Все не так, как кажется (СИ) - Юнина Наталья - Страница 44

— Я нет. А ты?

— Нет. Но ты, наверное, уже домой хочешь, да и врачи столько не разрешают здесь находиться.

— За тебя деньги, которые я им отвалил, мне можно все.

— Даже так? Хорошо иметь богатого мужа — улыбается Ириша.

— Хорошо иметь меня, Ириша. Деньги, знаешь ли, не все в нашей жизни.

— Твоя правда.

— Тем, если со мной и с ребенком что-то случится, ну ты понимаешь, ты же не бросишь Антона?

— Ира, прекрати нести чушь! Даже слышать этого не хочу.

— Артем… Всякое же может случиться, никто из нас не знает, что может произойти. Просто пообещай, пожалуйста.

— Хорошо, обещаю.

— Спасибо. Ты не думай, я не настраиваю себя на плохое, просто лучше так. А давай что-нибудь хорошее пообсуждаем. Как мы назовем нашу дочку?

— А тебе самой какое имя нравится?

— Андромеда — сглатываю.

— А еще какое?

— Петрония, Феогнида…. Да много красивых имен.

— Действительно. Да чего уж мелочиться, давай назовем ее Пердита.

— А что и такое есть? — с улыбкой на лице спрашивает Ира.

— Если нет, то мы все равно назовем.

— Да, Пердита самое то!

— Я прям тащусь Тихомирова Пердита Артемовна. Ну вот и решили, да, Ириша?

— Ладно, хватит меня смешить. Ай! — Ира тут же хватается за живот.

— Ира, что?

— Больно. Очень. Артем, что-то не так.

— Я сейчас, Ириша.

А дальше все как в тумане. Помню, что носился по отделению как полоумный, ища врачей. Потом Иру забрали, и грозная тетка провела меня ждать к операционным. Не знаю, сколько прошло времени, я даже не засекал. А может и смотрел на часы, но просто не вникал. Мерил шагами коридор, пусть меня посещали и ужасные мысли, но я рад, что такой был не я один. Еще двое таких же полоумных расхаживали по коридору. Коллеги по несчастью, блин. За окном темень беспросветная и мерзопакостный дождь и на душе также паршиво. И только непрекращающиеся звонки от многочисленных родственников приводили меня в чувство. Точнее злили. Но больше игнорировать звонки матери не мог. Какая-то врачиха или медсестра выгнала меня, как только я начал разговаривать по телефону. Не знаю, сколько болтал с матерью, но когда вернулся обратно, в коридоре никого не оказалось. Ждал, что хоть кто-то выйдет, но мать их, никого! Через несколько минут, наконец, выходит какая-то женщина.

— Девушка, простите. Умоляю вас, скажите, пожалуйста, Тихомирову уже прооперировали? Я ее муж. Скажите, что с ними. Я заплачу сколько нужно.

— Успокойтесь, сейчас узнаю. — Через пару минут выходит с таким выражением лица, что лучше бы и не спрашивал.

— Ваша супруга и ребенок переведены в реанимацию. Сейчас вы уже вряд ли что-то подробно узнаете. Но можете обратиться к заведующей, она сегодня как раз дежурит. Ее кабинет в конце коридора.

— А что с ними, вы совсем не знаете?

— У женщины было кровотечение, у ребенка зафиксирована асфиксия. Я, правда, не могу сказать больше. Не расстраивайтесь раньше времени, у нас всякое бывает.

— Спасибо.

Иду по темному коридору и ни хрена не различаю. Нужно просто взять себя в руки. Где же этот кабинет…

Глава 19

Артем

Дошел до конца коридора и как пришибленный смотрю на дверь. Недолго думая стучу и прохожу внутрь. Видимо тетка никого не ожидала, чинно расположившись на кресле с сигаретой в руках.

— Если вы не знаете, нужно не просто стучать и входить, а спрашивать.

— Если вы не знаете, в роддоме не курят и что?

— Вы по какому вопросу? — недовольно спрашивает женщина.

— У меня жену здесь оперировали, но теперь я не знаю где она и что с ребенком. Мне сказали, что вы здесь главная. Так что будьте так любезны, узнать все, что можно и провести меня к жене и ребенку, если это возможно. — Достаю из бумажника приличную сумму и кладу тетке на стол.

— Очередной богатый папаша. Как же вы достали все. — Протягивает руку к деньгам, забирает их и кладет в ящик. Сука! На месте бы треснул, да нужна мне еще. — Фамилия и имя как?

— Тихомирова Ирина.

— Телефон мне свой продиктуйте.

— Зачем? Я хочу лично узнать, а не по телефону.

— Затем, что сейчас вы идите подышать свежим воздухом и только потом возвращаетесь. Я пока узнаю и позвоню вам куда подниматься.

