, и всех плантаций его Величества и так далее. Джону Обри, эсквайру, назначаемому таким образом капитаном корабля Его Величества «Диана».

На основании данных нам власти и полномочий, мы таким образом утверждаем и назначаем Вас капитаном корабля Его Величества «Диана», желая и требуя тотчас подняться на борт и принять права и обязанности ее капитана соответственно, строго приказывая офицерам и команде означенного корабля подчиняться Вам в том, чтобы вести себя вместе и по отдельности в ходе исполнения своих обязанностей со всем уважением и покорностью к Вам, назначенному капитаном, а Вам таким же образом соблюдать как общие печатные инструкции, так и те приказы и указания, которые Вы время от времени будете получать от нас или от любого вышестоящего офицера на службе Его Величества. И да не сможете ни Вы, ни кто из Ваших людей не исполнить приказ, или будете отвечать на свой страх и риск. На это Вам даются полномочия. Подписано собственноручно и заверено печатью Адмиралтейства в пятнадцатый день мая в пятьдесят третий год правления Его Величества».