Невезуха (СИ) - Лосев Владимир - Страница 33

По дороге Мия рассказывала мне, что места здесь опасные, и не стоило нам здесь падать, будто это я решал, где приземлиться роботу, и вообще ей здесь не нравится, потому что в этом странном лесу живут опасные хищники, но даже они боятся заходить на территорию базы, потому что там много эманаций смерти, а мы туда идем.

— И что? — ответил я ей. — Что такое смерть? Лично меня этой безносой подругой не напугаешь. Я с ней достаточно близко знаком, чтобы понять, что она не беда, а избавление от всех бед. Эта костлявая девица просто закрывает страницу неудавшейся жизни, и все. Будут еще другие жизни, и возможно они получатся лучше. Так стоит ли боятся того, что несет благо?

Но ответить мне Мия не успела, из темноты вышел огромный зверь, грозно сверкая красно-багровыми глазами в свете желтой луны, и девочка забежала за мою спину, истерично крича:

— Макс, проснись! Нас сейчас сожрут.

— Успокойся, — сказал я, улыбнувшись. — Это же только сон. Никто никого не будет жрать. К тому же я с тобой. Забыла? Это же я, твой спаситель от всевозможных бед. Подумаешь, какой-то зверь. Мало, что ли, я их видал? И этот не такой уж и страшный, я думаю, он немного постоит, посмотрит на нас и уйдет.

— Это не сон! — сказала печально Мия и ткнула меня в бок электрошокером, который вытащила из складок своего красного платья. — А явь. И если ты не проснешься, то мы все умрем.

Интересно, откуда у маленькой девочки шокер? Где она его взяла? Меня скрутило от боли, мышцы содрогнулись, подбросили с земли вверх, я упал, больно ударился плечом, и наконец-то проснулся. Мии, понятное дело, нигде не было, это все-таки и правда оказался сон, а вот зверь, глядящий на меня из темноты багровыми глазами, никуда не делся, реальная скотина.

Он зарычал, принюхиваясь, и я вздохнул:

— Ну чего тебе надо, животное? — проговорил я, вытаскивая винтовку из рюкзака. Патронов осталось пол рожка, на эту гадину хватит, но иглы надо беречь, вряд ли она здесь одна. Я вздохнул и поставил одиночный режим огня. Страшно мне не было. Да кто она, эта тварь, чтобы меня убивать? И не такие меня прибить хотели, пусть встает в очередь. — Видишь, человек устал, лег отдохнуть. Жрать хочешь? Так иди, жри кого-нибудь другого. А то ведь убью нафиг!

Эта скотина меня не поняла. Зверь начал приближаться, глаза разгорелись, превращаясь в больше чашки огня, рык стал каким-то мягким, гипнотическим. Может это было у него какой-то формой нападения, ну, типа, успокоить, загипнотизировать, а потом сожрать, может это мне вообще показалось, но я не понял, чего это он, и просто нажал на курок. Игла воткнулась прямо в рожу, взорвалась ярким желтым огоньком, и зверя не стало — вот он был, и его нет. Нет, не умер, а просто исчез. Одним прыжком унесся неизвестно куда. Ну и ладно. Не случилось у нас с этой тварью любви, бывает, но плакать не стану. Как там поется в одной уже забытой песне, «У нас любовь была, но мы рассталися, она кричала всё, сопротивлялася…»

Я полез в рюкзак, достал сухпай, открыл его и начал жевать, задумчиво глядя по сторонам. Небо понемногу становилось серым, желто-зеленая луна свинтила за деревья и светила оттуда, так что темно не было. По всем приметам скоро должно было взойти голубое солнце, по крайней мере об этом мне говорил коммуникатор, закреплённый на руке. Крепкая штука, точно для военных сделана, сколько уже всего прошел, а ему хоть бы что, даже зарядки не просит. Все еще дает какую-то информацию, которую я большей часть даже не замечаю, как-то пытается помочь. Увы, я не привык к такому сервису, да и не вояка я ни разу, больше хулиган.

Еда и сон стали именно тем, что как-то примирило меня с этой планетой. И я смотрел вокруг спокойно и лениво. Ну, другой мир, и что? А часто такое бывает. Приедешь в какой-нибудь замызганный городок, злой и усталый, а наутро проснулся, сходил в кафешку, поел, и смотришь на мир уже совсем другими, даже немного добрыми, глазами. И все кажется не таким уж плохим. Жить можно, притом везде, и здесь на этой планете тоже. Правда, недолго. Долго тут не поживешь, грохнут аборигены, причем обязательно.

