Небо нас ненавидит (СИ) - Накул Александр - Страница 33

Ладислав попытался это рассчитать. Сам Оксанд учил его логике. Но сколько он не размышлял, на ум ничего не шло. Конечно, пастор Оксанд мог что-нибудь перепутать. Но расспрашивать других жителей замка и окрестных деревень бесполезно — они знают ещё меньше, чем он. И даже если сама новость — неправда, он всё равно не найдёт в замке никого, кто знал бы об этом деле больше Оксанда.

Кто знает, до чего бы он дошёл, если по дороге через сад не наткнулся на Олессу. Она как раз подрезала яблоню, но при виде молодого господина отложила нож и подошла ближе. На лице — скорбное выражение, а глаза смотрели так понимающе…

Сейчас Олесса ждёт его — в зелёном, с синей оторочкой платье, которое он подарил перед отъездом. И теперь она стала ещё прекрасней, чем когда он её встретил в саду.

Он почувствовал непривычное тепло на щеках. Потрогал пальцами свободной руки и понял, что это слёзы.

— Почему ты плачёшь? — спросил железный голос Гервёр.

— Я… вспомнил…

— Расскажи мне, о чём ты вспомнил.

У Ладислава не был сил на сопротивление. И он начал рассказывать — очень кратко, чтобы она не заметила, как он всхлипывает.

И вот он дошёл до сцены в саду и затих окончательно.

— Так что она тебе сделала? — поинтересовалась Гервёр.

— Ничего особенного.

— Ничего особенного, кроме того, что позвала к себе в постель?

— Ничего подобного! Она взяла меня за рукоять меча. Положила пальцы, понимаешь? Это было так мило, путь даже меч тренировочный. Я сразу понял, на что она намекает. Я был не один против своих проблем! В ту ночь я был не один!

— И той ночью вы стали любовниками?

— Нет! Она была не такой!

— А как вы стали любовниками?

— Я объяснился ей в любви. Мы всё обсудили. Что возможно, что невозможно. Назначили время для встреч, когда никто не заподозрит. Когда ты за главного, это легче.

— И вы ещё вместе.

— Да. И я собираюсь быть с ней всегда.

— Неплохо справляетесь.

— Любовь — это сложная вещь, важная. Как война.

— А ты был на войне? — вдруг спросила девушка.

— Пока ещё нет.

— Я думаю, — теперь Гервёр смотрела в потолок, — на войне этот опыт тебе пригодится. А война у нас скоро. Ещё как скоро!

29. Арад-Нинкилим, привратник

Внутри таможенной башни курился можжевельник, разгоняя злых духов. А Арад-Нинкилим и стражники стояли за ней, прижатые тесными улочками. Стражники пялились на редких служанок, что проходили мимо них за водой.

Арад-Нинкилим был занят устранением бед, что остался от сгинувших поклонников ЗаБога. Следов и значков на воротах быть недолжно.

Сначала он подтачивал линии специальным ножиком, а затем покрывал пахучей белой красной. Прошло совсем немного времени — и вот башня стала как новая. Осталось только закрыть крышкой бочонок с побелкой.

— Время возвращаться, — сказал Арад-Нинкилим.

Засов внутренних ворот отошёл, теперь можно было открыть дверцу в правой створке. Арад-Нинкилим вступил внутрь башни первым и сразу увидел, что во внутреннем дворике, прямо посередине мозаичного пола, кто-то стоит в ароматном сизом облаке можжевелового дыма.

Стражники заходили вслед за юным привратником. Было заметно, что они тоже ничего не понимают — но надеются, что юный жрец всё объяснит и уладит.

Арад-Нинкилим пригляделся получше и опознал пришельца.

— Многочтимый Кити-Лишар!

— Он самый, — старик улыбнулся.

Арад-Нинкилим подошёл ближе и спросил уже вполголоса:

— Но как вы здесь оказались?

— Это не больше, чем знание, мой мальчик. Не больше, чем знание.

— Зачем вы пришли сюда.

— Кое-что посмотреть, кое-что проверить.

— И что вы увидели?

— То, что собирался увидеть.

Арад-Нинкилим замолчал, подбирая слова. Стражники тем временем расходились по своим местам. Раз разговаривают — значит всё в порядке, и нечего мешать образованным людям.

Наконец, Арад-Нинкилим решился.

— Я хотел обсудить с вами одну вещь. Где вас можно найти? Вы же не всегда в библиотеке.

