Скрытые чувства - Эльденберт Марина - Страница 26

Она вернулась к своей работе, предоставив меня самой себе, но у меня в голове уже выстраивался план. То ли температура сработала, то ли мне надоело это перетягивание каната.

Не подружимся, говорите? Ну это мы еще посмотрим!

Кажется, я знаю способ, как добиться расположения босса. И собиралась им воспользоваться.

Вот прямо сейчас!

Если Берговиц всегда придерживается своего графика (могу поспорить, что придерживается), то он должен быть дома. Это можно легко определить по присутствию или отсутствию в особняке Майи. Сейчас я чувствовала помощницу: она находилась в кабинете ящера. Лучше бы, конечно, без нее, но… как уж есть.

Я была в этом кабинете единственный раз, в понедельник, но испытала дежавю. Берговиц стоял на том же месте у окна, спиной ко мне. А белая рубашка все так же обтягивала его сильные плечи. Вот только сейчас при виде этой спины и плеч я испытала совершенно иные эмоции.

Эмоции, за которые мне захотелось настучать себе по голове, потому что на миг меня охватило отчаянное желание коснуться этих самых плеч, вытягивая из них напряжение. Не уверена, что только эмпатически.

Да что ж это такое-то, а?!

Могу я на него нормально реагировать? В смысле не реагировать так… откровенно! От злости на себя я слегка зависла, а вместе со мной зависла и моя речь.

— Лисс Рокуш? — В меня плеснуло раздражение Майи, сидящей на диване с планшетом. — Вы дверью ошиблись?

— Нет. — Я вздернула подбородок, встречая взгляд повернувшегося мужчины. — Мне нужно поговорить с вами, листер Берговиц.

— Говорите, — последовал короткий приказ.

— Наедине, — уточнила я, проигнорировав возмущение его помощницы. — Это касается вашей дочери, и это очень важно.

— Я могу уделить вам время за обедом.

А до этого я растеряю весь запал? Нет, так не пойдет. Сейчас или никогда!

— Лучше сейчас.

Кажется, секретарь потеряла дар речи от такой наглости, потому что ответила не сразу.

— Листер Берговиц очень занят, — процедила она.

— Но не для семьи.

— Что вы себе позволя…

— Все нормально, Майя, — перебил ящер. — Оставьте нас. Я позову, когда вы понадобитесь.

Помощница посмотрела так, будто собиралась испепелить меня взглядом. Не говоря уже об ее эмоциях: вот где была гремучая смесь. Но я уже достаточно натренировалась, чтобы отгородиться от ее чувств и от нее самой.

Стоило Майе скрыться за дверью, Берговиц бросил:

— У вас есть пять минут.

Пять минут для дочери? Я действительно начинаю ее понимать.

— Тогда не станем тратить время даром. — Я подошла ближе. — Я хочу, чтобы вы арендовали для дня рождения Фелисы тот дом, который хочет она.

— Хотите?

— Да. Знаю, что вы выбрали другой, но еще есть время все переиграть. Это ее день рождения, и она достойна того, чтобы самостоятельно выбирать, где и как отмечать праздник.

— Кажется, мы уже обсуждали этот вопрос, — снова перешел на «холодный» режим Берговиц.

Не просто холодный — с него только чудом снежинки не сыпались.

— Да, — кивнула я. — И сошлись во мнении, что я выполняю свою работу. Сейчас я именно это и делаю: то, ради чего вы меня наняли. Мой босс хочет отметить собственный праздник в том старинном особняке. Пригласить диджея Крайзена и группу «Батискаф». Бабуля Ро все равно плохо слышит, а другим гостям понравится.

Я сыпала теми крохами фактов, которые успела узнать и прочитать о его дочери, только сейчас по-настоящему осознав, как мало я знаю о Фелисе на самом деле. Но из этих крох складывалась картинка.

— Этот дом важен для Фелисы, потому что он был важен для ее матери.

Впервые за время нашего знакомства холод и спокойствие во взгляде Берговица треснули, обнажая истинные чувства. По его лицу прошла судорога, стирая маску невозмутимости. На мгновение, которого мне хватило, чтобы ощутить чувства киронца и мысленно вздрогнуть от короткой вспышки ярости и боли.

