Невезуха (СИ) - Лосев Владимир - Страница 4

— Где взял не скажу, — покачал головой Трофим. — Мое это, раз первым нашел. Но для тебя, как для уважаемого мага, продать могу за пять золотых.

— Нет, не так, — фыркнул маг. — Вот дашь пять таких кусков, и я вылечу твоего демона.

— Два куска, — сказал мужик. — Сам сказал, стоит твое лечение — два золотых, вот и куска отдам только два.

— Три, это будет еще дешево для тебя, — буркнул маг, сгибая и разгибая пластину тонкими длинными пальцами, силища в этих пальцах была огромная, я бы не смог ее так согнуть. — Договор?

— Договор, — вздохнул Трофим. — Как вы умеете, маги, надувать нас простых людей, кто бы знал!

— Давай, — маг протянул руку, и мужик дал ему еще два куска размером поменьше. Я думал, бледнолицый скандал устроит, но тот лишь обнюхал и сунул все три куска в сумку, которая висела у него на плече. — А теперь отвернитесь, лечить стану

Маг протянул ко мне руку и начал что-то шептать. В мое тело ворвалась огненной струей боль, она пронзила все мое тело. После нее в ногах закололо, как бывает после того, когда посидишь в неудобной позе, потом пронеслась волна жара по телу, а потом все исчезло, и я вдруг почувствовал, что могу двинуть пальцами левой руки. Я и подвигал.

— Видишь, пальцы двинулись? — спросил маг, показывая на мою руку. — Это значит, что мое волшебство сработало, и уже завтра к утру все тело станет рабочим, так что мы в расчете, мужик. Сегодня же покажу твой металл в городе, если будут желающие купить, приду еще.

— Ладно, приготовлю для тебя из уважения, — согласился Трофим. — Много небесного металла у меня нет, но что есть, подберу, приготовлю, порежу.

— Хорошо, — кивнул маг. — И еще. Не демон это. Он из ваших краев, просто пришел не лесными путями, а упал с неба. А металл этот с его небесной упавшей повозки. Я покажу кусок друбам, если они решат, что он им незнаком, то придут и с тебя спросят. Даю совет, больше повозку не режь, иначе могут рассердиться, а ты знаешь, что бывает, когда друбы сердятся. Всего хорошего детям и семье.

Бледнолицый кинул под ноги какой-то шарик, он ярко вспыхнул, и пока все глаза протирали от яркой вспышки, маг исчез, словно его здесь и не было.

— Вот ведь, что творят маги эти, — недовольно покачала головой Аксинья. — Ведь прямо в глаза же светят, а если ослепнет кто? Опять же им за лечение плати? Нет, скверный народ эти кресы, зачем только ты его позвал?

— Затем и позвал, что лечат они хорошо, — буркнул мужик, наклоняясь надо мной. — Значит, так, демон, приходи в себя, а утром пойдешь со мной на работу, и вообще запомни, что ты теперь мой раб, я за тебя вон какие деньжищи отдал, целых два золотых.

— Так не отдал же, — запротестовал я, чувствуя, что у меня уже рука может двигаться. — Ты ему куски обшивки с моей повозки сунул вместо золота.

— А ты еще поговори мне, раб, — Трофим сунул мне под нос огромный кулак. — Я же не посмотрю, что ты больной, а поучу уважению к хозяину, потом пару дней сидеть на мягком месте не сможешь. Ты меня понял?

— Понял, а чего ж, — ответил я. Кулак пах горелым металлом. Не стоило ссориться с мужиком, пока на ноги не встал, а когда встану, там посмотрим кто хозяин, а кто раб. Жизнь, она странная. К тому же у меня в голове есть еще один латинский девиз: Vita sine libertare nihil — Жизнь без свободы ничто. Так что не был я никогда рабом и дальше не буду.

Глава вторая

Утро начинается с рассвета, здравствуй, необъятная страна, необъятная в смысле потому, что некого обнять, один я совсем, даже скучать стал в последнее время по Дашке, хорошее было насекомое, доброе, нежное, и на женщину земную очень похожая. Вику не вспоминал, что-то мне она стала казаться какой-то фальшивой, что ли.

