Участь победителей (СИ) - Moskwinian Андрей - Страница 25

— Может он, а может, и нет. Но у него глаза Основателя. За последний век я уже видел подобных ему. И все они оказались слишком слабы, чтобы спорить со своей судьбой.

— Его слова могли быть лживы?

— Человек, испивший воды из священного источника не сможет скрыть от меня свои мысли. Он был искренним в своих речах.

— Но отец, ты говорил, что видел в своих снах и меня? Какова же будет моя роль?

— Сейчас я не могу тебе открыть эту тайну. Пусть сначала исполнится то, что предначертано в ближайшие годы.

* * * *

— Та история началась дождливой осенью, когда охотник проверял в лесу свои капканы. В одном из них вместо лисицы он обнаружил прекрасную девушку-эльфийку. Ее нога была сильно повреждена, а конструкция капкана была такой хитрой, что самостоятельно она ни за что не выбралась бы из него. В то время люди и эльфы враждовали, и убить своего врага считалось незазорным даже если он был беспомощен. Но охотник освободил девушку и даже донес ее до эльфийской деревни. Так между ними вспыхнула запретная любовь. Запретная, потому как ни люди, ни эльфы не признавали ее. Страшное наказание ждало обоих, если бы эта тайна внезапно открылась их сородичам. Они встречались в лесу, соблюдая все меры предосторожности. И не было еще более прекрасного чувства, способного породнить таких непохожих существ.

Но началась война. Люди и эльфы накопили достаточно злобы, и теперь могли выплеснуть ее, жестоко убивая друг друга. Хоть наши влюбленные и были против этого кровопролития, но что они могли поделать? Не в их силах было остановить это безумие. И однажды эльфийка сказала возлюбленному, что они больше не могут встречаться. Хоть и расстались они тепло, но охотник был мрачен, не понимая, почему должен нести ответственность за эту войну.

И вот в разгар одной битвы он увидел, как возлюбленная целится прямо в него. Человек решил, что любовь эльфийки была лишь игрой, и что она также ненавидит его, как и весь людской род. И тогда он тоже поднял лук и пустил в нее свою стрелу. Но она спустила тетиву первой. К своему изумлению охотник увидел, что ее стрела предназначалась не ему, а эльфу, который уже занес над ним свой меч. Прекрасная эльфийка предпочла убить своего собрата, чтобы спасти жизнь любимого хоть и чужого существа. Бросился было охотник к ней, но душа девушки уже покинула тело, прямо в сердце угодила его стрела. И понял тут человек, как страшно ошибался в своих мыслях. Не в силах он был нести этот страшный груз и, вырвав из тела эльфийки стрелу, вонзил ее свою грудь. Вот такая история.

— Грустная сказка, — сказал Аллард, стараясь не показывать Аманиэль своей беспричинной грусти. — Впрочем, как и большинство остальных, что ты поведала мне по пути обратно.

Впереди показалась опушка леса, где уже давно поджидал своего господина Дейк. Теперь можно было со вздохом облегчения оставить Хелиндельсельв, но неведомая сила как будто останавливала человека. Или это ему лишь казалось?

— Ты хочешь спросить меня о чем-то, — вдруг тихо сказала ему эльфийка, заглядывая прямо в глаза. — Это важно для тебя, но вопрос не из простых. Задай его сейчас. Другой возможности больше не будет.

Аллард и в самом деле много о чем хотел спросить ее, но выбрал совсем не то, что хотел.

— Тебе решать отвечать на него или нет. Много ты убила людей своими руками?

— Двадцать пять, — тут же ответила она без тени смущения. — Возможно и больше: я не тщеславна, чтобы считать свои трофеи.

— И никогда не было чувства жалости к ним?

— Иногда меня посещали непонятные ощущения. Но это война, а на войне нет времени для слез.

«Как жаль. Она идет по стопам своего отца, втянувшегося в бесконечное сражение за свою правоту. Пусть истина на его стороне, но это не дает ему право обрекать свой народ на гибель. Разве его гордость стоит этого?»

Так думал Аллард, глядя на прекрасно личико, стараясь в эти последние мгновения как можно лучше запечатлеть его в своей памяти.

— Прощай, — тихо сказала дочь Найкилона и собиралась уже уходить, но мужчина остановил ее.

