Небо нас ненавидит (СИ) - Накул Александр - Страница 49

После пустынных и чинных Священных Городов здесь было шумно и уютно. Тесные улица, заставленные торговыми палатками, бурлили пёстрым народом, а вместо благовоний пахло рыбой, морской солью и апельсиновыми корками.

Малую торговую площадь украшала статуя Волшебного тунца. В правом плавнике Тунец сжимал трезубец и указывал им в сторону имперской столицы, словно намекал, что реванш неминуем.

“Лисица и Якорь” нашлись сразу. Вход украшала та самая лиса с похищенным якорем в лапах. Она никому не угрожала, а просто утаскивала добычу. Умно.

Низкий, но просторный полуподвальный зал, пол вымощен мраморными плитами. Здесь было довольно людно, но Ашшурам-аппи нашёлся сразу. Он восседал за столом в углу, огромный и белый, в окружении небольшой компании. Среди них был даже один хамузсский офицер, судя по нашивкам — сотник. На столе — кувшинчики с вином и пивом, нарезанный и поджаренный хлеб и две миски с соусами, красным и жёлтым. В соусы макали, а потом закусывали.

Арад-Нинкилим огляделся, но никаких следов выкупленной армии не обнаружил. Возможно, им здесь быть не полагалось, и они отдыхали в другом месте. Но могло быть и так, что странный маг их просто перепродал.

Как бы там ни было, Арад-Нинкилим подошёл к столику с видом человека, который имеет право. Поклонился и заговорил:

— Приветствую вас, премудрый Ашшурам-аппи. Услышал я о некоем деле, в котором вы задействованы. И решил, что мои услуги

— Отличное начало, — чуть сонные глазки Ашшурам-аппи повернулись в его сторону, — Валяйте, я вас с удовольствием выслушаю.

Толстяк отреагировал очень спокойно. Видимо, к нему не раз приходили подобные посетителя.

Они подсели и сразу завладели корзинкой с хлебом. Пива им никто не предложил, но они и не настаивали.

— Это — мой телохранитель, — сообщил юный маг, — А я — Арад-Нинкилим, сын старшего звездочёт из захваченного Арука. Ищу на земле место, где нет имперских войск и царь которой не склонился перед царём царей.

— А кто имеет честь быть вашим телохранителем?

— Он из… Иркании! — Арад-Нинкилим делал вид, что припоминает непривычные название далёкого государства, — Да, я всё верно сказал. Из Иркании. Знаете такую страну? Из ирканской стали делают превосходные мечи.

Ашшурам-аппи заулыбался. Он любил, когда появлялся повод для поучительной речи. Он погладил усы и заговорил, обращаясь сразу ко всем, уже по-стародраконски. Видимо, он считал, что так торжественней, да и хамузцу этот язык будет ближе:

— Ирканцы — славные парни, отважные воины. А ещё в их краях водятся знаменитые ирканские тигры, — Ашшурам-аппи выглядел настолько довольным, словно он только что проглотил такого ирканского тигра, — Да, тигры… Кстати, вы знаете, как ирканец становится взрослым и что он должен для этого сделать? Если не сделает — его не возьмут ни в один поход, и жену он тоже найти не сможет… Вот, угадайте!

— Он должен убить тигра? — предположил офицер.

— Хорошо, но мало. Мало ли, кто тигров убивает… Нет, — он должен поймать тигра. ирканского тигра! И привести его в город — чтобы все видели.

— И уже там убить? — офицер с уважением посмотрел на белый шрам на боку Квендульфа.

— Нет! Это было бы слишком просто.

— Так что ирканец делает с этим тигром?

— Юный ирканец должен этого тигра — трахнуть! На глазах у соплеменников. Чтобы никто не сомневался — он стал мужчиной!

— Трахнуть… — офицер задумался. Похоже, местный язык не был для него родным, — В каком смысле? Как женщину?

— Если поймал тигрицу — как женщину, — уверенно произнёс Ашшурам-аппи, — Если поймал тигра — это сложнее. Но настоящий ирканец сумеет справиться с самым свирепым зверем!..

— Что он говорит? — спросил Квендульф. Арад-Нинкилим перевёл. С каждым словом лицо северянина всё больше багровело.

— Я убью его, — прошептал Квендульф, — Убью прямо сейчас!

— Прежде, чем ты будешь его убивать, — сказал Арад-Нинкилим на его языке, — позволь мне открыть тебе один секрет.

