Человек-Паук: Заклятый враг - Берд Джим - Страница 38

«Я поступаю правильно, – увещевал он сам себя, – я делаю на сто процентов правильную вещь».

Когда Паук поравнялся со спуском на нижний уровень, где-то над его головой ожил динамик.

– Ты был совершенно прав, назвав себя идиотом, – сообщил бестелесный голос Отто Октавиуса, – хотя я никогда и представить себе не мог истинные глубины твоей, по всей видимости, бездонной глупости.

Голос Дока был спокоен, но Человек-паук различил в нем напряжение и разочарование.

– Я оставлю тебя здесь. Когда ты вернешься... если вернешься... меня здесь не будет. Твоя глупость, скорее всего, будет стоить тебе жизни, а возможно, заодно и моей. И ради чего?

Стенолаз горько покачал головой и завернул за угол.

– И он еще спрашивает, ради чего.

– Ради героизма. – Разнесся из динамиков голос Доктора. – Ради высшего блага.

Человек-паук затормозил, чтобы заглянуть в полуосвещенный проход, осматривая его на предмет попавших в ловушку солдат и всего такого, а палуба начала крениться под все большим углом. Ближе к середине коридора вода доходила уже до груди. Человек-паук запрыгнул на потолок и пополз по нему. Когда он отворил запертую дверь в отсек, хлынуло еще больше воды, и ее уровень быстро поднялся выше.

К сожалению, динамики оставались над водой.

– Я говорю... ни за что. Ты побежал за собственными иллюзиями, только и всего. С тобой говорит твое кровоточащее сердце, и ты следуешь за ним, вместо того чтобы прислушиваться к своему мозгу.

Стенолаз снова сорвался с места. Динамики продолжали потрескивать голосом Доктора.

– Вот почему тебя никто не любит.

– Мужик, – на ходу проговорил герой, – иногда я тебя действительно ненавижу.

Не успел он опомниться, как уже оказался в коридоре, ведущем к камерам заключенных. Вися на потолке, он едва не касался воды спиной.

– Здесь есть кто-нибудь? – позвал он. – Эй!

С обратной стороны ближайшей к нему двери послышался тихий стук. Паук остановился и приложил ухо к металлу.

– Эй! – донесся до него тихий и приглушенный голос. – Эй, на помощь! Спасите!

Стенолаз сунул голову под воду и схватился за панель управления дверью, но понадобилось врезать по панели кулаком, чтобы замок открылся.

Дверь распахнулась, и внутрь хлынул поток воды. Он сшиб с ног стоявшего на коленях человека, но тот быстро опомнился и всплыл к потолку, стараясь держать голову над водой. Питер подхватил узника, чтобы помочь ему.

– Что за... Человек-паук?

Рассмотрев пленника, стенолаз едва не расхохотался.

– Юджин, мать твою, Энгстром.

– Ты можешь... звать меня как хочешь... – проговорил агент ЩИТа, – потому что отныне ты – мой лучший друг...

– У меня есть только заклятые друзья, ты разве не знал?

Молодой агент выглядел ужасно: вокруг глаз залегли темные круги, кожа бледная, форма заляпана кровью. Герой продолжил здоровой рукой поддерживать Энгстрома на плаву и потащил его в коридор.

Как ты сюда попал, Юджин?

– Они захватили меня во время атаки, – слабым голосом ответил он, – на острове Рузвельта... Небольшая группа агентов ГИДРЫ отделилась от основной... и наткнулась на парочку наших. Они не спаслись...

Человек-паук добрался до коридора, в котором он мог достать до дна, опустился на палубу, положил руку Энгстрома себе на плечи и попытался сделать несколько шагов.

– Эй, все в порядке, все в порядке, твой рейс до дома прибыл, и нам нужно идти. Ты вообще идти сможешь?

– Не... не думаю, – ответил Энгстром, не в силах сфокусировать взгляд.

Человек-паук пожал плечами.

– Отлично, потому что нам нужно бежать.

Прибавив скорость, он бросился вниз по коридору по колено в воде, практически неся Энгстрома на себе. Вода плескалась у них под ногами, а наклонившаяся палуба грозила лишить героя равновесия.

– Наверное, это очевидно, Юджин, но подлодка тонет.

Энгстром не ответил.

