Веспасиан. Павший орел Рима - Фаббри Роберт - Страница 43

Ты видел рощу, когда шагал к шатру Тумелика. Те отрубленные головы... Они ведь не сами выросли на деревьях, их поместили туда после жертвоприношения. С тех пор как мы переправились через Рен, нас преследуют одни лишь беды. И вот теперь мы плывём на лодках навстречу новым. Даже если мы принесём в жертву Нептуну целое стадо белых быков, чтобы он был милостив к нам во время плавания по Северному морю, как же он нас услышит и как поможет нам, если здешние боги охотно принимают человеческие жертвоприношения?

— Человеческие жертвоприношения — это просто мерзость.

— Скажи это германским богам. Вряд ли они согласятся с тобой, судя по тому, как хорошо они заботятся о своём собственном народе. Мне не нравится эта затея — сначала похитить орла и навлечь на себя гнев германских богов, а затем морем отправиться в Рим.

— С какой стати им гневаться на нас? Мы ведь заберём орла не у них, а у германского племени.

Магн посмотрел на друга с выражением искреннего изумления.

— Ошибаешься, мой друг. Мы похитим орла у местных богов. Я же сказал тебе, что видел, как германцы прячут орла. Он будет в одной из их священных рощ, в которых они поклоняются своим кровожадным богам, которые их якобы защищают. Боги эти не слишком обрадуются, если мы его заберём. Именно если, потому что это будет непросто. Это тебе не беспечная прогулка по роще, где на поляне стоит римский орёл и надо лишь вытащить из земли шест. Нет, надо быть готовым ко всему. Эти паскуды — любители устраивать ловушки.

— Какие ловушки?

— Хитромудрые.

— Это как понимать?

— Вот послушай. Когда мы нашли орла Девятнадцатого легиона на земле марсиев, молодой трибун, который попытался взять его с алтаря, на котором тот лежал, провалился в яму глубиной десять футов. При этом бедняга напоролся задом на кол и последнее, что почувствовал в жизни, был запах собственного дерьма.

— Да, это паскудство.

— Вот и я о том же. Затем двое наших парней, которые попытались помочь ему, были раздавлены всмятку двумя валунами, подвешенными к сукам деревьев. Ты сам видел, как хатты подвесили на верёвках трупы и, раскачав, толкнули их на нас! Они горазды на такие пакости.

— Значит, мы должны проявлять осторожность. В любом случае они ведь забрали орла.

— Да, забрали, но они переправили его на другой берег Рена. Если мы найдём орла, нам придётся возвращаться домой морем. Когда Германик после своих побед повёл нас обратно морским путём, германские боги в отместку наслали на нас бурю. Остальное ты знаешь сам. И вот теперь мы собираемся повторить ту ошибку.

— Тогда мы принесём жертвы нужным богам. Батавы их почитают и знают, кого нужно умилостивить.

Веспасиан повернулся к Ансигару. Лицо германца было хмурым. Похоже, он подслушал их разговор с Магном.

— Кто у вас бог моря, Ансигар?

— Есть несколько, которые могли бы нам помочь, но в данном случае придётся взывать к Нехаленнии, богине Северного моря. Мы всегда молимся ей перед тем, как отправиться в плавание. Уж если кто способен помочь нам, так только она.

— Какие жертвы она требует?

Декурион задумчиво поскрёб бороду.

— Чем больше мы пожертвуем ей, тем скорее она нам поможет.

Когда на следующее утро начало светать, опустился седой туман, а на земле лежал тонкий слой снега. Мир вокруг как будто сделался черно-белым, лишённым красок. Деревья вдали казались плоскими — сероватые тени, чуть темнее молочно-белого фона.

Веспасиан принял сидячее положение и протёр глаза. Батавы тоже просыпались, сбрасывали с себя влажные от ночной сырости одеяла, жалуясь на затёкшие и озябшие за ночь конечности. Было холодно; изо рта вырывались облачки пара. За исключением пары часов ближе к вечеру, когда усилившийся ветер позволил поставить парус с изображением тотема херусков — кабаньей головы, — накануне они гребли до полуночи. В небе висела почти полная луна: её свет отражался от водной глади и направлял их. Теперь же, после короткого сна на твёрдой, припорошённой снегом земле, руки и ноги гребцов отчаянно болели.

