Выбрать книгу по жанру
Фантастика и фэнтези
- Боевая фантастика
- Героическая фантастика
- Городское фэнтези
- Готический роман
- Детективная фантастика
- Ироническая фантастика
- Ироническое фэнтези
- Историческое фэнтези
- Киберпанк
- Космическая фантастика
- Космоопера
- ЛитРПГ
- Мистика
- Научная фантастика
- Ненаучная фантастика
- Попаданцы
- Постапокалипсис
- Сказочная фантастика
- Социально-философская фантастика
- Стимпанк
- Технофэнтези
- Ужасы и мистика
- Фантастика: прочее
- Фэнтези
- Эпическая фантастика
- Юмористическая фантастика
- Юмористическое фэнтези
- Альтернативная история
Детективы и триллеры
- Боевики
- Дамский детективный роман
- Иронические детективы
- Исторические детективы
- Классические детективы
- Криминальные детективы
- Крутой детектив
- Маньяки
- Медицинский триллер
- Политические детективы
- Полицейские детективы
- Прочие Детективы
- Триллеры
- Шпионские детективы
Проза
- Афоризмы
- Военная проза
- Историческая проза
- Классическая проза
- Контркультура
- Магический реализм
- Новелла
- Повесть
- Проза прочее
- Рассказ
- Роман
- Русская классическая проза
- Семейный роман/Семейная сага
- Сентиментальная проза
- Советская классическая проза
- Современная проза
- Эпистолярная проза
- Эссе, очерк, этюд, набросок
- Феерия
Любовные романы
- Исторические любовные романы
- Короткие любовные романы
- Любовно-фантастические романы
- Остросюжетные любовные романы
- Порно
- Прочие любовные романы
- Слеш
- Современные любовные романы
- Эротика
- Фемслеш
Приключения
- Вестерны
- Исторические приключения
- Морские приключения
- Приключения про индейцев
- Природа и животные
- Прочие приключения
- Путешествия и география
Детские
- Детская образовательная литература
- Детская проза
- Детская фантастика
- Детские остросюжетные
- Детские приключения
- Детские стихи
- Детский фольклор
- Книга-игра
- Прочая детская литература
- Сказки
Поэзия и драматургия
- Басни
- Верлибры
- Визуальная поэзия
- В стихах
- Драматургия
- Лирика
- Палиндромы
- Песенная поэзия
- Поэзия
- Экспериментальная поэзия
- Эпическая поэзия
Старинная литература
- Античная литература
- Древневосточная литература
- Древнерусская литература
- Европейская старинная литература
- Мифы. Легенды. Эпос
- Прочая старинная литература
Научно-образовательная
- Альтернативная медицина
- Астрономия и космос
- Биология
- Биофизика
- Биохимия
- Ботаника
- Ветеринария
- Военная история
- Геология и география
- Государство и право
- Детская психология
- Зоология
- Иностранные языки
- История
- Культурология
- Литературоведение
- Математика
- Медицина
- Обществознание
- Органическая химия
- Педагогика
- Политика
- Прочая научная литература
- Психология
- Психотерапия и консультирование
- Религиоведение
- Рефераты
- Секс и семейная психология
- Технические науки
- Учебники
- Физика
- Физическая химия
- Философия
- Химия
- Шпаргалки
- Экология
- Юриспруденция
- Языкознание
- Аналитическая химия
Компьютеры и интернет
- Базы данных
- Интернет
- Компьютерное «железо»
- ОС и сети
- Программирование
- Программное обеспечение
- Прочая компьютерная литература
Справочная литература
Документальная литература
- Биографии и мемуары
- Военная документалистика
- Искусство и Дизайн
- Критика
- Научпоп
- Прочая документальная литература
- Публицистика
Религия и духовность
- Астрология
- Индуизм
- Православие
- Протестантизм
- Прочая религиозная литература
- Религия
- Самосовершенствование
- Христианство
- Эзотерика
- Язычество
- Хиромантия
Юмор
Дом и семья
- Домашние животные
- Здоровье и красота
- Кулинария
- Прочее домоводство
- Развлечения
- Сад и огород
- Сделай сам
- Спорт
- Хобби и ремесла
- Эротика и секс
Деловая литература
- Банковское дело
- Внешнеэкономическая деятельность
- Деловая литература
- Делопроизводство
- Корпоративная культура
- Личные финансы
- Малый бизнес
- Маркетинг, PR, реклама
- О бизнесе популярно
- Поиск работы, карьера
- Торговля
- Управление, подбор персонала
- Ценные бумаги, инвестиции
- Экономика
Жанр не определен
Техника
Прочее
Драматургия
Фольклор
Военное дело
Последний Карфаген
(Повесть. Рассказы. Дневники) - Козлов Сергей Сергеевич - Страница 26
— Может, они, голубчики, как раз ко мне и пожалуют. Я уж тут их встречу, как дорогих гостей. — Но глаза его уже не сверкали мстительной жестокостью, пьяная усталость от всего на свете, и ничего больше в них не было.
