Слабое звено (СИ) - Кунцев Юрий - Страница 49

Вильма смущенно оглянулась в поисках смены темы для разговора, и ее взгляд уперся в темнеющее в конце белого туннеля пятнышко.

— Почти пришли, — выдохнула она, указав на шлюзовую дверь, и продолжила перебирать ногами клавиши рояля, исполняя симфонию из боли разных тональностей вместо нот.

— Если хотите, можете опереться на меня.

— Я не уверена, что мне от этого станет легче.

— В таких ситуациях я просто напоминаю себе, что иногда наша работа — это боль. Мне помогает.

— Спасибо, но мне сейчас нет совершенно никакой необходимости это напоминать, — кисло поморщилась Вильма, — Простите, что я устроила эту глупую истерику в шлюзе. Вы не могли бы никому об этом не рассказывать?

— Без проблем.

— Пришли, — облегченно вздохнула Вильма, обведя взглядом контуры шлюзовой двери Ноль-Девять, и накормила своим пропуском считывающее устройство. Дверь распахнулась, приглашая взойти на борт, и Вильма ползком забралась на палубу, скованная опасениями, что в таком состоянии искусственная гравитация ее попросту раздавит. Взмахнув руками, Октавия запрыгнула следом и помогла Вильме подняться на ноги. — Спасибо.

Внешняя дверь закрылась, внутренняя открылась. Ноги Вильмы нащупали ровную поверхность и освободились от оков страха споткнуться на ровном месте, пополнив тем самым богатую коллекцию синяков. Женщины направились по поперечному коридору к шлюзу правого борта, разнося по неловкой тишине отзвуки шагов.

— Давно вы с Ленаром знакомы? — разбавила Октавия тишину.

— Его к нам назначили шесть лет назад, — быстро посчитала Вильма, — А вы?

— Познакомились только на Нерве. Во время званного ужина.

— Странно. Мне показалось, что вы с ним знакомы гораздо больше.

— Нет, просто он оказался очень напористым мужчиной, способным при желании сильно форсировать знакомство, — закатила Октавия глаза и углубилась в воспоминания, — Он был очень гордым, волевым и целеустремленным. Он был способен свернуть горы, чтобы добиться принцессы.

— Кажется, я понимаю, — протянула Вильма сквозь улыбку, — Этой принцессой были вы?

— Что-то вроде того, — ответили скривленные губы, — Он позвал меня на свидание, и я ему отказала. Мне показалось, что он отреагирует на это спокойно, но он даже и не подумал сдаваться.

— Забавно, — улыбнулась Вильма еще шире, — Не могу представить себе Ленара, бегающего за юбками.

— И не надо. Он не бегал за мной, а скорее преследовал. Он не из тех, кто будет умолять, стоя на коленях, а скорее из тех, кто возьмет свое силой.

— И он взял, что хотел?

— Нет, — мотнула Октавия головой, — К счастью, он вовремя потерял ко мне интерес.

Дверь распахнулась, впустив женщин в предшлюзовой холл, и их взгляды обескураженно разбились вдребезги о фигуру Ленара, посреди помещения стоящего на коленях. Он драил палубу губкой, окуная ее в пластиковое ведро с водой, и в голове Вильмы одна за другой рождались остроты, мечтающие быть брошенными в капитана, словно дротики в доску для дартса.

— Октавия, — своим дежурным недовольным тоном хрипло произнес он, вставая с колен, и губка выпрыгнула на свободу из его разжавшейся ладони, — Я уже два дня мечтаю с тобой серьезно поговорить. Наедине.

— Прости, но давай в другой раз, — сухо произнесла она, направившись к шлюзу, но ее остановила упершаяся ей в грудь вытянутая рука.

— Вильма, ты не могла бы подняться наверх.

Ленар выпроваживал ее, словно ребенка, мешающего разговаривать двум взрослым, и в ней забило тревогу чувство гордости. Она наполнила легкие воздухом, глаза возмущением, а ответ язвительными комментариями, но ее приоткрывшийся рот тут же озадаченно захлопнулся, когда где-то на краю поля зрения начали манить к себе внимание темнеющие пятна, прячущиеся в тени. Она наклонилась в сторону, дав путь льющемуся с потолка свету, и на палубе проявилось что-то красное и напоминающее по форме человеческую руку. Она не знала, чего именно испугалась, но испуг заставил ее отскочить с места преступления и испустить болезненный вскрик от неосторожного движения.

