Куда летит "Эскорт" (СИ) - Губоний Татьяна - Страница 18

— Костяк? Руководство? Лидеры? — поинтересовалась Чикита.

Ярко-выраженных нет, — покачал головой техник. — На свободных территориях государственные институты не действуют. Общественный строй существует параллельно, люди вернулись на ритуальные рельсы, живут землями, или кланами, административных границ не признают, подчиняются законам правящих семей. Такой вот возврат в феодализм по всеобщему согласию. С остальным миром они тоже сосуществуют неплохо. Принимают к себе несогласных со всех подконтрольных территорий, при этом перенаселением не страдают. Может, потому что и свой народ не особо удерживают, хочешь идти на метаморфоз — скатертью дорожка. Пишут, что из-за этой миграции западная Африка серьезно побелела.

Чикита задумчиво кивала, то ли в такт не особо плавному движению флайера, то ли выражая согласие с Коршаком, но он воспринимал это как просьбу продолжать и продолжал: — Мы летим над землями Фон. Буркина-Фасо, если по-старому, уже осталась позади, сейчас захватим кусочек Того и полетим над Бенином до самого океана.

Электронное приглашение от Пекаря пришло из портового города Котону, негласной столицы свободных территорий. Генерал давно уволился со службы. Не совместился, то есть метаморфоз не проходил. Теперь он был царём, а это — совсем другая ответственность.

Когда за бортом мелькнула тень, и прямо из воздуха материализовался симпатичный и намного более современный летун, их пилот, ничуть не меняя совершенно счастливого выражения лица, услужливо пояснил: — Фэдэрасьон.

— Федералы, — продублировал Степан, — Подконтрольные территории часто называют федеральными. Мировой Парламент тоже так называют иногда. Я ещё не разобрался, в каких именно случаях.

Федералы поддерживали ту же скорость, и оттого казалось, что они висели в небе неподвижно над мелькающей за бортом саванной. Пилот убрал затемнение купола, соседний летун ответил тем-же, и Степан не сдержал улыбки: флайер оказался под завязку забитым ликующей молодёжью. На них с Чикитой показывали пальцами и сверкали в их сторону неяркими мелкими вспышками.

Фотографируют, что ли? На всякий случай Коршак принял выгодную, по его мнению, журнальную позу, демонстрируя зрителям блестящие на солнце мускулы. На фоне скромной белой майки они смотрелись внушительно. Молодежь возликовала с ещё большей силой, и исчезла так же неожиданно, как появилась.

— Фигляр, — беззлобно проворчала Чикита. — Так что Пекарь? Он что же, не лидер Сопротивления?

— Об этом я ничего не нашёл. Может, косвенно? Народность Фон одна из первых объявила о несогласии. Ещё при формировании мирового Парламента. Их никто не держал, у аркилов с этим строго. Добрая воля. Тем более, что и другие племена, живущие поблизости, присоединились. Африка исторически не любит прогресса. У них тут и коммунизм был, и демократия, однако, кровные узы им дороже всего. В результате очень скоро слова «свободные территории» и «западная Африка» стали синонимами. А тут ещё и Указ.

Чикита посмотрела на него вопросительно.

— С законодательной и исполнительной властью я ещё не закончил, капитан, но Парламент, похоже, у нас теперь один за всех. Правительства, как такового, не существует. В общем, этим Указом они закрепили своё решение о том, что все непрошедшие метаморфоз земляне должны покинуть границы Федерации. Понравилось это далеко не каждому, включая некоторых совместимых, но никто ничего не оспаривал. Тихо снялись с насиженных мест и переехали сюда.

— А ты? Домой хочешь?

Степан стушевался: — Ну, можно съездить ненадолго.

— А что так?

Чикита спрашивала так серьёзно, будто не знала, что для непрошедших метаморфоз гостевая норма непрерывного пребывания на территории Федерации составляет семьдесят два стандартных часа. Может, и правда, не интересовалась?

— Мать жива? — спросила она.

— Жива-здорова. Зовёт. Говорит, есть серьёзные наработки по отращиванию конечностей, — он совершенно смутился. Зачем эти разговоры? Если капитан хочет от него избавиться, то пусть так и скажет. Он сразу уйдёт.