Он ушел от меня после второй бутылки, предусмотрительно забрав стаканы и пустые ёмкости.
— Доза и норма, — произнес он какое-то одному ему понятное заклинание. — Утром Толик тебя проведает, я ему скажу…
Оставшись один в камере, я вовсе не был раздавлен одиночеством и ограниченным пространством, наоборот, впервые за долгое время я почувствовал свободу. Свободу от суеты, от необходимости принимать ежеминутные решения, хотя бы временную свободу от мира, который за этими стенами своими громоздкими жерновами перетирал тысячи людских судеб. При этом люди даже не замечали, что, запустив этот огромный механизм, они уже мало могли повлиять на его работу. В какой-то момент человечество не заметило, что он стал самодостаточным и теперь существует отдельно от них. Вместе с ними он существует в том смысле, что у людей сложилась иллюзия, что трубы заводов дымят по их прогрессивному желанию, а законы, в том числе юридические, действуют по их написанию. В действительности же народы летят в этот механизм, как в паровозную топку, а он поглощает отработанный материал двухметровыми ртами где под траурные марши и залпы, а где и в полной тишине… На какой-то лопасти этого механизма лежал сейчас и я, чувствуя его смертельную работу, но не испытывал дикого ужаса, как кролик перед удавом, а только внутреннюю отстраненность и полную апатию. На все воля Божья, решил я, и от этого мне было легче, чем тем, кто пытается барахтаться, будучи в самом жерле беспощадного водоворота.
Некоторое время я думал о том, солдат я или убийца, но так и не пришел ни к какому заключению. Не смог я также определить, где проходит умозрительная линия фронта, и сам для себя поместил ее на небе. Происходящее на земле больше походило не на Армагеддон, а на Содом. Белое перемешалось с черным. При этом на черном местами виднелись белые пятна очагов обороны, то же было и с белым. Кажется, это Борхес определил шкуру ягуара письменами Бога?..
Потом я снова попытался проводить эксперименты с памятью, но закончились они так же печально, как и ранее. Голову чуть не разорвало от боли, а душу от несоответствия внешнего и внутреннего. Боль в конце концов столкнула меня в ту же пропасть, куда провалилась память. Полет сквозь густую тьму назывался коротким, но глубоким сном.
Разбудил меня металлический звук открываемой двери. Я открыл глаза, надеясь лицезреть обещанного Алексеем Лебедевым Толика, но первым вошел в камеру не он. Человека этого я теперь узнал бы и с закрытыми глазами. По запаху.
Максим Валерьянович неуверенно вошел в камеру, осмотрелся. Был он явно с глубокого похмелья: лицо и глаза красные, а опухшие веки делали его похожим на рыбу-телескоп.
— Да-с, Никита Васильевич… — потянул, было, на себя табурет, чтобы присесть, — намертво приделано.
Я ухмыльнулся.
— Вы пока ничего не говорите, — с опаской заговорил он, — пожалуйста, сначала выслушайте меня. Я представляю, что вы сейчас думаете…
А я думал, что Максим Валерьянович в сущности несчастный и мелкий человек. Что ему сейчас страшнее, чем мне. В нем даже прочитать было нечего, кроме груды опасений и перечня заданий. Поэтому я молчал, не скрывая иронической усмешки, которая, по всей видимости, очень его настораживала.
— Уверяю вас, Никита Васильевич, все будет хорошо. Прекрасная работа. Похороны завтра. Вы там оказались случайно! — он сделал многозначительный акцент на последней фразе, перешел на шепот. — На стволе нет никаких отпечатков. Профессионально… К обеду будет лучший адвокат, но, думаю, до этого дело даже не дойдет. В ближайшее время вы сможете выйти, но придется уехать. Возможно, даже из страны. Это вас не пугает?
— У меня здесь никого нет! — в свою очередь подчеркнул я.
— Ну это, знаете, чувство родины, — смутился Максим Валерьянович.
