Танцы на цепях (СИ) - Саверен Рэйв - Страница 5

Едва заметная тень.

Первородная оказалась благородна, но Ш’янт в подобном благородстве улавливал какую-то извращенную издевку. Даже заснув вечным сном, королева держала когтистую лапу на шее каждого, кто жил в «Ручьях».

Артумиранс дрогнула, и на листе расплылась внушительная клякса.

– Выбросишь? – спросил Ш’янт.

– Книгу нельзя править, – спокойно ответила она и сделала еще один разрез на руке. По тонкому белоснежному запястью потекли алые «чернила». То единственное, чем могла писать Артумиранс, по кусочкам складывая труд всей жизни, – у крохотной звездочки впереди долгая дорога. Как жаль, что нашлась она так поздно.

– Почему? Что-то мешало? – Ш’янт по привычке принялся расхаживать из угла в угол, отчего комната казалась еще меньше.

– Ты не дурак, догадайся сам, – пожала плечами Артумиранс, – Я делаю ставку на Первородную. Она не вмешивалась в дела реального мира, ее пристанище – Изнанка, но у королевы могут быть слуги. Звездочка важна. Ее тело – превосходный сосуд. Если, конечно, правильно его подготовить. А Первородная очень, очень хочет жить. И не забывай о Клаудии. Фанатичная и беспринципная стерва.

Артумиранс вогнала нож в крышку стола. На ее лице не дрогнул ни единый мускул, только глаза вспыхнули глубокой затаенной яростью.

– Не думал, что она расшифрует твои записи, – хмыкнул Ш’янт, – мне казалось, что на нашем наречии никто не говорит!

– От энкулитов в Рагур’ен осталось многое. И иномирцы намеренно тянут в этот мир что-то личное. Книги, знания, дневники, – Артумиранс пожала плечами, – для человека целеустремленного наше наречие – не препятствие.

Обмакнув перо в кровь, она вывела новую строку. Ровную, витиеватую запись. Была ли она о прошлом или о будущем? Или несла в себе отпечаток «здесь и сейчас»?

Еще никогда Ш’янт не чувствовал себя таким беспомощным. Таким отрезанным от реальности. Всего несколько лет прошло с того момента, как предсказательница собрала его по частям. Выловила обрывки души из кромешного мрака и вернула в реальный мир, где все кардинально изменилось.

Иномирцы в столице существовали только потому, что таково было повеление Первой королевы. За пределами же северного стигая на них шла безжалостная охота. Люди давно и активно использовали люз в войне против «иномирских тварей».

Использовали успешно, вырезая небольшие поселения и одиночек, случайно попавших в ловушку.

Не трогали только «гигантов», вроде Рогвы и Кьерайта.

Потому что все понимали, что в открытом бою у людишек нет шансов, даже с люзовым оружием.

Столько всего случилось за триста лет! Будто целая жизнь упущена, и нет возможности все наверстать.

Без физического воплощения Ш’янт – хищник без когтей, вор без отмычек. И с этим он мирился так долго, что начал забывать, каково это: сжимать в кулаке что-то кроме воздуха.

– Звездочка прибудет сюда через неделю, – рассеяно пробормотала Артумиранс.

– Сюда? В столицу?

– Ты же не глухой. Я так и сказала.

– Какое чудесное совпадение, – протянул Ш’янт, – есть у меня идея, как организовать нашу встречу.

– Только тебе придется поговорить с Граци, – голос Артумиранс сочился злорадством.

Маленькая самоуверенная дрянь.

Ш’янт обреченно отмахнулся и шагнул к двери. Он всегда это делал по старой привычке, хотя мог пройти сквозь что угодно и сразу оказаться на улице. Иномирцу не хотелось терять в мелочах, забывать, что когда-нибудь ему придется и правда выходить через дверь.

Если он отнимет у Клаудии ее маленькое сокровище.

***

Квартал «Ручьи».

Зловонная выбоина в каменном теле совершенства, черное пятнышко ржавчины на доспехах, треснувшая стекляшка в дорогом ожерелье. Сравнений можно было привести бесчисленное множество, но что не скажи, а «Ручьи» останутся «Ручьями».

