Полет ласточки - Дансер Лэйси - Страница 29

— Черт, — яростно процедил он, отмахиваясь от видений, что на данный момент оставались всего лишь фантазией.

Если бы не эта суматоха вокруг формулы, они с Кристианой могли бы быть сейчас вместе. Черт бы побрал Кей, думал он, уже выходя из душа с полотенцем вокруг бедер. Плевать, который там час. Он позвонит Кристиане сейчас же.

Рич снял трубку и набрал длинный ряд цифр международного кода. Пару секунд спустя он уже услышал ее голос.

— Семи еще нет, — произнесла Кристиана, даже не пытаясь скрыть свою радость от его звонка.

— Я не мог больше ждать. — Он не собирался говорить ей об этом, но не пожалел о своей откровенности. — День выдался кошмарный. Может, у тебя было что-нибудь хорошее?

Кристиана вздохнула, думая о том, как она скучала без него и как мало знает о его чувствах к ней — не считая, конечно, физического влечения.

— Если бы. — Неожиданно прорвавшаяся тоскливая нотка насторожила ее. Кристиана, сделав над собой усилие, добавила почти весело: — Впрочем, может быть, тебе будет интересно узнать, что Лори научилась стоять на голове?

Рич, заблудившись в лабиринте собственных эмоций, не уловил эту смену настроений. Он присел на кровать, вытирая краем полотенца мокрую грудь, и улыбнулся. Впервые за весь день.

— А Джош-младший, полагаю, уже учится качаться на люстре?

— Пока нет. Но я не теряю веры в этого разбойника.

Кристиана опустилась в кресло рядом с кроватью. Его хрипловатый тягучий голос согревал ей душу. Всего несколько минут назад ей было так одиноко. Сейчас в комнате словно ощущалось присутствие Рича.

— Я тебя оторвал от чего-нибудь важного?

— Нет, я как раз переодевалась, чтобы поплавать перед ужином.

Рич весь напрягся. Воодушевленный памятью об их страстной ночи, его мозг заработал с удвоенной силой, и образы обнаженной Кристианы в бассейне заплясали перед мысленным взором Рича. Никакой купальник не мог скрыть от его глаз это неповторимое тело. В его мечтах существовали только она, он и прозрачная вода. Он скользнул вслед за ней в бассейн, в два взмаха догнал ее и улыбнулся в ответ на ее дразнящую улыбку. Протянул руку, не отрывая взгляда от темно-розовых сосков…

Рич сделал глубокий вдох, чувствуя, как отзывается на эротическую фантазию тело. Реальность вернулась к нему вместе с ноющей болью. Он замотал головой, отмахиваясь от мучительных видений, но они никак не желали исчезать — видимо, понимая, как велико его желание оказаться сейчас в своей мечте.

— Рич? — прервала Кристиана затянувшееся молчание, не понимая, чем вызвана эта пауза в разговоре.

— Д-да, — выдавил он сквозь стиснутые зубы.

«Ты же взрослый, хладнокровный человек, — вынужден он был напомнить себе, борясь с собственной плотью. — „Нельзя же терять над собой контроль из-за одних только мыслей об обнаженной женщине“.

— Что-то случилось? У тебя странный голос.

«У меня возбужденный голос», — с мрачной усмешкой подумал он, отнюдь не собираясь докладывать ей об этом. Откровенность, конечно, хороша, но до разумных пределов. Никогда прежде он так не изводился из-за женщины. Кристиана постоянно открывала ему что-то новое о слабом поле. То, чего он не знал, не понимал — и против чего у него не было оружия. Растерянность подталкивала к бегству. Неизведанное по силе влечение рождало осторожность. Новые эмоции оборачивались подозрительностью.

— День был действительно кошмарный во всех отношениях, — уклончиво ответил он. Ее вздох разочарования проник сквозь его оборону, вырвал из него правду: — Мне хотелось быть рядом с тобой. — Признание едва успело сорваться с его губ, а он уже пожалел о нем, ожидая, что она использует свою силу против него, как это делали женщины в его прошлой жизни.

Кристиана вздрогнула от неожиданной прямоты его слов.

— Мне тоже.

Он ждал продолжения. Кристиана молчала, и он медленно добавил:

— Мне нужно было это услышать.