Впрочем, несмотря на взгляд, в котором разверзлась Бездна, спросил он ровно:

— Она сама это вам сказала?

— Нет, — ответила я честно. — Я почувствовала ее.

— Вам нужно чувствовать мою дочь и ее окружение, а не размышлять о ее чувствах.

— Но я о них думаю, листер Берговиц! Этого не отменить.

— Это… — начал ящер, но я его перебила:

— Не важно? Еще как важно! Это очень важно для Фелисы.

Он шагнул ко мне так резко, что взгляд едва уловил это движение.

— Не. Смейте. Больше. Перебивать. Меня, — процедил Берговиц. — А также учить меня, как общаться с дочерью.

— Кто я такая, чтобы вас чему-то учить? — фыркнула я, задирая голову. Хотя от его напора и близости (мы почти касались друг друга) захотелось податься назад.

Или, наоборот, вперед.

Пусть даже ящер снова закрылся, та вспышка врезалась в память. Да мне и не нужно было считывать его эмоции, чтобы понимать, что он злится. Очень сильно злится. И злость эта была холодной, если не сказать ледяной. Меня даже затрясло от этого холода. Хотя, возможно, просто целебное действие ячи из термоса закончилось, и злостный вирус радостно запустил в меня свои когти.

Так, а вот про когти точно лучше не думать.

— Вы эмпат, которого я нанял.

Спасибо, что напомнили!

— Наняли, — согласилась я. — И уволить можете в любой момент. За невыполнение своих обязанностей. А я привыкла серьезно относиться к своей работе, листер Берговиц. Быть не приложением своего босса, а его незаменимой помощницей.

— И кто вам мешает?

— В данном случае — вы!

Наверное, огрей я его стулом, ящер и то изумился бы меньше.

— Да, это правда. Вы отказываетесь мне уступать даже в самой малости, из-за чего ваша дочь меня не любит. Просто потому что!

За одно это меня можно было уволить, но сдаваться я не собиралась.

— Вы должны научиться доверять ей, только тогда она станет доверять вам!

Правда же, не собиралась.

Только вот когда ящер бросил на меня еще один злюще-холодный взгляд, меня окончательно приморозило. Закончить мысль я не успела… Или успела? Кажется, Берговиц мне что-то ответил, но я не смогла разобрать, потому что в ушах загудело, а ногу пронзило болью, будто на меня надели раскаленные кандалы. Лицо ящера вдруг начало расплываться перед глазами, колени задрожали, и я соскользнула вниз.

Глава 6

СЕМЕЙНЫЕ ТАЙНЫ

Кажется, не только реальность расплывалась. Расплылась я вся. Расплылась, растеклась… Как масло на сковородке.

Какое ужасное сравнение, Лил! Посмеялась бы, если бы могла.

Но именно так я себя чувствовала. Мне было невыносимо жарко, все тело пекло, будто меня запихнули в духовку или бросили на ту самую сковороду. А я при этом не могла пошевелить даже пальцем, разлепить веки или хотя бы позвать на помощь. Только из последних сил по привычке держала ментальные щиты и продолжала погружаться в эту ужасную новую реальность, в темноту… В Бездну.

Затягивающую, как его глаза.

В нее прорывались какие-то звуки: шорохи, голоса. Но потом и они будто выключились, остались там, на поверхности.

И я падала бы дальше, если бы меня не подхватили сильные руки, которые подняли над землей и куда-то понесли. Обычно обжигающие объятия подарили прохладу: ящеры способны менять температуру тела. Хотя, возможно, я не чувствую жара, потому что сама горю.

В горле пекло, но я была не в состоянии даже облизать пересохшие губы.

Всхлипнула, почувствовав под собой холодное покрывало, и отпустила щиты. Они лопнули, как натянутые до предела струны. С легким «дзынь» (хотя, может, мое воображение сыграло дурную шутку), за которым в меня хлынули чувства. Как цунами, окончательно сбивая меня с пути, сметая, поглощая, выпивая без остатка.

Желание. Такое жгучее и невыносимое — растекалось по всему телу, будоражило и заставляло закипать кровь. Кожа стала безумно чувствительной, хотелось завернуться в покрывало, лишь бы не чувствовать себя такой обнаженной, и одновременно потереться об него, чтобы ощутить легкую ласку. А может, не только легкую.