Дал номер врачихе и пошел бродить по роддому. На улицу не пошел, итак на душе погано, еще и в моросящий дождь уходить, нет уж увольте. Смотрю на мелкие капли и не могу понять, как же так получилось. Все же было хорошо и на тебе. Беру в руки крестик, подаренный Ирой, и просто его сжимаю. Нет, я не молюсь, просто повторяю, что все будет хорошо. У нас будет все хорошо…

Смотрю на мобильник и замечаю пропущенный вызов. Придурок, забыл включить звук. Тут же приходит сообщение о том, что нужно подниматься на пятый этаж. Выхожу в общий лестничный проход и поднимаюсь по лестнице, считая каждую ступень. На секунды останавливаюсь. Мне просто страшно. Или я трус или это действительно страшно, но я боюсь увидеть, что там дальше. В голове как будто тысяча чертей и все нашептывают какую-то гадость. Сжимаю виски и все же преодолеваю последние ступеньки. Открываю дверь и прохожу в отделение.

— Я вам звоню, а вы трубку не берете.

— У меня на беззвучном был, извините. — Ко мне подходит та самая заведующая.

— Столько добивались, роддом озолотили, а теперь, что уже неинтересно?

— Что вы чушь несете?

— Ладно, пойдемте. Не нервничайте. — Врачиха идет вперед, зазывая меня рукой. А мне хочется дать ей люлей, идет стерва, пользуясь своим положением, а на самом деле ей глубоко на все плевать, какие там на хрен больные и недоношенные дети, одни бабки в глазах. Мы подходим к комнате с окнами, но никаких кювезов и прочего нет.

— Ой, да перестаньте вы. Ваша девочка абсолютно здорова. Две восемьсот это совсем не страшно. Никакой патологии у нее нет. Что вы там себе надумали?

— А почему она тогда здесь?

— Да где здесь? Это не реанимация! Завтра уже вашу жену переведут в обычную палату и дочка ваша с мамой будет.

— Мне сказали, что их увезли в реанимацию, не дышала или что-то такое, я уже не помню.

— Считайте, что вам не повезло. У нас две Тихомировых. Вам сказали про другую, а с вашими все в норме. Ваша жена в интенсивной терапии, но так положено у нас после кесарева, это обычная практика. Завтра уже ее переведут в послеродовое отделение. Пойдемте. Моем руки как указано на картинке, надеваем халат и шапочку. — Вот же суки! Так и хочется схватить эту шапочку и обернуть ею шею этих уродов.

— Знаете, на вас в суд за это можно подать.

— Пришлите повестку мне на новый адрес, а то может затеряться.

— Какие же вы суууперские врачи.

— Что есть, то есть.

Мы проходим внутрь, а у меня сердце как будто отбивает чечетку.

— Вот и наша Тихомирова. Все, дышите глубже. И за жену не волнуйтесь. Все там тоже нормально. Постойте тут минут десять, полейте слезы радости, а потом кыш. Сейчас не время посещений, деньги деньгами, а режим никто не отменял.

Я как одуревший подхожу к раковине и отдраиваю свои руки, акушерка смотрит на меня как на дебила, хотя иногда мне кажется, что я такой и есть. Вымыв руки, подхожу к нашей дочке. Я ожидал увидеть, что угодно, но не это спокойное чудо. Вокруг кто-то кряхтит, кто-то плачет и все по цепочке, а моя молчит.

— Девушка, простите, а почему она молчит, это нормально?

— Радуйтесь, что молчит. Вы чего? У вас есть шанс высыпаться по ночам. Спокойные дети это редкость. Так что идите помолитесь, на выходе икона есть.

— Спасибо, да вы шутница я посмотрю.

— Нет. Истинную правду говорю. Чего вы стоите, руки вымыли, а ребенка на руки не берете?

— Мне страшно, если честно боюсь ей что-нибудь сломать.

— А вы не бойтесь. Давайте при мне. Головку просто держим.

— Ладно, спасибо, но я сам. Сначала просто посмотрю.

— Ну, смотрите, но время тикает.

Я, наверное, точно дебил, но хочу, чтобы моя дочь заплакала. Подношу палец к маленькой ручке и трогаю это теплое чудо. Однозначно живая и реагирует, но не плачет. Недолго думая достаю дочь из дурацкой кроватки, которая вовсе не кроватка, а прозрачная пластиковая хрень. Рассматриваю поближе свою кроху. Однозначно ее надо откормить, щеки все-таки маловаты. Как только я прижимаю к себе этот комок и провожу носом по щеке, моя дочь наконец подает голос. Честно говоря, не думал, что новорожденные могут так орать. Откуда в этом трехкилограммовом счастье столько сил?