— Открывай!

— Я понял, как имя этого Ашшурам-аппи переводится с языка богов.

— Если это поможет мне его убить — говори.

— Оно переводится “Бог Ашшур — это мой нос!”

— И что это значит?

— Это значит, — голос Арад-Нинкилим стал немного торжественным, — что наш великий мудрец языка богов не знает. Совсем!

Тем временем разговоры за столом продолжались.

— Мне кажется, — заявил на новодраконском бледный человек с орлиным носом, сидевший по левую руку от Ашшурам-аппи, — что это шпионы. Подошли такие, сразу узнали, сели. Вот увидите, их подослали!

Бледный говорил громко и уверенно. Так говорят люди, которые уверены, что те, на кого они клевещут, не понимают даже их языка.

Теперь уже Квендульф повернулся к другу, гадая, что тот ответит.

Но Арад-Нинкилим даже ухом не повёл. Он невозмутимо достал из мешка, где были шары, резную шкатулку из светлой сосновой древесины, открыл её и принялся размышлять. Внутри шкатулка была разделена на шесть секций, и в каждом было разное вещество — чёрные ягоды, белый порошок, зелёные семечки, красные сушёные бутоны, красный порошок и ещё один порошок, черный с серым.

Квендульф заметил, как горят глаза его оруженосца. Похоже, он не замечал уже ничего, зачарованный порошками.

Северянин предположил, что там нечто магическое или просто набор ядов для таких случаев. Но на всякий случай спросил:

— Что это у тебя?

— Асфетида, — ответил Арад-Нинкилим, не отводя глаз, — барбарис чёрный, зира, шафран и перцы двух видов… Одним словом — пряности… Но что же выбрать? Ладно, решено. На этот раз будет зира.

И посыпал свой кусок. Потом, словно спохватившись, бросил щепоть на кусок приятеля.

Квендульф попробовал. Получилось вкусно и необычно. Дома. на севере, вкус меняли исключительно луком.

— Пища без пряностей, — назидательно произнёс Арад-Нинкилим, убирая шкатулку, — это не еда — а корм.

Квендульф не очень понимал, что сейчас происходит. Но судя по тому, как вёл себя Арад-Нинкилим — всё шло, как и задумано. Но то именно задумал юный маг, было неясно.

Глава 24. Томирский суд

42. Милон, оруженосец барона Томирского

Всю ночь шёл дождь, а когда рассвело, жёлтый туман затянул окретности усадьбы. Только чёрные массивы рощиц и верхушки снопов торчали из пелены.

Когда Милон смог разглядеть карету, она уже миновала последний поворот и приближалась к воротам.

— Ваша светлость, едут.

— Хорошо, — отозвался барон Ладислав, не отрываясь от книги. Но его рука не глядя пододвинула кинжал ближе.

Лакированная чёрная карета остановилась перед домом. Из неё вышел Сибби, необыкновенно умиротворённый, с большой плетёной корзинкой в руках. Милон предположил, что там печенье или яблоки — но когда Сибби поставил её в прихожей, из-под тряпки выглянул кот, белый и очень пушистый.

Милон решил, что кот — это здорово. Не хуже. чем яблоки или печенье. И они обязательно с ним поиграют — потом, когда всё закончится.

Но монах не стал выпускать пушистого. Так и прошествовал, с корзинкой в руках, в комнатку по соседству с дядиным кабинетом, запер за собой дверь и опустил засов.

— Идём в нашу комнату, — скомандовал Ладислав.

Там юный барон снова взялся за свою книгу, а Милон смотрел в окно, словно из тумана должны были прийти другие гости.

Сибби приехал одни. Значит, дядюшка Ронислав и сегодня пропадает в городе. Он отбыл ещё вчера. На прощание предупредил, что приедет Сибби и что монаху нужна именно эта комната — что и было исполнено.

Милон считал, что тишина обманывает. Хозяин рассказывал ему про Меларн в ночь мятежа — в тех кварталах, где он ходил, было тихо, если не считать нападения возле гостиницы.

Интересно, а на их дом нападут? Милон задумался над этим вопросом, но не успел довести мысль до конца, потому что увидел змею.

Змея была огромная, размером с карету. Настолько большая, что даже двор поместья не мог её вместить. Она двигалась через туман, вдалеке, за оградой. Милон не мог видеть её целиком. Только узорчатая спина пульсировала в тумане и можно было разглядеть, что змея ползёт на восток, в сторону города.