«Иногда наша работа — это боль».

— Что это такое?! — рассек воздух ее предательски надорвавшийся восклик, — Кто-то ранен?

— Это я тебе потом объясню.

— Я никуда не уйду, пока ты мне не объяснишь.

Октавия присела на корточки и внимательно обвела взглядом рваные контуры багрового отпечатка. Он был неполным, но подушечки пальцев были четкими, и перепутать этот рисунок нельзя было ни с чем. Воображение легко дорисовывало недостающие фрагменты ладони и, разогнавшись, начало бешено рисовать картины раненого человека, обессилено ползущего по полу. Два вопросительных взгляда одновременно атаковали Ленара, и тот озабоченно вздохнул.

— Ладно, Октавия, значит в другой раз.

— Если кто-то серьезно ранен, я могу позвать фельдшера.

— Фельдшер уже был здесь и совсем недавно ушел через эту дверь, — указал Ленар на шлюзовую дверь, и на кончике его оттопыренного пальца блеснул жирный намек, — Как раз на его счет я и хотел с тобой побеседовать, и если ты сейчас не готова кое-что мне разъяснить, тогда рекомендую как можно скорее последовать его примеру и убраться отсюда!

Воздух затрещал от напряжения между двумя капитанами, и Вильма уже готова была поклясться, что источником этого напряжения было что-то гораздо серьезнее несостоявшегося свидания на Нерве. У нее на языке уже выстроилась армия вопросов. Она их прожевала, скатала в монолитный лаконичный комок и выплюнула емким вопросом:

— Да что тут происходит?

Но никто не спешил давать ответы, и воздух застыл в неловком молчании. Трое людей замерли в мексиканской дуэли, обмениваясь взглядами и ожидая, кто выстрелит первым.

— Разберись с тем, что происходит на твоем собственном корабле, — произвела Октавия вялый выстрел в Ленара и ткнула пальцем в кнопку у шлюзовой двери, — А потом мы серьезно побеседуем.

Вильма присела за стол с такой медлительной аккуратностью, словно на стуле ее поджидали невидимые иголки, и обхватила обеими ладонями банку с разогретым томатным супом. Припав губами к острому краю банки, она сделала три обжигающих глотка и на несколько секунд ощутила вожделенное чувство, будто парит в пустоте, и вся вселенная была лишь вчерашним страшным сном. По нутру разлилось тепло, успокаивающее боль и отвлекающее от клокочущего внутри вороха впечатлений, но чувство самозабвенности быстро дало несколько трещин где-то в районе ребер. Почесав раздраженное место, она облизнула верхнюю губу, вновь направила внимание на противоположный край столешницы и лениво произнесла:

— Кажется у тебя проблема, — томно вздохнула она, разгоняя по воздуху исходящий из банки пар, — Ты спятил.

— Ты вправе так думать.

Ленар отвечал равнодушным голосом, словно только что рассказал Вильме о том, как он увлекательно выбросил мусор, и это не могло вызывать ничего, кроме чувства раздражения, на которое у Вильмы уже заканчивались силы.

— Если бы ты не сказал, что фельдшер во всем этом замешан, я бы сейчас порекомендовала тебе обратиться к нему.

— Он хирург, а не психотерапевт.

— О, поверь, теперь я это знаю, — саркастично протянула Вильма, — И как вам пришло такое в голову? А если бы с ней что-то случилось?

— Она лицензированный космонавт, и все, через что я ее прогнал, ее должны были прогонять еще во время обучения в этом ее… «ААПЛ», — сказал Ленар передразнивающим тоном.

— А азот? Хочешь сказать, что азотом ее тоже травили во время обучения? — широко распахнула Вильма глаза, словно собралась слушать ими.

— Я же тебе уже говорил, — развел руками Ленар, — что не было никакого азота. Все это был спектакль.

— Она мне только что клялась, что чувствовала симптомы азотного отравления.

— Ну разумеется чувствовала, в этом-то и весь смысл. Ты с ней не первый день знакома и сама прекрасно знаешь, как она легко подвергается внушению. С этого-то и начался этот ее страх задохнуться в скафандре.

— Это ты говоришь, как дипломированный психолог?