— Мия, — позвал я искин. — Ответь.

— Слышу тебя, Макс, — девичий голос дрогнул. — Вижу, зверь ушел. И ты живой, это хорошо. Извини, что я тебя так разбудила, но иначе ты не слышал. Кстати, потратила на разряд часть своего аккумулятора, а у меня и так его немного осталось.

— Куда нам идти? — спросил я. — Как я понимаю, у нас сейчас один путь, к развалинам этой древней базы, или есть другие мысли?

— К развалинам базы? — переспросила Мия удивленно. — Откуда ты знаешь, что мы должны идти к развалинам, а не просто к точке, откуда шел сигнал?

— А мне сон приснился, — ответил я честно. — А в нем ты и я, вместе шли по лесу к развалинам базы. Может это и неправда, но во сне у тебя были черные волосы, голубые глаза, чуть вздернутый кверху носик, а надето на тебя было красное платье с желтыми пятнами.

— Это было мое любимое платье, пока меня не забрали у родителей, — вздохнула Мия. — Получается, ты вправду видел меня. Я тебе понравилась?

Извечный женский вопрос, куда от него деваться?

— Понравилась, — честно ответил я. — Ты очень симпатичная девочка, умная и добрая.

— Была умная и добрая, — вздохнула Мия. — А теперь просто искин, без тела, без голубых глаз и без любимого красного платья с желтыми пятнами.

— Бывает, — ответил я, идя к кустам, понятное дело зачем. Хоть и непонятно, зачем куда-то надо идти? Кто увидит? Тут же никого нет. И зачем надо обязательно на ствол мочиться? Привычка, что ли, у нас, мужиков, такая? Сделал свои дела и только тут подумал, что все это время разговаривал с Мией. Не то, чтобы я очень стесняюсь женской половины, в больницах от этого быстро отучаешься. Особенно когда симпатичные медсестры заставляют тебя снять штаны, чтобы воткнуть тебе в мягкое место шприц. Сначала как-то неудобно бывает, а потом становится все равно. — Я вот тоже урод.

— Ты не урод, — ответила Мия. — У тебя все нормально и хорошо, и даже там.

— Блин! — буркнул я. — Подглядывала, что ли? А чем?

— Благодаря нашему странному подключению я могу видеть твоими глазами, — ответила Мия. — И я слышу твои мысли. Мне приятно, что ты меня пусть немного, но стесняешься. И могу тебе сказать, что если бы я жила, то уже выросла бы, надеюсь, в красивую девушку, и тогда мы могли бы встретиться, и между нами что-нибудь бы могло произойти.

— Наверное, могло бы, — я достал паек, разогрел его и стал есть. Гадость, между прочим, страшная, то ли мне попалась не та упаковка, то ли вкус у меня изменился, но есть было можно, и я ел. А куда деваться? Основные потребности человека есть да спать, остальное можно стыдливо упустить. — В жизни многое бывает странного и непонятного. Кстати, хотел спросить, почему ты не видела тот сон, что видел я, если у нас с тобой такая полная связь?

— Сон видится не глазами, — сказала Мия. — И это не мысли, это поток образов, который, к сожалению, я не могу видеть, так как он в твоем мозге. А мне бы очень хотелось увидеть себя снова. Память с годами становится слабее, образ расплывается, и я уже давно перестала ощущать себя девочкой.

— Я тоже давно перестал себя видеть мальчиком, — вдохнул я. — И чаще всего во снах вижу себя большим и грубым мужиком с битой в руках, хоть и понимаю, что ею многие проблемы не решить.

— А что такое бита? — спросила Мия. — И как ею можно решать проблемы?

— Бита, это такая палка-объяснялка, — я зашагал туда, где ощущал эту древнюю базу. — Вот рассказываешь человеку, поясняешь, что так делать нельзя, а он не понимает, но стоит тебе взять в руки эту палку-объяснялку, как человек мгновенно начинает соображать. Смотришь, он уже и поддакивает в нужных местах, и кивает там, где необходимо. Нормальная, в общем, и очень нужная в любом деле вещь. У нас на Земле обычно ее возят с собой автомобилисты, и с ее помощью объясняют друг другу правила уличного движения. Правила у нас очень сложные, без биты их никак не разъяснить другому.