– Эй! – воскликнул Человек-паук, хлопая юношу по щекам свободной рукой. – Солдат, не бросай меня!

Услышав в ответ слабый стон, он продолжил бежать по коридору, гадая, чем там занят Октавиус.

– Э-э-э, давай-ка проверим, – сказал он, – как там Генри Хейс. Он тоже здесь?

При упоминании киборга Энгстром пошевелился.

– Нет... ему очень плохо... Коулсон говорит... что его внутренние системы дают сбой... все его тело просто выключается... Где это мы?

Герой практически забросил себя и свою ношу по лестнице на второй уровень.

– Мы на Таити, Юджин. Мы на отличном пляже на Таити. Никаких забот. Твой лучший заклятый друг обо всем позаботился.

Мостик подлодки казался в миллионе миль и сотнях лет отсюда. Паук не сомневался, что путь обратно был во много раз дольше его забега к камерам. Чтобы усложнить ситуацию еще больше, освещение в коридоре внезапно отключилось, погрузив субмарину в темноту. Где-то внизу раздавались приглушенные хлопки взрывов.

«По крайней мере, воды стало меньше. Слава богу за такие маленькие подарки».

– Прости за все, Паучок, – прошептал Энгстром.

– Ты в порядке... Коулсон говорит, ты в порядке, так что и я скажу, что ты в порядке...

Парочка завернула за угол, и герой увидел, что они уже на подступах к мостику.

– Мария... Хилл... она по-прежнему хуже всех...

Человек-паук рассмеялся, несмотря на все усилия.

– Вот здесь я с тобой не поспорю, приятель.

Первое, что заметил Человек-паук, войдя на мостик с практически бессознательным агентом ЩИТа на плечах, – Доктор Осьминог никуда не делся, зато значительно продвинулся в деле конструирования самодельной спасательной капсулы. Теперь, когда у капсулы были изолированные края, она вселяла в Паучка куда больше оптимизма.

– Я думал, ты уедешь без меня, – заметил Человек-паук.

Октавиус пожал плечами.

– Это был блеф, чтобы поуменьшить твой неуместный идеализм. Если паутина не усилит капсулу, на такой глубине ее моментально расплющит давлением. – Доктор с отвращением покосился на ношу Человека-паука. – Но теперь ты принес мне новые осложнения. Кто это?

– Юджин Энгстром из ЩИТа, – ответил Человек-паук, пытаясь осторожно усадить юношу за ближайшую консоль. – Его пытали.

– Это не тот абсолютно некомпетентный болван, пытавшийся арестовать меня возле моего склада? Как ты вообще мог представить, что я захочу спасти этого олуха? Это просто выше грани моего понимания...

От его слов у героя мороз пробежал по коже. Снова ему пришлось напоминать себе, что помимо всего прочего Октавиус был убийцей.

– Он сказал мне, что я теперь – его лучший друг до конца жизни, – беззаботно сказал Человек-паук, – и он пойдет с нами. Я не собираюсь спорить с тобой по этому поводу, Отто.

Что-то в словах Паучка дошло до понимания Октавиуса. Он лишь развернулся и уставился на капсулу, его грудь мерно вздымалась и опадала, лицо скривилось в озабоченную гримасу, а взгляд был тверд как камень.

– Это бесполезно, – начал он, но остановил себя, вместо этого пробежал своей настоящей рукой по изогнутой поверхности их спасательного средства, затем собрался с мыслями и повернулся к Человеку-пауку: – Она готова для твоего вклада.

Герой покосился на неподвижного Энгстрома, затем подошел к Доктору.

– Что мне делать?

– Ты должен создать кокон из своей паутины, чтобы изолировать капсулу и укрепить конструкцию, – ответил Октавиус, указывая на внутренности плавсредства. – Оставь этот край открытым, чтобы мы могли забраться внутрь, но покрой всю остальную поверхность плотным слоем, настолько толстым, насколько сможешь... за исключением двух округлых отверстий, каждое по пятнадцать сантиметров диаметром: вот здесь... и здесь.

Указанные им точки были равноудалены от середины окружности. У стенолаза были предположения касательно того, для чего будут нужны эти отверстия.

Лодка содрогнулась снова, и на этот раз толчкам сопутствовала страшная вибрация, от которой последние пассажиры субмарины едва удержались на ногах.

– Быстрее! – настойчиво поторопил его Октавиус.