Ветер: Начало Времен (СИ) - Панченко Сергей Анатольевич - Страница 77

Туалетный модуль пришлось убрать наружу. Пользоваться унитазом оказалось невозможно. Он был ниже уровня воды и попытки использовать его могли привести к затоплению. Модуль полностью подняли наверх. Яцук пообещал сделать туалет на краю пенала. Пока же в туалет ходили в женские и мужские часы, чтобы не пересекаться. Из всех туалетных принадлежностей имелось только ведро на веревке, которым смывали свои экскременты. Это было ужасно неудобно, как в физиологическом, так и психологическом плане.

Детали генератора переносили по внутренним проходам до шестого отсека, первого незатопленного, потом по верху до двенадцатого. Тяжелый блок цилиндров дизельного двигателя и статор электромотора оказались большой проблемой. Протаскивать их через узкие люки между отсеками было невероятно тяжело. Яцук хотел выбросить их в воду, считая, что они вполне смогут обойтись одним генератором. Поразмыслив спокойно, все же решили оставить. Впереди была полная неизвестность, и лучше было не совершать скоропалительных решений, о которых в будущем можно было сильно пожалеть.

Пенал уравновесился, когда генераторы оказались в противоположных концах. Генератор во втором отсеке, открутили от пола и поставили, как положено, вертикально. Пока Юрий и товарищи прикрепляли мебель назад, к стенам, еще недавно бывшими полом и потолком, Яцук занимался туалетом. На борту пенала имелся сварочный аппарат. Федор сварил станину на самом краю пенала и поставил на нее туалетный модуль. У него не было задней стенки, но от лишних глаз все было закрыто. Народ, от нетерпения переминаясь с ноги на ногу, спешил опробовать санузел.

– Есть в этом некоторая эстетическая красота. – Признался Григорий. – Любуешься морем и справляешь нужду. Это тебе не в тесном толчке сидеть. Тут полет души.

Трое суток шла перестройка внутреннего пространства пенала. Семьи кочевали по отсекам, терпя неудобства. Частые и внезапные дожди научили людей быстро закрывать люки, а так же дали понять, что пресную воду можно не экономить. Из куска короба вентиляции сделали держатель для бутылок и воронку. За один ливень набиралось до половины всех емкостей.

Все продукты были собраны в первом отсеке, посчитаны и переписаны. Главным по кухне хотели назначить Привалову Елену, но Юрий категорически отказался. Это выглядело, будто вся власть собиралась в руках его семьи. Всякие кривотолки насчет этого могли зародить недоверие в коллективе. В таком ограниченном социуме, как пенал УКП здоровая психологическая обстановка была прежде всего. В итоге, распоряжаться запасами поставили жену капитана Кузьмина, Ольгу. По профессии она была бухгалтером, и учет уже въелся в ее подсознание. Ольга сразу сделала карандашом на стене таблицу расхода продуктов. При оговоренной норме потребления, их хватало на полтора месяца.

Этот срок решили считать максимальным, за который надо было придумать, чем кормиться дальше. Идей было совсем немного и все они заключались в том, чтобы случайно попасть куда-то, где можно будет поживиться.

– Послушайте. – Юрий как-то в разговоре с мужиками решил поделиться своей идеей. – Я подумал, что грязь, которая оседает на дно, в большом количестве состоит из органики.

– И что? – На лице Григория Стыдова появилось брезгливое выражение, потому что он сразу догадался, куда клонит Привалов.

– Мне интересно, можно ли из нее как-то экстрагировать органику, ну, что-то типа бульона?

– Я думаю, что в процентном отношении ее там ничтожно мало, чтобы извлекать. Представь, сколько энергии надо, чтобы нагреть ее, выварить. – Поделился соображениями Яцук. – Я даже не уверен, что мы ее выварим. Так, суп из грязи приготовим.

– Жиры можно растворителями извлекать, а потом перегонять, но для этого нужен сухой материал, содержащий жиры и чистый спирт или ацетон. – В разговор вступил Шулятьев. – У меня родители на маслоэкстракционном заводе работают. – Потом поправился. – Работали.

– Как все сложно-то. – Вздохнул Привалов. – Оказывается, наши знания были настолько узкими, что их осколков не хватит собрать в прежний сосуд.

