Ваше благородие (СИ) - Северюхин Олег Васильевич - Страница 3

Глава 4

К десяти часам пополудни мы закончили все формальности и Иванов-третий, собрав все бумаги и спрятав в карман бутылочку-чернильницу, ушёл в своё присутствие.

Оказалось, что моя кровать стояла в просторном кабинете Иннокентия Петровича, который одновременно был и смотровой комнатой, где вёлся ежедневный приём. А я все думал, что я единственный больной в этой земской больничке.

Марфа Никаноровна принесла китайский столик на ножках и поставила его на кровать прямо передо мной. Это был поздний завтрак человека, который не ел три дня. Кружка с горячим куриным бульоном, белая булка и тёмный чай в фарфоровой кружке.

— Только не кушайте быстро и тщательно прожёвывайте, чтобы не было болей в кишечнике, — предупредила меня сестра милосердия.

Как я ни старался кушать медленно и прожёвывать пищу, но все принесённое я съел в мгновение ока, как собака, и запил все ароматным и сладким чаем.

Еда меня разморила, и я заснул.

Мне снились военные сны. Я даже обрадовался этому, потому что во сне я могу узнать, как меня зовут, откуда и кто я. Безвестность — это очень плохое состояние. Но все курсанты и командиры обращались друг к другу только по воинским званиям, точно так же обращались ко мне. И тут я увидел командира нашего дивизиона по кличке "швабер". Боевой сержант-артиллерист, дошедший со своей пушчёнкой до Берлина, ставший офицером после войны и дослужившийся до полковника уже в наше время. Однажды, когда мы ждали высокую комиссию, он схватил швабру дневального и вымыл то место, которое ему показалось недостаточно вымытым. С тех пор кличка "швабер" к нему прилепилась намертво. Впрочем, офицер должен уметь делать всё и даже показать солдату, как нужно мыть пол, а после этого снимать с солдата семь шкур за плохо вымытый пол. Курсантская форма почти что такая же, как и солдатская, разве что пуговицы блестящие и сапоги хромовые, да ткань на мундире повыше качеством, но четыре года солдатской жизни делали офицера знатоком воинской жизни и его требовательность поддерживала боеспособность армии.

И вот смотрю я, идёт ко мне командир дивизиона. Встал небрежно, чтобы получить замечание за отсутствие строевого вида, а он как рявкнет мне:

— Товарищ, курсант! Вы как стоите перед полковником!

И фамилию мою не назвал.

Подходил я к своим друзьям, которые занимались на спортивной площадке, и никто не называл меня по имени или по фамилии. Сговорились, что ли? Да и я не помнил их фамилий и имён, даже фамилии "швабера не помнил", а должен был.

Проснулся часов около пяти после полудня, как раз за окном сереть стало. Зимний день он короток, а спать после обеда нужно не долго, час-полтора, чтобы не потерять послеобеденную работоспособность. Но вставать всегда ранее пяти часов, потому что после этого времени наступает состояние похмелья ото сна. А у меня был осознанный сон, а не состояние в состоянии полного беспамятства. Главное, что я начал мыслить.

Спиной ко мне сидел Иннокентий Петрович и что-то писал. На столе около него стояла керосиновая лампа.

— Чего электричество в больницу не проведёте, Иннокентий Петрович? — спросил я его.

Доктор от неожиданности вздрогнул и повернулся ко мне.

— Вы понимаете, — сказал он с видом специалиста, — электричество не продаётся бидонами, как керосин для ламп. Его в лампу не зальёшь и спичкой или лучиной не зажжёшь. Сначала нужно построить электростанцию водяного типа на реке или парового типа со сжиганием либо дров, либо каменного угля, чтобы привести в действие паровую машину, которая будет раскручивать динамо-машину, вырабатывающую электрический ток. А как доставить этот ток до больницы? Для этого нужно через каждые пятьдесят саженей поставить деревянные столбы, на столбы навесить на фарфоровых изоляторах медные провода, в больнице провести проводку с электрическими лампочками господина Сименса и только тогда в больнице будет электрическое освещение. А знаете, сколько это стоит? Баснословные деньги.