— Послушай, Аманиэль. Возможно, тебя не интересуют советы людей, но может мой все же пригодится.

Эльфийка удивленно посмотрела на него, но уходить не стала.

— Будь всегда доброй и милосердной. Даже когда будешь убивать. Отбрось чувство презрения к побежденному. Если он должен умереть — пусть умрет, но не испытывай наслаждения от его предсмертных мук. И когда тебя будут убивать — не плачь и не проси пощады. Улыбнись своей смерти в лицо и умирай красиво, с достоинством.

И Аллард, не оборачиваясь, направился к опушке леса, а Аманиэль еще долго глядела ему вслед своими прекрасными голубыми глазами наполненными тяжелой думой.

Глава 8. Новое назначение

Мейлинд был обречен. Время уже не играло на его стороне, ведь эльфы, мертвой хваткой сжав в своих руках северный тракт, не позволяли восполнять поредевшую армию на Холодных холмах. Мейлиндцы зубами вцепились в свои оборонительные позиции, но Уильям и не думал бросать гвардейцев на верную смерть. Маршал ждал, когда противник окончательно выдохнется без провизии под ежедневным обстрелом из требушетов. Между тем гарнизон крепости Ньерн держался из последних сил. Запасы пищи давно закончились, и люди несли дозор на стенах шатаясь от голода и усталости. Они еще надеялись на чудо. Еще жила в их сердцах вера увидеть на горизонте множество полосатых флагов с волчьей головы.

Но ожидания были тщетны. Армия, удерживающая Холодные холмы дрогнула. Под покровом ночи мейлиндцы начали отступление. Однако лазутчики Уильяма заметили это передвижение, и ранним утром королевские рыцари догнали своих врагов в поле. Завязавшийся бой быстро сменился паническим бегством мейлиндцев, потерявших в этом бою большую часть своих сил и всех командиров. Дезорганизованная армия оставила вотчину короля Лорка без защиты, и властителю только и оставалось как день и ночь заливать элем страх за свою судьбу.

Комендант Ньерна, получив известия о поражении на Холодных холмах, быстро осознал, что теперь снять осаду уже не кому и принял решения сдать крепость. Ему даже удалось договориться с арондальцами о возможности защитникам беспрепятственно покинуть цитадель без оружия, но при этом забрать с собой знамена. Маршал великодушно отнесся к такой просьбе, по достоинству оценив их стойкость. Правда его окружение уговаривало забыть о воинском слове и, воспользовавшись случаем, перебить неприятеля, когда он покинет стены крепости. Но Уильям сразу же отмел эти гнусные предложения, чем заслужил еще большую популярность среди своих воинов.

Спустя неделю после падения крепости Лорк выбросил белый флаг. Теперь уже во дворце Вермилиона развернулась нешуточная борьба между противоборствующими сторонами. Каждый предлагал свои условия заключения мира, стремясь не забывать и о личных интересах. Наконец, общими усилиями было решено забрать в собственность Арондала земли до самой реки Суолли, а также завладеть непреступной твердыней Ньерн. Кроме того Мейлинд должен был передать победителям на пятнадцать лет в безвозмездное пользование рудники на юге страны. Лорк без долгих колебаний согласился со всеми требованиями завоевателей.

Под радостное ликование толпы Уильям Твиллер возвращался на родину героем. К тому же в его руках теперь находилась пусть и изрядно потрепанная, но все же боеспособная армия. Поскольку король Грегар уже давно пребывал в безумной состоянии, все почести победителя были оказаны именно маршалу. Наступило время праздников и веселья в честь блестящего окончания войны. Блейки затихли. Казалось, внутреннее противостояние во дворце стало сходить на нет.

Но другого героя этой войны, чьи подвиги так и остались тайной, такое затишье не могло обмануть. Враги что-то замышляли, и даже карлик Фрип, охотно рассказывающий Алларду о планах своего хозяина, находился в последние дни в неведении.

* * * *

В разгар Месяца Цветения 726 года опушка леса близ Тарлерских холмов огласилась протяжным воем рожков и несмолкаемым лаем собак. Охота безвозвратно нарушила покой здешних земель, привыкших лишь к мерному шелесту дубрав да тихому журчанию ручьев. Множество людей яростно ломились через старый лес, едва поспевая за своими гончими.