Копейщик (СИ) - Парсиев Дмитрий - Страница 26

— Не, трясись, заяц. Я сама боюсь, — «подбодрила» его Ольха.

О боевых заклятиях она была немало наслышана, и однажды даже видела в действии. Когда они с Ясенем мотались с очередным заданием Вереса по восточным лесам, толпа грязных бродяг позарилась на их лошадей. Ясень тогда жахнул по ним «сковывающим ужасом». Неизвестно как скоро бродяги пришли в себя, к тому времени они с Ясенем уже вскочили на коней и скрылись в лесу, но гнаться за ними никто даже не пытался.

Ольха переключилась на тонкое видение и сосредоточилась на страже. По первому впечатлению ничего особенного она не увидела. Зрительный образ стража был проявлен силой, вложенной в нифриловый камень. Ольха даже увидела, где именно камень припрятан, он выдавал себя силовым жгутом, струящимся из щели в дверном косяке.

Присмотревшись получше, она еще различила едва проявленную нифриловым свечением границу охранного круга, за которой стоять было безопасно. И ничего больше. Страж явно дремал, сохраняя силу. Получалось, для того чтобы увидеть охранное устройство стража, надо было пересечь черту, вот только подставляться под боевое заклятие не хотелось совершенно.

«А что если не пересекать черту, а только лишь на нее наступить? Как тогда поведет себя морок?» — она собралась с духом и осторожно поставила ногу прямо на черту. Чудище тут же вскинуло голову, силясь рассмотреть пришельца.

— Слово! — пророкотало морочное чудище.

Ольха отдернула ногу от черты, и на всякий случай еще сделала пару шагов назад. Своим тонким видением она успела кое-что ухватить, но ей нужно было вдумчиво разобраться, что же она увидела. Морок немного еще поводил головой из стороны в стороны, но так и не разглядев никого в границах охраняемой местности, снова впал в спячку. Ольха начала мысленно перебирать, что же она увидела в краткое мгновение пробуждения стража.

Во-первых, Хухля оказался прав. Над правым плечом стража проявился знак заклятия. Боевое оно или нет, разбираться не было желания. И был еще один «образ», расположенный непосредственно под знаком заклятия, скорее всего «спусковой приказ». Ольха посчитала, что этот приказ должен запустить боевое заклятие, если проходящий мимо стража не назовет то самое тайное слово, или назовет его неверно.

Кроме этого, само собой напрашивалось умозаключение, что спусковой приказ должен содержать в себе это тайное слово, просто потому что ему нужно с чем-то сверить то, что скажет пришелец. И оставалось только это слово как-то подсмотреть. Она снова подошла к черте и наступила.

Страж мгновенно пробудился. Над его плечом вспухли образы.

— Слово, — рыкнул страж, Ольха силилась считать проявившийся нужный ей образ, но пока еще ничего не видела.

— Назови слово! — страж повысил голос, и «спусковой приказ» над его плечом начал набирать свечение. Ольха выхватила из образа какие-то отдельные знаки, но для обретения полной картины не было времени. Она едва успела отскочить от черты.

Теперь страж успокаивался дольше прежнего. Он некоторое время недовольно рычал, топтался на месте, но в конце концов снова «заснул». Похоже, что при следующем пересечении черты он так просто уже не отстанет, а значит следующая попытка будет последней.

Ольха подошла к побледневшему Хухле, уселась прямо на траву и сжала ладонями виски.

— «Я», «И», «М»… Не понимаю, — выдохнула Ольха, — Белиберда какая-то.

— Что? — Хухле удалось разлепить спекшиеся губы.

— Страж требует назвать тайное слово, — начала пояснять Ольха.

— Ну, это я понял, — сказал Хухля охрипшим голосом, — Я не понял только, зачем ради этого дважды к нему лезть и испытывать судьбу.

— Кое-что я подсмотрела, — нехотя сообщила Ольха, — Только пока не понимаю, что это значит. «Я», «И», «М», потом, по-моему, еще было «Е». А, Хухлик? Что это за «яиме» такое?

— А, может это буквы в зеркальном порядке? Нам Таиссия на теории нифрила рассказывала, что текстовые образы на нифрил часто именно так вписывают.

— Не поняла, что это за порядок такой?