— Боги Льда, — сообщил Ансигар Веспасиану, стряхивая снег со своего одеяла.

— Что?

— Каждый раз в мае боги льда три дня ходят по Германии, оглядывая наши земли, прежде чем вернуться в своё царство и ждать там, пока придёт срок снова принести зиму в наши края. Только после того, как они завершат свои странствия, духи весны смогут вернуться к нам.

— Видишь ли, — сказал Магн, снова взявшись от сглаза рукой за большой палец, — боги у них очень странные.

Через полчаса после скромного завтрака, состоявшего из хлеба и квашеной капусты, запасы которой хранились в каждой лодке, они отчалили и продолжили путешествие вниз по течению. Пелена тумана, скрывавшая оба берега, а также приглушённое пение невидимых птиц, придавали реке несколько зловещий вид.

На фоне притихшей природы ритмичные шлепки вёсел и скрип уключин казались едва ли не оглушительными. Вскоре сидевшие на вёслах батавы начали испуганно озираться по сторонам. Впрочем, этих людей можно было понять: их отряд, как сообщил после отплытия Тумелик, находился на земле хавков.

Они гребли всё утро. Солнце тем временем поднялось выше, и небо слегка прояснилось. Но хотя власть богов льда ослабла, туман полностью не рассеялся.

— Что за племя, эти хавки? — спросил Ансигара Веспасиан, чтобы отвлечься от дурных предчувствий, которые нарастали в нём в последнее время.

— Как и у их соседей, фризов, племя состоит из двух частей. На побережье, там, где низменность, где сыро и трудно заниматься земледелием, они живут за счёт мореходства. Ловят рыбу и на таких вот лодках совершают набеги на прибрежные поселения. В этих же краях хавки разводят скот и лошадей и обрабатывают землю.

У них есть договор с Римом отправлять воинов во вспомогательные когорты, и до сих пор они выполняли его. Кроме того, они платят условный налог. Как и большинство племён, они стараются не портить с Римом отношений. Это позволяет им сосредоточить усилия на вражде с соседними племенами, а также с теми, что живут дальше на востоке. Те — большие любители пройтись с грабежами по нашим краям. Вместе с лангобардами хавки сдерживают дикие племена, населяющие земли к востоку от Альбиса.

— А что за племена там живут?

— До нас доходят разные слухи, но лучше всего нам известно о саксах и англах, населяющих побережье, и свевах, живущих на берегах Альбиса. Земли к востоку населяют готы, бургунды и вандалы. Все они — германцы. С большинством из них мы не общаемся и лишь изредка имеем дело с саксами и англами, когда те ведут торговлю или совершают набеги. В последнем случае приходится применять против них силу.

Неожиданно Ансигар налёг на рулевое весло. Лодка резко развернулась. Веспасиан обернулся на головную лодку. Та проделала то же самое. Позади неё он разглядел причину столь внезапного манёвра. В редеющем тумане силуэты приобрели более резкие очертания: к берегу пристала римская флотилия. Легионеры сходили на берег. Их было много — тысячи человек.

Публий Габиний всё-таки опередил их.

— Это главное поселение хавков, — прошептал Тумелик, указывая на крупное городище на расстоянии мили от них, прилепившееся к подножию невысокой горной гряды — единственной возвышенности посреди плоской, заснеженной равнины, укутанной лёгкой завесой тумана.

— Их священные рощи находятся в лесах к востоку отсюда. Орёл наверняка в одной из них.

Веспасиану поселение хавков было неинтересно, равно как и лес. Взгляд его был устремлён на северо-запад — туда, где высаживались римские легионы. Шесть вспомогательных когорт пехоты выстроились в шеренгу на припорошённой снегом земле, прикрывая легион, который из колонны перестраивался в боевой порядок. Напротив римского войска, увеличиваясь на глазах, стоял отряд хавков. К нему со всей округи стекались всё новые и новые воины в ответ на пронзительное пение горнов, которое разносилось на расстояние.

— Будем считать это приятным разнообразием, — пошутил Веспасиан.