К черту любовь! (СИ) - "Nogaulitki" - Страница 47

И после довольно долгого разговора с Михаилом Андреевичем и отказом на его просьбу «все-таки подумать», я получила от него подпись в нужном месте на свежевыпущенном из принтера заявлении, которое пахло горячей бумагой, а после направилась в отдел кадров. Взрослая, миловидная женщина, которая по слухам, трудилась в компании уже лет пятнадцать, посетовала и пробормотала что-то про бывших работников Волжак и какую-то метку, чем меня даже насмешила, но заявление приняла.

Как и в случае с отпуском, Михаил Андреевич не стал ворчать о правилах двухнедельной отработки. Я не надеялась, честно говоря, что он согласится – загруженность у нас была приличная, но, как выяснилось, его племянница в этот момент искала работу. «Я хотел ее устроить к нам на другую должность, но, раз ты уходишь, предложу ей место своей ассистентки. Да и мне самому будет спокойнее. Ритку-то я уж натаскаю», — усмехнулся мужчина. Поблагодарив его и пожелав удачи вместе с неведомой мне Риткой, я решила, что это знак судьбы – видимо, сама жизнь намекает мне, что пора валить отсюда, подальше от Волжак, причем как можно скорее.

Собрав свое нехитрое барахло, я осмотрелась и усмехнулась – да уж, когда Волжак пришла сюда работать, я боялась, что она меня уволит. В итоге – уволилась сама. Но это уже все неважно. Это уже все совсем другая история.

***

Когда я проходила по коридору, держа свой «последний путь» в стенах уже бывшего места работы, по иронии той же насмешницы-судьбы, я встретила… конечно.

Волжак шла с какими-то бумагами, мерно выстукивая ритм шагов своими каблуками. Какого черта она забыла на этом этаже – осталось для меня загадкой.

Поравнявшись со мной, она подняла голову, заметив, что уже не одна, и… по ее лицу я поняла, что она удивлена меня встретить.

— Добрый вечер, — по-деловому сдержанно проговорила Волжак, глядя на меня.

Надо же, а я думала, мы больше никогда не заговорим, трусливая ты задница. Но, конечно, сказала я совсем иное.

— Здравствуйте, Екатерина Александровна, — кивнула я, радуясь, что все свои пожитки затолкала в безразмерную сумку, иначе мисс Внимательность непременно бы спросила, куда это я собралась. А объяснять ей что-либо у меня не было ни сил, ни желания. Я хотела с ней попрощаться, но знала, что скажи я, что я ухожу, она наверняка придумала бы что-то, какой-то запасной вариант, которым снова крепко-накрепко привязала бы меня к себе. Поэтому я только спокойно проговорила «Хороших выходных» и скрылась в так вовремя подоспевшем лифте. Волжак пробормотала растерянное «И вам», когда двери лифта практически закрылись.

Смотря на полоску, через которую то и дело мелькал свет от этажей, которые оставались «позади», а точнее, «вверху», я смогла только сделать глубокий вдох и прошептать той, которая даже не знала, что я к ней обращаюсь, тихое «Прощай».

Глава 38

— Ты… что?! – переспросила Оксанка, не поверив своим ушам.

— Я уволилась, — повторила я, невозмутимо наполняя ее бокал вином. – Ты яблоко будешь? Нарезать?

Подруга смотрела на меня так, будто видела впервые.

— Какое яблоко, Ира? Какого хрена?

— Хрена нет. Только яблоко, — попыталась я пошутить, но Оксанка моего юмора не оценила. – Ну, что ты так смотришь на меня?

— Я повторю свой вопрос – какого хрена?

Я закатила глаза, тяжело вздохнув.

— Уволилась я, уволилась. Не могу так больше. Видеть ее не могу, общаться с ней не могу, и не общаться тоже. Она…

— Она, она, — передразнила меня Оксанка. – При чем тут она? Тебе о своей жизни нужно думать, а не о ней. И что ты теперь будешь делать? У тебя счета, кредиты…

— У нас что, одна организация в городе? – перебила я ее. – Найду другую работу. И на первое время у меня есть кое-какие сбережения. Не пропаду, — я, как могла, старалась сама поверить в свои слова.