— Ну, то есть задом наперед. Тогда твоя «яиме» на самом деле читается как «емия».

Ольха хлопнула себя ладошкой по лбу:

— Точно! Хухля, ты молодец. Значит, это тайное слово…

— Академия, — одновременно выкрикнули они.

— Как-то уж больно просто, — засомневалась Ольха.

— Да ладно, — Хухля махнул рукой, — Здесь ведь учебное заведение, а не военный штаб. Кстати, я не понял, а как это тебе удалось подсмотреть слово?

— А вот об этом, Хухля, ты никому не расскажешь! — с нажимом прошипела Ольха.

Хухля испуганно отшатнулся как от змеи.

— За меня можешь не беспокоиться, — быстро проговорил он, — Хранить тайны я умею.

Ольха с сомнением покосилась на Хухлю, но промолчала. Выжидать дальше смысла не было. Она решительно направилась к стражу.

— Слово!

— Академия, — четко проговорила Ольха.

Хухля на секунду зажмурился и втянул голову в плечи, ожидая чего-то страшного. Но все было тихо. Он приоткрыл один глаз. Страж стоял на прежнем месте и не проявлял никаких признаков возбуждения. Ольха, остановившись рядом со стражем, и уже не обращая на него внимания, смотрела на Хухлю с легкой улыбкой.

— Все в порядке, Хухля. Спасибо за помощь. Ждать меня не надо. Не знаю, сколько я там пробуду, — Ольха потянула за ручку двери. Ей вдруг почти нестерпимо захотелось выкинуть какую-нибудь штуку. Например, изменить на камне тайное слово. Она представила, как какой-нибудь незадачливый «шпион» привычно произнесет старое слово, а страж в ответ ему как жахнет боевым заклятьем… Но она удержала себя от этого. Начинать новые знакомства с хулиганских выходок явно не стоило.

Глава 14

Глава 14. Универсальный вуалятор.

После занятий по тактике боя просидевшие в неподвижности больше двух часов ротные десятники выходили из штабной рубленой избы шумной гурьбой. Оказавшись на улице, Вася с удовольствием вдохнул чуть влажноватый предвечерний воздух. На душе было тихо и хорошо. Вепрь всегда объяснял все толково и в то же время просто, тем самым вселяя в своих подчиненных уверенность, что со своими боевыми задачами они справятся, и, если глупых ошибок совершать не будут, то сами выживут, и людей своих уберегут.

Вечер воскресения бойцам отводился как личное время, что-то вроде небольшого отдыха. Васька предвкушал, как они всей десяткой отправятся в блинную Иваныча, займут отдельный столик, будут есть блины со сметаной, и неторопливо разговаривать. Только сначала ему нужно будет собрать своих бойцов. К концу первого месяца обучения в лагере многие получили специализацию и часть занятий проводили не в своих десятках, а в группах спецумений.

Впрочем, четверо, а это были Вершок, Короток и Бобры Бака и Дука, уже поджидали Васю здесь же возле избушки. Не останавливаясь, он кивнул им, давая понять, чтобы шли за ним, и не теряя времени направился туда, где вились куреневые дымки ротных мастерских. До них было идти ближе всего, и Вася решил для начала захватить Акима.

Мастерские располагались на задворках лагеря в тупиковой части. Строений здесь никаких не было, если не считать нескольких обширных навесов, под которыми были установлены верстаки для деревообработки. Рядом с навесами на большой поляне, вытоптанной до земельной черноты, были навалены поленницы дров, уложены штабели деловой курени, стояли бочки с куреневой же смолой, необходимой при обжиге. Безо всякого порядка поляна была утыкана костровищами, над которыми возвышались разнообразные подобия обжиговых печей. Каждый умелец сооружал такую печь под себя, а посему затейливость устройства каждой печи ограничивалась лишь пределами воображения каждого отдельного мастера.

У одного из таких костровищ хлопотал Аким. Он одновременно следил за мерой обжига заготовки, чертил что-то стилом на куске бересты и читал военный устав. Куч припомнил ему выходку с уставным положением и назначил его сотенным начетчиком устава, приказав выучить основной военный документ наизусть. Аким принял эту ношу спокойно, если не сказать с удовольствием. Его не знающее границ любопытство влекло к совершенно любым кладезям знаний.