— А мне кажется, что в электричестве наше будущее, — сказал я. — Все дома будут освещены. Поезда будут ходить на электрической тяге. По городам будут ходить электрическое конки и электрические машины, перевозящие людей из одного места в другое…

— Ну, вы и фантазёр, батенька, — засмеялся доктор. — Хотя, лет через сто, возможно, такое и будет. Только, как сказал один поэт:

— Жаль только, что жить в эту пору прекрасную уж не придётся ни мне, ни тебе.

— Это сказал Николай Некрасов по поводу строительства Транссибирской магистрали, — сказал я.

— Э-э, батенька, да вы нигилист, — сказал Иннокентий Петрович. — Это стихотворение малоизвестно, а вот как он стало известно вам, потерявшему начисто память, это очень даже странно.

— Ничего странного, — сказал я, — травмы в области головы и головного мозга пробуждают те способности человека, о которых он не мечтал и которые не были открыты ему при рождении. Так что, даже я не удивлюсь, если буду открывать в себе все более новые качества. Сейчас меня интересуют более прозаические вопросы. И первый, самый главный — как мне быть дальше? По себе чувствую, что уже сегодня готов идти куда угодно. А вот куда? Где жить? Во что одеваться? Где взять на это средства? Чем заниматься? Как подтвердить то, что я умею делать? Как влиться в общество? Видите, миллион вопросов и ни одного ответа. У меня здесь нет ни одного знакомого человека, и я не знаю ничего. Новорождённому младенцу намного лучше, чем мне. А что если полиция не найдёт моих родственников или знакомых? У меня даже документов нет, и я не знаю, кто я такой.

В это время в кабинет вошла Марфа Никаноровна с подносом, на котором был накрыт чай на полдник.

— Вы извините, Иннокентий Петрович, — сказала она, — я нечаянно услышала концовку вашего разговора и хочу сказать, что я живу одна в небольшом доме и могла бы предложить нашему больному снимать комнату в моем доме. С оплатой после того, как он найдёт для себя занятие со средствами для проживания.

— Очень хорошее предложение, Марфа Никаноровна, — сказал доктор, — а я со своей стороны буду помогать в административных вопросах и по мере возможности окажу материальную поддержку.

Я был так растроган, что даже не мог сказать чего-то. Просто приложил левую руку к сердцу и склонил голову в знак признательности.

Моя благодарность была принята, и мы чувствовали себя сообщниками в одном деле.

— Кстати, Иннокентий Петрович, — сказал я, — аспирин эффективен для лечения мигрени, но при болезнях желудка может вызывать воспаление и кровотечение. Аспирин разжижает кровь и снижает риск сердечных болезней, особенно когда есть признаки атеросклероза и тромбофлебита. Помогает и при подагре. Исследования ещё ведутся, но как говорится, доктора знают все, чтобы не навредить больному.

— Откуда вы все это знаете? — спросил доктор.

— Не знаю, — сказал я.

Лучше прикрываться отсутствием памяти, чем давать пророчества на будущее.

Глава 5

Домик у Марфы Петровны был небольшой, из трёх комнат, кухни, русской печи и удобствами во дворе. Дом родительский, но родители не так давно умерли. Семья относилась к мещанскому сословию. Отец работал приказчиком в крупной торговой фирме и смог оплатить обучение дочери в гимназии. Затем Марфа Петровна обучалась в общине сестёр милосердия при Российском Обществе Красного Креста и получила квалификацию хирургической медсестры. Учёба и работа не способствовали созданию своей семьи, а потом родители стали престарелыми. Потом возраст стал таким, что замуж было выходить поздно, и она получила народное название старой девы. Старой деве было лет тридцать пять, но времена того времени были суровыми и перспектив на семейную жизнь было откровенно мало.

От больницы до места жительства моей хозяйки нас за двадцать минут домчал извозчик.

Я надел свой костюм, в котором меня нашли. Пиджак, рубашка, галстук, брюки, носки, полуботинки, все было модным в наше время и выглядело немного странным в одна тысяча девятьсот седьмом году, но я сразу почувствовал себя человеком. Карманы были пусты. Ни бумажника, ни удостоверения личности офицера. Оно даже хорошо, что так. Как бы я объяснил, что являюсь офицером Комитета Государственной Безопасности СССР. Что такое СССР? Что такое КГБ? И прочее. Лучше уж так. Если попаду обратно в своё время, то там сумею доказать, кто я такой.