Все мое тело затекло после сна. А попробуй поспи на деревянном полу всю ночь, правда, подо мной лежал какой-то половичок, сотканный из растительных волокон, но мягкости он точно не добавил. Я мысленно проверил свое тело, вроде нормально, боли нигде не чувствую, значит, буду жить, потому открыл глаза и стал рассматривать комнату, в которой я лежал.

Старушка колобродила во второй комнате, что-то готовила, пахло вкусно, а жрать мне хотелось даже очень, но еще больше желалось избавиться от того, что было жратвой вчера. Я попробовал приподняться на руках, с трудом, но получилось, потом сел и посмотрел по сторонам. Нормальная такая комната, даже иконы стояли за ситцевой занавеской, правда, изображены на них лица какие-то темные, хмурые, и, как мне показалось, не совсем человеческие.

Ну да ладно, это нам все равно, мы народ не очень верующий, но предполагающие, что кто-то там наверху есть и за нами смотрит. И им, тем, кто за нами смотрит, в общем пофиг, кто мы и что мы, а нам пофиг какие они — такие как на иконе, бледные и худые, или темные и мрачные, как на православных досках. Я покряхтел, встал, и пошел к двери, спокойно вышел, спустился с крыльца во двор, пошел по протоптанной тропинке, добрался до нормального сортира, стоящего в огороде, и даже почему-то этому не удивился. А чего удивляться, во всей деревенской России такая планировка придумана.

Сделав свои дела, я уже неспешно вернулся в дом, по дороге разглядывая бревенчатый дом, подобных которому полно в наших деревнях, двор, огороженный дощатым, потемневшим от времени, забором, по которому бродили обычные земные куры. В общем, удивляться было просто нечему, обычный дом, таких в Российской глубинке пруд пруди. Добавим русский говор и… удивляться ничему не станем. Оно нам зачем? Мы народ культурный, воспитанный, нас на мякине не проведешь. Если вокруг русские, и мы в русской деревне, то это значит что? Правильно, держи ухо востро, ибо тупое ухо к ученью глухо, вроде так.

Я даже вернулся в огород, посмотреть не растет ли картошка. Оказалось, растет, как и помидоры, огурцы, лучок и тыква. А вот это уже перебор. Не может на чужой планете расти то же самое, что и в российской глубинке. Могли бы показать овощи, как в Мексике или Китае, а показывают как в России, значит что? Правильно, если на клетке слона увидишь надпись «Буйвол», не верь глазам своим, верь надписи. А еще очень важен вопрос — на фига было именно такой огород городить? Тем более что помидоры из-за океана к нам пришли, как и картошка, и произошло это в семнадцатом веке, Петруша первый этим отметился. Ладно, разберемся и с этим, чуть позже.

В доме старушка недовольно на меня зыркнула и сказала:

— Тебе кто разрешил вставать?

— Так это… того, — пробубнил я смущенно. — В сортир надобно было, оно ведь как, ежели не сходишь, так оно же само потом вылезет и прямо в доме, а это же нехорошо… Думал, ругаться станешь на меня, хозяйка, если я тебе на новые половики кучу наложу.

— А… вон ты чего, — улыбнулась старушка. — Так бы и сказал, что в сортир. В сортир можно.

— А куда нельзя? — поинтересовался я. — И главное, чего?

— А никуда и ничего нельзя, — ответила Аксинья. — Народ у нас в деревне грубый, ежели чего не так, то может и побить, а мне тебя потом лечить, а это опять расходы.

— Так ты вроде меня не лечила, — произнес я, оглядываясь по сторонам.

Нет, точно дом как из моего детства, половики домотканые, лавки вдоль стен, огромный сундук с наваленным тряпьем. У меня все больше возникало ощущение, что вижу вокруг декорации театральной постановки, в которой одну из ролей придется играть мне. И можно было бы возмутиться, да только смысла в этом никакого нет, я не знал как мне выбраться с этой планеты, значит, пока придется играть теми картами, что мне сдали, тем более что фразу, высказанную кресом о том, что я пришел не обычным лесным путем, слышал. Не совсем же дурак. Понятно же, что существуют какие-то тропы, по которым можно куда-то и откуда-то придти. А вдруг одна из этих троп идет с Земли? Уж больно быт вокруг меня знакомый, его не придумаешь, значит, кто-то скопировал или использует то, что употреблялось предками, такое тоже вполне возможно, сие называется культурной традицией. Значит что? Правильно, молчим и мотаем себе на ус, кто-то обязательно чего-то проговорится.