Остров ужаса - Кинросс Альберт - Страница 9

— Задернуть портьеру? — шепнула ведьма мне в самое ухо.

— Да.

Голоса не было слышно, но она прочитала ответ по моим губам.

— Ты видел достаточно — но, быть может, тебе хочется посмотреть еще?

Она сжимала шелк костлявыми пальцами.

— Нет! Во имя Пресвятой Девы…

Слова застревали у меня в горле и я хрипел от ужаса.

— Поклянись, что ты оставишь меня в покое и больше никогда не войдешь в эту комнату!

— Клянусь!

В тот миг я готов был отказаться от всех надежд на лучший удел на земле и жизнь небесную, ибо лишился всякой силы и смелости.

— Теперь ступай! — вскричала она, и портьера задернулась, скрывая эти порожденные самим адом глаза. Ее рука по-прежнему сжимала шелк, и в любой момент человек в черном мог вновь появиться передо мной.

Я торопливо повернулся к двери, но прежде, чем я вышел из комнаты, она снова поднесла зеркало к моему лицу, однако я увидал лишь туман на стекле, ибо в зеркале не отражалось ни мое лицо, ни что-либо иное.

В страхе я помчался вниз по лестнице, точно меня преследовали по пятам десять миллионов демонов: разве не побывал я в преддверии преисподней и не видел то, что не дано увидеть ни единому человеческому взгляду? Я словно утратил зрение и незрячими глазами видел перед собой одни желтые и бесформенные пятна, как если бы глядел на лик солнца и был ослеплен его сиянием.

Мучимый унижением и ужасом, я держался по возможности дальше от замка, покуда голод не заставил меня вновь пробраться в кладовую и подвал. Желая утопить в вине свои страхи и терзания, я выпил в тот день столько, сколько не пил ни до, ни после этого. Моя голова шла кругом и ноги заплетались, когда я с двумя бутылями красного вина в руках снова направился к своему убежищу в лесу. Когда я проходил через главный зал, мое внимание привлекло зеркало, похожее по форме и размеру на то, что утром держала перед моим лицом Ведьма из Башни. Оно лежало на одной из кушеток.

— Более никаких испуганных, бледных и дрожащих от страха лиц! — сдавленно произнес я и почувствовал, как вино согревает меня, разливаясь под кожей. На душе у меня было легко, и я беспечно поднял зеркало и поглядел в него; миг спустя я швырнул его на пол, и оно разлетелось на тысячи осколков, ибо, клянусь небесами и землей, я увидал в нем то же искаженное ужасом лицо, бледное и бескровное, что я видел отраженным в этом самом зеркале, когда ведьма держала его между мной и призраком в башне, появившимся из-за портьеры красного шелка!

Я поспешил покинуть замок и, блуждая вокруг, набрел на скамейку в заброшенном саду, где и сидел, задумавшись и снова дрожа, ибо мужество, почерпнутое в вине, оставило меня и я уподобился ребенку, что некогда прожег руку до кости и теперь снова встретился лицом к лицу с огнем, вот только я в ужасе трепетал и страдал от встречи с колдовством. И пусть я сгнию в глубочайшей яме, но клянусь: покуда я сидел там, содрогаясь всеми четырьмя конечностями, проклятая ведьма нашла меня и принялась осыпать насмешками.

— Сайлас Фордред, шкипер из Хайта, где теперь вся твоя смелость и твое хитроумие? Ха-ха! — и она долго и визгливо смеялась.

Я не произнес ни слова и сидел, опустив голову на грудь, поскольку был устал и измучен.

— О да, не следовало тебе угрожать старой женщине и пытаться убить ее, ибо она не причинила тебе никакого зла! Да и осуществи ты свой злобный замысел, плохо бы тебе пришлось; Ведьма из Башни не умерла бы неотмщенной, а ты ведь всего лишь человек, презренный обычный человек, и нет в тебе ничего, помимо грубой силы и трусливого сердца!

— Уходи прочь! Я достаточно настрадался. Оставь меня в покое!

— Погоди, мы еще с тобой не закончили. Пойдем со мной, я покажу тебе славную штучку!

— Прочь, старая ведьма, иначе берегись! — вскричал я.

Она рассмеялась во весь рот, показывая беззубые десны и корни двух коричневых клыков, торчавших по бокам рта. Ее рука потянулась к поясу, и я увидал, как блеснул кроваво-красный камень над ее пальцами, когда она сжала рукоять длинного кинжала.