Узкие улочки, вымощенные желтоватым камнем из восточного стигая. Прилепленные друг к другу дома, сложенные из простых серых глыб, утрамбованные так плотно, что рыба в бочке бы позавидовала. Первые этажи – крохотные магазины, пропахшие дымом, травами и сталью.

Часть квартала была занята теплицами и фермами, для разведения мелкой живности.

Можно было сказать, что этот мирок самостоятелен. Торговля с людьми почти не велась. Остались, конечно, те, кто готов был снабжать пришлых всем, что необходимо, а иномирцы не скупились в награде. Все довольны.

Некоторые в «Ручьях» были первоклассными лекарями, кто-то умел обращаться с магическими формулами. Даже в изоляции все оставались при деле.

Город внутри города был предоставлен сам себе.

Сюда иномирское племя согнали после войны. Без особых усилий, ведь предводитель оказался повержен и лишен телесного воплощения. Что ни говори, а большинство иномирцев – мирный народ. Они просто случайно оказались не там, где следовало.

Вот идешь ты такой по чистому полю, и тут – бах! – провал и неизвестность, чужой мир, непонятный язык и вместо радушного приема – острие люзового клинка под ребра.

Никто не был застрахован от подобного.

Ш’янт рассматривал последствия собственных ошибок. Прячась в тенях, он наблюдал и ловил обрывки разговоров. Кто-то из местных уже пронюхал, что особняк Следа выкупили, а значит, быть беде. Тут и там, по углам, обсуждали возможные чистки и облавы. Но были и те, кто считал новый След выдумкой.

Работа Клаудии, не иначе. Она, как и Первородная, любила играть с древними легендами.

Особняк все еще стоял пустым, но Ш’янт теперь точно знал – единственный шанс на физическое воплощение скоро приедет туда.

Интересно, какая она? Его крохотная путеводная звезда, его лучик надежды.

Иномирцу казалось, что прошла целая вечность с того момента, как Артумиранс сообщила невероятное. Мысль о том, что он сможет стать прежним – нужно только набраться терпения – была всепоглощающей.

Правда, Ш’янт понимал, что Клаудия притащит Звезду для личных целей, и не хотел даже думать, что случится, если его единственная надежда окажется в лапах богини.

Она не получит ничего! И видит Пожинающий, я буду биться до последней капли крови, чтобы эта сука уснула на веки вечные.

В груди иномирца заклокотал гнев. Непреодолимая испепеляющая ярость наполнила вены, ворвалась в сердце и пронеслась раскаленным потоком от затылка до самых пяток.

Клаудия. Цепная сучка Первородной. Как она узнала, куда идти? Артумиранс выискивала Звезду неделями, отслеживала, просчитывала вероятности и строила догадки. Она не могла ее видеть, хотя это и казалось полнейшим абсурдом. Девчонка, как белое пятно, постоянно выпадала из поля зрения иномирянки, ускользала, как могла ускользнуть только тень в жаркий полдень. Утекала песчинкой сквозь пальцы провидицы.

Может, Артумиранс права? Первородная, каким-то невероятным образом влияла на ее зрение.

А Клаудия, как никто другой, подходила на роль преданного слуги, готового ради богини сожрать собственные ботинки.

Нахмурившись, Ш’янт бросил взгляд на башню. Ему казалось, что он слышит хриплый смех Первородной, а ее невидимая рука указывает на него, как на прокаженного.

«Не видать тебе тела, как своих ушей! – кричит она, раскинувшись на каменном постаменте, как на ложе, – в этой битве не быть тебе победителем, пришлое отродье!»

– Посмотрим, – пробормотал Ш’янт, – в прошлый раз ты так же самоуверенно смеялась.

***

Когда Ш’янт прошел сквозь стену в кабинете Граци, тот от неожиданности отшатнулся и зацепился за край ковра. Рассерженно зашипев, иномирец спонтанно загорелся и поджег рядом с собой внушительную стопку документов.

– Чтоб тебя собаки в подворотне драли, Зима! – вскипел Граци и усилием воли заставил пламя исчезнуть. В комнате повис тяжелый запах паленой древесины. Как только змей распахнул окно, в воздух взметнулись частички пепла.

Ш’янт не мог сдержать усмешку, хотя ситуация совершенно не располагала: от его поведения зависел успех плана, а злить змея было чревато отказом.

Граци что-то проворчал под нос и нервно пригладил густые темные волосы.