Изнанка мира
(Фантастические были) - Сергеев Дмитрий - Страница 51

В центре этой ровной, как стол, площади стояло кресло-качалка точь-в-точь такое, как у Дениса дома. В нем, откинувшись на спинку и прикрыв глаза, сидела Лора в своем длинном зеленом платье. Какое-то вьющееся растение, обильно усеянное мелкими красными цветками, поднимаясь по ногам женщины, опутывало все ее тело и кресло. Приблизившись, Денис увидел, как тугие стебли растения крепко привязывали ее руки к деревянным подлокотникам. Раня пальцы острыми шипами, Денис стал ломать и разрывать эти цветастые путы. Лора открыла глаза, но они смотрели не на него, а куда-то вверх.

— Горин, подними голову, — услышал писатель голос доктора.

Там, над креслом, плавно двигая крыльями, неподвижно висела Дэйва. Глаза ее хищно поблескивали, рот широко улыбался, зеленоватого цвета разветвляющийся хвост свисал очень низко, едва не касаясь головы Дениса.

— Я знала, что тебе снова захочется меня увидеть, — сказала она низким, хрипловатым голосом.

— Я пришел за Лорой.

— Неправда. Она — твое оправдание, а я — твоя цель.

— Умнейшая женщина! — восторженно воскликнул доктор и, тут же получив локтем чуть повыше живота, стал жадно хватать воздух ртом.

— Отпусти ее, — попросил Горин.

— Хорошо, — неожиданно легко согласилась Дэйва, — но при условии, что ее место в этом кресле займешь ты. Вместе мы сможем творить чудеса.

— Но ты правда отпустишь Лору?

— Конечно! — Дэйва, все так же улыбаясь, опустилась ниже, коснувшись длинными тонкими ногами спинки кресла.

— Что ж, я согласен, — решился Горин, уверенный, что сумеет как-то выкрутиться.

— Ах, как это героично! — с насмешкой в голосе воскликнула Лора, освобождаясь от уже поврежденных Денисом колючих стеблей. — Какое самопожертвование! Да знаешь ли ты, что она вообще существует только потому, что ты этого хочешь или, по крайней мере, недостаточно хочешь, чтобы ее не было?!

— Замолчи! — злобно сверкнув глазами и угрожающе взмахнув хвостом, прервала Лору Дэйва.

— Вот как, — оживился Горин. — В таком случае тебя нет! — воскликнул он, шагнув к Дэйве. — Нет! Нет! Нет! — повторял он, делая перечеркивающий жест рукой.

Дэйва слегка отступила. В лице ее появились неуверенность и даже страх. Но вот она сощурилась, будто прицеливаясь, а затем, широко раскрыв глаза, посмотрела Денису прямо в зрачки. И чем дольше она смотрела, тем больше хищной уверенности появлялось в ней.

— Неправда! — наконец сказала она и, сделав паузу, показала острые клыки. — Я есть!

При этих словах уже выбравшаяся из кресла Лора с разворота залепила Горину пощечину.

— Но почему?! — в голосе Дениса выразилось недоумение.

— Это она за дело, друг мой, — вмешался в разговор Нигиль. — Конечно, ты искренне привязался к Ларисе, но в глубине души, пусть даже немножко, хочешь, чтобы была и Дэйва. И с этим ничего не поделаешь.

— Ну вот что, — решительно сказал писатель. — Мы уходим отсюда, и нам никто не сможет помешать.

Он в упор посмотрел на Дэйву. Взгляды их скрестились. Дэйва посмотрела сначала испытывающе, а потом все с большей злостью. Она не могла его перебороть. Зрачки дьяволицы сверкнули красными искорками, и она вдруг с нарастающей скоростью завертелась на месте, как юла. Сильный гул заглушил голос Нигиля, который, потрясая руками, пытался что-то кричать Горину. Он хотел приблизиться к писателю, чтобы тот мог его расслышать, но поднявшийся ураганный ветер не позволял ему сделать это. Кресло, приподнявшись над землей, также завертелось на месте. Лору, пытавшуюся удержаться за подлокотники, оторвало от земли и завертело вместе с креслом, оказавшимся в эпицентре смерча. Дэйва вращалась уже так быстро, что ее было почти не видно. Горин, с трудом удерживаясь на ногах, потянулся к Лоре. В это время ее оторвало от кресла, бросило в сторону, и она полетела, быстро исчезая из виду. Денис подпрыгнул, давая возможность ветру унести себя за Лорой, но его, развернув, бросило в другую сторону. Куда делся Нигиль — Горин уже не видел.