– Это точно, деградация нам обеспечена. – Согласился Стыдов.

– Или голодная смерть.

– На этой оптимистической ноте, прошу разойтись по отсекам и свести счеты с жизнью. – Гоготнул Стыдов.

– Пусть бабы думают, чем мужиков кормить. – Сыронизировал Кузьмин.

– Они придумают только из того, что им принесут с охоты.

– Да, мы снова возвращаемся к пещерным временам, когда охота была актуальна. Только тогда люди знали, что есть мамонт, которого можно завалить, а мы и этого не знаем.

То ли несло пенал течением, то ли он стоял на месте, понять было невозможно. Волны бились о железо корпуса, когда налетал ветер. В это время внутри пенала становилось шумно и тревожно. После удара волной, гулко разбегающегося по корпусу, еще некоторое время слышался шорох поднимающихся к поверхности воздушных пузырей. С ветром начиналась и качка, усугубляющая морскую болезнь. К счастью, страдали ею немногие, и день ото дня у тех, кто мучился этим недугом, симптомы становились все слабее.

Освещением пользовались естественным, через люки. После заката на час включали по одной лампочке в каждом отсеке, чтобы успеть уложить детей спать и просто, чтобы у людей создавалась иллюзия прежнего быта. Всю ночь горела только одна лампа, которой пользовались снаружи. Вахта на верху велась круглосуточно. Днем ее несли срочники, а по ночам дежурили офицеры. Ночные смены, даже взрослым мужикам, не верящим во всякую мистическую дрянь, казались пугающими.

В густой непроглядной темноте существовал только круг света от фонаря, всего остального будто и не было, кроме звуков. Причем звуки были там, где не было света. Стоило только направить фонарь, туда, откуда послышался шум, как он сразу затихал и шумел уже с другой, темной стороны. Мистический феномен можно было объяснить неким расстройством психики, пытающейся справиться со страхом, вызванным слишком непривычными условиями.

Через неделю то ли плавания, то ли дрейфа на одном месте, Яцук поставил крест и на электрической лампе. Он рассчитал, что использовать светильник из солярки, намного выгоднее, чем освещать электрической лампочкой, а потом гонять прожорливый дизель, чтобы зарядить аккумулятор. Из небольшого термоса сделали светильник, с отражателем и стеклянным окошком, чтобы пламя не задувало ветром. Первая ночная смена с новым источником света досталась Стыдову. Лампа освещала намного хуже, чем электрическая.

– Я вообще смысла не вижу в таком освещении. – Поделился соображения Григорий. – Если на дороге появится препятствие, я даже в люк спрыгнуть не успею. А если нас качнет, то и воды хапнуть успеем через него.

К его соображениям прислушались, но ночные смены все равно отменили только через три ночи, пока каждый из старших офицеров на себе не испытал неэффективность «керосинки». Решено было, что с закупоренными люками плыть гораздо безопаснее. В итоге, дневную вахту оставили за срочниками, а ночную несли офицеры, но внутри «ковчега». Привалов, по аналогии с подводной лодкой, придумал название для ночной смены. Он называл их «акустиками», по причине того, что они должны были прислушиваться к тому, что происходит за бортом.

На десятую ночь, во время смены Стыдова, пенал налетел на какой-то металлический предмет. Душераздирающий скрежет по левому борту с полминуты пугал обитателей пенала. Девчонки Привалова проснулись и заплакали. Мишка заткнул уши и загудел. Юрий, накинул китель и бросился в седьмой отсек, где проходило дежурство. Стыдов был удивлен и напуган не меньше остальных.

– Без понятия, что это? – Ответил он на молчаливый вопрос Привалова. – Могу только сказать, что мы все-таки плывем.

– Замечательное наблюдение. – Юрий разжег дизельную лампу. – Пойду, гляну.

– Отплыли уже далеко, не увидишь.

– Посмотрим.

Юрий откинул крышку люка и ставшим уже привычным движением выбрался наружу. Григорий подал ему фонарь. Вокруг «лодки» висела кромешная тьма. Никакого предмета, напугавшего людей не было видно ни по левому, ни по правому борту. Тьма и волны. Юрий пригляделся к волнам. Почему-то они показались ему не такими, как обычно. Они были мельче и закручивались как на реке, мелкими водоворотами.