— Оно вам знакомо? — искренне удивился я.
— Это философский вопрос, — совершенно серьезно начал рассуждать бывший завбазой.
Я ждал, что он упомянет в какой-нибудь связи имя Симона Давидовича, но пришлось выслушивать его долгие рассуждения о проблеме маленького человека на этой огромной планете. О пресловутых общечеловеческих ценностях, о том, как трудно чувствовать себя гражданином мира… Если б вновь не появился Толик, мне пришлось бы демонстративно уснуть. Все это время в голове моей вертелся единственный вопрос: насколько искренне он исповедует весь этот идиотизм? Но в камеру вновь вошел Толик. Он слушать всю эту ахинею был не намерен.
— Дяденька, — ехидно обратился он к Максиму Валерьяновичу, — жильцу завтракать пора, вы ж сами цельный пакет снеди притаранили.
— Ах, да-да, — спохватился Максим Валерьянович, — я чуть не забыл, зафилософствовался, знаете ли…
— Знаем, знаем, — буркнул Толик, выкладывая на стол яркую бутылку заморского коньяка, фрукты, мясо в вакуумной оболочке, минеральную воду, еще что-то…
— Это сухпай от мирового правительства? — спросил я.
— Как вам будет угодно, — пожал плечами Максим Валерьянович и показался мне еще более жалким, чем в день первой встречи.
Толик разлил в те же стаканы, которые приносил вчера Лебедев, добавив к ним третий, раскладной из своего кармана.
Я с удивлением посмотрел на этого пластмассового монстра из «золотого века».
— Хорошо, что кружка к столу не прикручена, — попытался пошутить Максим Валерьянович, увидев как бы лишнюю эмалированную емкость, которая абсолютно не вписывалась в экспромт-натюрморт на тюремном столе.
— Хорошо, что небо голубое, а не красное, — хмыкнул Толик, выпив из своего стакана.
— Резонно, — согласился Максим Валерьянович и продолжил уже по делу, — так мы можем рассчитывать, что с нашим человеком все будет в порядке?
— Можете, — заверил Толик.
— Мы очень скоро…
— Придете за ним, — уже раздраженно прищурился охранник на Максима Валерьяновича.
— М-да… — кивнул Максим Валерьянович и как-то быстро оказался у двери. — Если можно, я в следующий раз принесу арестованному сотовый телефон?
— Вообще-то не положено, но если притащишь своевременную абонентскую плату за переговоры, никаких проблем.
— Хорошо, хорошо, — закивал завбазой, закрывая дверь с той стороны.
Когда она закрылась, Толик сменил гнев на милость и посмотрел на меня, улыбаясь:
— От него пахнет дохлой конторской крысой… И еще… Как бы это сказать… Как будто он свою одежду в собственном поту стирает. Сальный какой-то…
— А я всё никак не мог подобрать название для своих ощущений.
— Тогда давай перебьем запах, стрелок, — подмигнул Толик, наливая по второй.
От обеда — жидкого перлового супа со сладкой картошкой — я отказался после первой ложки. Да и не горячий он был.
— Знаю, знаю, — ухмыльнулся Толик, — будто не из столовой, а из морга.
От такого сравнения пропало желание не только обеда, но и тюремного ужина. Спасибо Максиму Валерьяновичу, из его полиэтиленового пакета еще можно было достать кое-какую снедь, и ее было вполне достаточно, чтобы обойтись не только без перлового супа, но и без кислой капусты с куском сала, из которого «аппетитно» торчала щетина.
После обеда я вознамерился, было, вздремнуть, тем более что у Толика была и другая работа, кроме как вызнавать у меня, где и в кого я стрелял и что при этом испытывал. Вопросы его не были обусловлены простым и наглым любопытством, потому что ему хотелось примерить мои ощущения на себя. Его же история в отличие от моей читалась легко и понятно…
«Вихри враждебные веют над нами», — напевали в шутку. Количество этих вихрей росло, сбивая с привычного ритма работы. «Вихрь-антитеррор». Где уж там вихрь?! Так, сквозняк. Улов, конечно, бывает, но каждую иномарку все равно не выпотрошишь. Сержантик-салага, нет чтоб автомат на боку держать, за спину закинул. Взял документики и пошел вокруг джипа с умным видом гулять. А надо заставить мордатого мальчика за рулем выйти и немного нараскоряку постоять. В багажник вообще только с напарником заглядывать следует.
- Предыдущая
- 26/76
- Следующая