— С тобой мне все дается легко. Рич не представлял себе, что может так остро реагировать на ее восхищение, что будет упиваться ее словами, как измученный жаждой человек захлебывается первыми глотками воды.

— Я думал, что убил в себе слабость. Кристиана прикоснулась свободной рукой к трубке, погладила микрофон, мечтая, чтобы это были его губы. И призналась в ответ на его откровенность:

— Я боюсь.

Он не стал притворяться, будто не понял ее.

— Я тоже.

— Мне казалось, что я пережила самое страшное, когда ты уезжал в неизвестность. Но сейчас еще хуже.

— Обещай, что не выйдешь за пределы поместья.

— А ты тоже пообещаешь мне беречься?

— Ты же знаешь, что я не могу себе этого позволить. Я должен отыскать этого негодяя.

— У меня тоже есть работа. И если мне придется покинуть эти безопасные стены, то тебе останется только поверить, что я сделаю все возможное ради своей безопасности и безопасности близнецов.

Разговор неожиданно повернул в другую сторону, в область, которую оба до сих пор старались обходить. Молчание затягивалось, исполненное надежды на понимание и поддержку.

Рич думал о будущем. Черный, без просветов, круг из видений Джоя маячил у него перед глазами. И он вдруг осознал, что Кристиане угрожает опасность гораздо большая, чем то нападение, что они отразили вместе прошлой ночью. В своей самонадеянности и в своей страсти он упустил самое важное. Женщина, которая так долго ждала появления в ее жизни чего-то особенного, неповторимого, не отдается так просто мимолетному влечению. Ее должно вести что-то большее, чем обычное физическое вожделение.

Любовь! В этот миг он со всей очевидностью понял, что Кристиана любит его. Эта мысль болезненным спазмом отозвалась в груди, а следом за ней пришла другая, не менее беспощадная. Он любит ее.

Страсть помогла ему разрушить ее барьеры. Нежность заставила тревожиться за ее жизнь, которой она рисковала ради него. Но ни то, ни другое не сумели бы вызвать приступ такой острой боли, сожаления и безнадежности в его сердце. Кристиана пришла к нему чистой, как свежевыпавший снег. А что смог ей дать он? Ничего, кроме сомнительной свежести ласк и вагона тяжелых воспоминаний, делавших невозможной веру в ее любовь и их совместное будущее. В ее объятиях он узнал неземное блаженство; на краткий сверкающий миг прикоснулся к своей мечте. Но сейчас почувствовал, как песчинками утекают сквозь пальцы все эти несбыточные надежды, как проблеск рассветных лучей растворяется во мгле такой непроницаемой плотности, какая до сих пор была ему неизвестна. Прошлое преподнесло ему тяжкие уроки. Но именно Кристиана стала виновницей самых горьких — и самых возвышенных из них. Эта женщина не создана для полумер. Ей нужен мужчина целиком, ей нужно его сердце, а не собранные его осколки. Он не мог позволить себе забыть, во что он превратился. Ой не достоин ее целомудренной души.

Рич глубоко вздохнул, собираясь с силами для огромного усилия над собой. Он обязан был разорвать узы между ними. Слова стали тем единственным оружием, которое оказалось сейчас у него под рукой.

— Ты, конечно, права. Кому как не мне знать, что ты в состоянии позаботиться о себе. Ты же не моргнув глазом справилась с нашими противниками. Сам не понимаю, чего беспокоюсь, — наконец медленно проговорил Рич. Он точно знал, что Кристиана сама в его ответ добавит красок невысказанных эмоций.

Кристиана никак не ожидала услышать подобное. Ей казалось, он понимает ее, гордится ею, принимает ее такой, какая она есть. В душу незаметно прокрался страх; сквозь прекрасные воспоминания о его страсти проник в самую глубину, туда, где все еще жили неуверенность и сомнения.

Рич ждал такого же резкого ответа. Не дождавшись, беззвучно выругался.

— Мне нужно идти. У меня еще уйма работы сегодня. Я не могу позволить себе отвлекаться.

Страх сгустился в жгучую, непереносимую боль.

— Иначе, как последним «прости», это не назовешь, — сказала Кристиана, упрямо бросая вызов его недосказанности и туманным намекам.

Рич, с мучительно исказившимся лицом, приготовился к последнему броску.