— Пойдем! Ну что, ты идешь? — уговаривала она; теперь в ее голосе появились угодливые нотки, и она повернулась в сторону трех стоявших бок о бок строений с закрытыми дверями.

Я последовал за ней. Одни небеса ведают, почему я поддался ее уговорам и побрел за ней. Могу лишь сказать, что я таил в сердце надежду на случайность или справедливый приговор судьбы: ведьма окажется в моих руках, и тогда…

— Идем! Подчиняйся мне, Сайлас Фордред! Неужто ты надеешься втолкнуть меня в Чертог Тьмы? — и ее рука со значением потянулась к рукояти кинжала, украшенной большим рубином.

Как видно, она прочитала на моем лице мысль о мести, и я молча поклялся себе, что ни о чем более думать не буду, но в подходящий момент начну действовать, и она умрет той собачьей смертью, что уготовила мне.

К тому времени мы достигли трех зданий и, как и прежде, в тот достопамятный день, две двери оказались заперты, третья же была широко распахнута. Я с любопытством заглянул внутрь, тогда как ведьма проследила за моим взглядом и с превеликим удовольствием заметила в моих глазах алчное вожделение, ибо я увидал большой чертог, уставленный открытыми сундуками и шкатулками, до краев полными самоцветами и золотыми монетами. Нечто подобное я видывал в окнах ломбардов, где меняют деньги, однако же здесь были бушели и галлоны золота и драгоценных камней; подобного богатства я никогда не видел и даже представить не мог, что такое может существовать. Я тщетно силился подавить свои желания; но в глазах моих зажегся жадный огонек и бородатая ведьма, заметив это, прищелкнула языком и принялась издавать странные звуки, выражая свое удовлетворение.

«Это снова происки дьявола, в чем я ни на миг не сомневаюсь», — сказал я себе и, успокоившись, с холодным и независимым видом остановился перед дверью.

— Ты можешь войти и забрать все, что только пожелаешь, — закричала мне в ухо карга.

Я ничего не ответил и продолжал неподвижно стоять в безопасном отдалении от двери.

— Ты будешь достаточно богат, чтобы купить целую страну, ты сможешь построить школы и церкви, и ты станешь первым членом палаты общин от города Хайта — ты, Сайлас Фордред, простой шкипер и мореход.

Я презрительно улыбнулся; вино, что я недавно выпил, вновь сослужило мне службу.

— Нет, нет, с меня довольно твоих богатств и соблазнов, и мне ничего от тебя не нужно! — сказал я и повернулся на каблуке.

— Воистину, друг мой Сайлас, — воскликнула она, — ты самый настоящий глупец! А я-то принимала тебя за умного мошенника!

— Да-да, это и мне прекрасно известно, — произнес я с улыбкой и отодвинулся от нее. Она была страшно разгневана, и уголки ее рта задрожали от подавленной ярости. И все же эта сгорбленная ведьма опять заковыляла за мной.

— Вернись, дружище Сайлас, — звала она, — вернись и зачерпни эти сокровища полной пригоршней! Клянусь, никакого вреда тебе не будет, и я сама, чего уж больше, войду туда вместе с тобой!

— Трижды я отвечал тебе и всякий раз говорил «нет»; пусть же это будет моим и твоим последним словом! — и я отошел от нее и встал, скрестив руки на груди.

— Я начинаю терять терпение! Войди со мной в Чертог Богатств, иначе никогда тебе вновь не войти туда: ты так и умрешь бедняком, голым, с пустым брюхом!

Я не произнес ни слова в ответ.

— Ты никогда в жизни не войдешь туда, — прошипела она мне в ухо.

— Успокойся, сгорбленная карга, ты ведешь себя не по летам непристойно! — и я громко рассмеялся ей в лицо, так что она вся пожелтела от гнева и ненависти; я же, сказав это, направился в лес, оставив ее плеваться и задыхаться от злости перед открытой дверью.

Не сделал я и нескольких шагов, как обернулся и увидел, что она спешит за мной по пятам; ее губы побелели от досады, выражение лица сделалось небывало злобным и угрожающим, а глаза, как у ястреба, заблестели и налились яростью.

— Ты войдешь в эту дверь, Сайлас Фордред! — закричала она, ударяя о землю своей клюкой.