Денису казалось, что он падает в космос, — так стремителен и долог был этот полет. В глазах его, быстро сменяя друг друга, мелькали картины виденного с начала проникновения в мир снов: подземный лабиринт, Лора в саду, черные всадники, черти с факелами, бал в огненном шатре… Наконец он с грохотом упал на что-то твердое, и стало совсем темно. Слева и справа Денис нащупал какие-то стенки. Попытался двинуться — ноги уперлись в преграду. Он поднял руку над собой — нет, вверху тоже была преграда. Тогда он закричал, ударяя во все стороны руками и ногами. Сверху что-то отвалилось, и он смог сесть. То ли в глазах Дениса медленно прояснялось, то ли помещение, в котором он оказался, наполнялось неизвестно откуда льющимся светом, но он уже отчетливо видел, что сидит в гробу посреди круглого зала. Присмотревшись, он увидел, что в зале нет ни окон, ни дверей, зато стены, вернее, одна кольцеобразная стена, сплошь расписана картинами. Денис выбрался из неприятного ложа и пошел вдоль живописного панно. На стене вперемежку были изображены пейзажи, люди и сцены из его снов, прошлой и настоящей жизни. Никаких намеков на выход не было.

— Это склеп, — сказал он упавшим голосом. — Живописный склеп.

— Ищи, — услышал он едва уловимый, но очень знакомый голос.

Денис осмотрелся — в склепе он по-прежнему был один.

— Ищи, — повторил голос, и Денису показалось, что исходит он от изображения Лоры, сидящей в кресле в ослепительно белом платье.

Денис подошел, тронул ладонью поверхность стены — то же, что и везде. Только глаза ее казались живыми.

— Ты можешь говорить? — спросил он.

Ответа не последовало. Горин вновь пошел вдоль стены, пристально всматриваясь в каждое изображение: мост в пустыне — не то, флигель в саду — не то, улица маленького городка, усаженная тополями и каштанами, — нет, это из детства; вот еще одна знакомая улица, зима, снег, прохожие. Горин, всматриваясь, надавливает руками на стену, она неожиданно прогибается и вдруг прорывается. Денис падает вперед, ощущая холод под ладонями, и быстро поднимается. Да, это он на своей улице, только почему-то одет по-домашнему, да еще и в тапочках. А в чем он был там? Вряд ли в них — давно потерял бы.

— Скользко здесь, — сказала старушка, торговавшая на лавочке сигаретами. — Вы уже седьмой падаете.

Горин снова осмотрелся, все еще не веря в свое возвращение, и вздрогнул, увидев над головой крылатый женский силуэт. Ах, нет! Это всего лишь скульптура, изображающая богиню Аврору сидящей на шаре на высоком постаменте, сделанном в виде античной колонны. Писатель ощутил, что начинает мерзнуть и сначала ускоренным шагом, а затем трусцой направился к своему дому.

Дверь, конечно же, была закрыта на замок. «Придется ее сломать», — подумал Горин и, сам не зная для чего, нажал на кнопку звонка. В квартире послышались шаги. «Юлия! — мелькнуло в голове у Дениса. — Ведь у нее остался ключ!».

Щелкнул замок, дверь медленно отворилась, и за ней показался…

— Доктор Нигиль! — растерянно воскликнул Горин.

— Входи. Чего кричишь на весь подъезд, — невозмутимо отозвался специалист по сновидениям.

— О Господи! Лучше бы мне пришлось ломать дверь.

— Не надо на меня обижаться, — доктор посторонился, пропуская Дениса. — Я сделал для тебя все, что мог. По крайней мере больше, чем хотел. Кстати, где ты нашел другой выход? А впрочем, это уже не важно — иномиры расходятся.

Уже в комнате, слегка отогревшись и отдышавшись после бега, Горин вдруг заметил, как осунулось лицо Нигиля. Оно стало очень бледным, вокруг глаз образовались темные впадины.

— Ну вот и все, — криво усмехнувшись, сказал доктор.

— Что — все?

— Я ухожу. Навсегда. Знаю, сейчас ты снова задашь свой дурацкий вопрос: «но почему?!» — Нигиль передразнил, изобразив наивное выражение лица. — Да потому, что я — невидимая часть тебя. В какой-то момент меня стало слишком много, и нам стало тесновато вдвоем. Поэтому кто-то один должен был уйти. Честно говоря, я сначала думал, что это будешь ты. Но ты как-то выкрутился.