— Ты хочешь поговорить со мной прямо сейчас?

— Сейчас — да. Но не здесь.

— Боишься, что услышат духи с той стороны ворот.

— Это тайное. Слишком тайное. Про такое говорят наедине.

— Ты что, влюбился?

— Нет.

— Ты нашёл какие-то новые подлинные имена?

— Нет.

— И правда, что-то загадочное. Пойдём со мной, — Кити-Лишар двинулся в сторону внутренних ворот, — Там, куда я отправляюсь, мы сможем поговорить по-настоящему… А печати снимешь, когда вернёшься. Без нашего приказа, — он повернулся к стражникам, — из города никого не впускать и не выпускать! А если мы погибнем, то до назначения нового привратника вами распоряжается жреческое собрание. Всё, мы ушли.

Они шли знакомой боковой улочкой, что поднималась на храмовый холм. Как всегда в полдень, она была пуста — люди попрятались от густого, как речной ил, жара.

Арад-Нинкилим пытался угадать, куда они направляются. Но не получилось. В той стороне жили все боги их города.

— Сегодня прибудут рабы, — сказал старик, — открой им ворота, прими и запиши, как учили. Передай стражникам и сам пропусти. Печати поставишь обратно. Охранников развлечёшь.

— Я исполню.

— Нам нужно не меньше рабов, а они пришлют два десятка. Мало, очень мало. Города, что ниже по течению, забирают себе лучших работников.

— Но зачем нам столько рабов? У нас мало стражи, не хватает ни панцирей, ни даже копий, — а мы рабов покупаем!

Вдруг Кити-Лишар с проворством, которого не ждёшь от его возраста, свернул в боковую, едва заметную арку. Они прошли по ступенькам и вышли к старой плотине.

Ремонт шёл полным ходом. Два десятка рабов под палящим солнцем, несмотря на полуденную жару, таскали извёстку и битый камень, чтобы укрепить подножье стены, достаточно широкой, чтобы на её гребне росла аккуратная аллея финиковых пальм..

— Мы носим белые и мягкие одежды, пока они работают, — поияснил старый жрец, — Если они закончатся. А человек на такой работе кончается быстро… Если с этими что-то случится — горожанам придётся всё делать самим. Ты учил, ты помнишь?

— Помню, — сказал Арад-Нинкилим и добавил на языке богов:- “Корзины богов — носить человеку”.

— Но мы — не боги. Мы не можем вылепить из красной глины столько рабов, сколько нам нужно. Даже нашей магии для этого недостаточно.

— Тогда почему не закупят ещё больше? Если эти будут отдыхать, они дольше прослужат.

— Мало хорошего товара на рынке. На Малорн была надежда, но мятеж быстро скис. Скоро что-то начнётся в Уккаре. Надеюсь, боги встанут на нашу сторону и продлят Уккарскую распрю подольше. Чтобы процветать, нам нужна война. Чужая война.

— Но война уже идёт! Царь царей уже взял первый город.

— Три города, — тихо произнёс Кити-Лишар.

Арад-Нинкилим почувствовал, как похолодела спина. И похолодела не от ветра — от страха.

— Война идёт, а мы ещё не дошли. Молчи.

Старый жрец направился прямо через проход на платине. Арад-Нинкилим последовал за ним.

Рабы тащились мимо них, даже не поворачивая голов. Они смотрели перед собой, с такими отрешённым выражениями лиц, словно это был домашний скот, превращённый за какую-то вину в человека..

Их кожу покрыли белёсая известь и соль, так что трудно было разобрать и алую печать на лице, и такую же татуировку на правой руке выше локтя. А вместо одежды — настоящие лохмотья.

Клубилась в разогретом воздухе. Было трудно дышать. Они обошли дамбу и вышли к баням, что за храмом богини любви.

Арад-Нинкилим старался запомнить маршрут. Конечно, он поведёт гостей коротким путём, по главной улице. Но дороги судьбы темны и непредсказуемы. Вдруг ему придётся убегать через эти места или где-то здесь прятаться?..

В небольших банях приятно журчала вода. Достаточно чистая для омовений.

Добыть чистую воду — не так просто, не просто так её привозят из горных источников. Воду из реки чей ил даёт немыслимое плодородие, пить нельзя. Арад-Нинкилим видел в храмовой больнице разбухших позеленелых детей, которые пытались. Омовение делают либо колодезной водой, либо вот этой, из источника, проточной и потому сравнительно чистой.