Додумать Степан не успел, дно флайера подскочило, и пилот застрекотал по-своему. Из сказанного ухо Степана выловило полузнакомое «ремерси». Это что? «Мерси» два раза? Поди их разбери без имплантата.

Капитан уловила его замешательство и перевела: — Извиняется. Режим неудачно переключил. Подлетаем к Котону.

Глава 2. Во дворце Пекаря

В степенном немолодом человеке, занавешенном чем-то наподобие золочёной попоны, от бесшабашного Пекаря осталось немного. Но и на главу могущественного племени, по меркам Степана, он не тянул. Где слоны, рабы, опахала? Ничего этого не было. Более того, в широком внутреннем дворе резиденции вообще мало кто обратил внимание на царёвых гостей. А народу там было немало. Кто-то что-то мыл, кто-то что-то пилил… Из пёстрой толпы выделялась только просто одетая женщина славянского типажа. В белой майке, берцах военного образца и закатанных по икры маск-штанах — она доила козу под невысокой пальмой.

Откашливаться на этот раз почти не пришлось. Сначала, конечно, флайер садился, потом он взлетал, но вымощенный камнем двор был выметен достаточно чисто.

Чикита спрыгнула с подушки чуть ли не на руки самому властелину.

— Чикитулик, ты ли? Поверить не могу!

В этом департаменте без изменений… Пекаревы сюси-пуси по-прежнему оставались за рамками понимания Степана. И хорошо, что ему самому досталось только сухое: «Привет, Коршак!». Он кивнул и пристроился за любезничающей парочкой, плавно скользящей вверх по пологим ступеням широкого дворцового крыльца.

Наверху хозяин пригласил гостей жестом вовнутрь помещения, вошёл вслед за ними сам и плотно прикрыл за собой обе створки входной двери. Когда он развернулся к заметно посерьёзневшей Чиките, Степан напрягся. Ого! Да она, практически, приготовилась к бою! Понял это и Вениамин, который вырос из имени Веня, как из старой вещи. Теперь он смотрел на гостей сухо, даже зло.

— Полагаю, нам нужно сразу расставить все точки над «i». Не могу сказать, что я рад вас видеть, но и жизни вашей здесь ничего не угрожает. Поэтому можете расслабиться, капитан Ким.

— Генерал Пекарь.

— В прошлом. Всё в прошлом. Пройдёмте в кабинет, господа. Вы же хотите разговора? Там удобнее. Кресла, минибар… — и он лениво махнул рукой куда-то вглубь дворца.

Степан замешкался, но Чикита пошла, и он послушно поплёлся следом.

Кабинет генерала был обставлен в английском стиле. Даже стены его были обшиты дубом, и что-то подсказывало Коршаку, что самым настоящим английским… Тяжёлые викторианские стулья с подлокотниками формировали группы по предназначениям. Вот эти два, у книжных полок во всю стену, наверняка, для чтения. А эти три, вокруг круглого столика, обитого выцветшим зелёным сукном, — для джентльменских игр, не иначе.

Совершенно не принимая в расчёт Коршака, Пекарь пригласил Чикиту к камину, перед которым под традиционным углом располагались два глубоких ушастых кресла. Кроме того, поскольку, сидя у камина, джентльменам полагалось, очевидно, курить трубку и потягивать бренди, неподалёку от каждого кресла стояли миниатюрные столики с серебряными подносами и наборами бокалов из хрусталя. Для довершения антуража не хватало только потрескивающего в камине огня и повизгивания борзых, в остальном же картина являла собой прообраз загородного дома зажиточного английского джентльмена прошлого века. По крайней мере, в представлении американского мальчика, папа которого держал автомастерскую в штате Техас, а мама воспитывала детей, это было именно так.

— Начинайте, капитан, — подбодрил Пекарь собеседницу. Вышло это у него очень высокомерно. Его жесты и в прошлом были замедленны и плавны, но такой оттопыренной нижней губы Степан за ним раньше не замечал. Вообще-то, молодой Веня был по-своему удивительным — в нём успешно сочетались вполне европейские черты лица с совершенно чёрной кожей. От этого он казался особенным, утончённым. С годами этот эффект потускнел…