— Ну, ты дура, — протянула Оксанка.

— Спасибо, подруга, — скептично фыркнула я. – Знала, что ты поддержишь.

— Нет, я тебя поддерживаю. Но ты дура. Это реально была хорошая работа. Если вы не можете просто сосуществовать рядом… Почему ТЫ должна менять работу, а не она, я не понимаю? – возмущалась Оксана.

— Потому что это Я не могу сосуществовать с ней, а не она. Это моя проблема, понимаешь? Моя.

— Ага, трахались вы обе, а проблема твоя. Чудно, — фыркнула Оксанка, делая большой глоток из бокала.

— У нее нет проблем с чувствами, как ты не поймешь? – вздохнула я. – Ей плевать. Для нее это просто хороший секс. Я думала, что я не одна из многих, не просто еще одна девчонка, с которой она спит. Но… По всей видимости, это так. Она не может себя простить, соответственно, не может пойти дальше. А я хочу этого «дальше». Тут наши желания не совпадают. Она разрушает меня, я больше не хочу. Лучше я переболею, пережду, и начну что-то новое. Просто… должно пройти время.

— Я помню эту историю про ее семью, но… Быть такой бесчувственной сукой – ее осознанный выбор, не нужно ее оправдывать, — отрезала Оксанка, строго глядя на меня. – Ты – просто потрясающая девушка, и ты обязательно найдешь кого-то, кто будет это ценить.

— Я знаю, Оксан, я знаю, — грустно улыбнулась я. – А у вас-то как? С Машей?

— Ой, — глаза Оксанки тут же загорелись, — все хорошо. Она в конце следующей недели приедет сюда. Хотим смотаться в горы с палатками. Поедешь с нами? Тебе сейчас не помешает немного развеяться.

— Я подумаю, — снова улыбнулась я, искренне радуясь за подругу. Маша была хорошей девушкой.

— Ладно, давай выпьем за твою новую хорошую работу. Чтобы побыстрее нашлась, — Оксанка подняла бокал, ожидая того же от меня.

— И чтобы платили еще больше, — согласна кивнула я и «чокнулась» с подругой.

***

Через полторы недели и четыре собеседования, мои пыл и оптимизм, что я найду хорошую работу, стали понемногу угасать. Настолько, что я даже отказалась от поездки с Машей и Оксанкой, отправив их одних, пожелав им хорошенько отдохнуть за меня тоже.

У меня не было настроения на какие-то мероприятия. Не только потому что с работой не складывалось, а еще потому, что… Волжак. До нее, по всей видимости, наконец-то дошла весть, что Никоненко Ирина Николаевна покинула корпоративные стены, и чего теперь от меня хотела Волжак – я не имела понятия. Она писала и звонила, но я не отвечала. Я твердо решила, что начну новую жизнь, ту, в которой не будет драм и Волжак. А так как Волжак и есть моя главная драма – соответственно, мне нужно было ее исключить. Самое удивительное, что Екатерина Александровна даже приезжала ко мне домой, дважды. Первый раз я была дома и не открыла, а второй – я увидела у подъезда ее машину и… развернулась и ушла в другую сторону.

Я понимала, что не могу с ней встретиться. Что просто не смогу с ней спокойно разговаривать, не смогу что-то объяснить так, чтобы не чувствовать себя униженной или жертвой. Я вполне смогу обойтись без этого. И вот уже шел третий день, как она не звонила мне, не писала и не появлялась. С одной стороны, я была рада этому. С другой – готова была разрыдаться от боли, потому что какая-то часть меня, видимо, особенно мазохистская, все же надеялась на какой-то хеппи енд. На какое-то мирное разрешение, на согласие. Но… мне нужно было давно уяснить, что с Волжак так не выходит. Все всегда получается так, как хочет она. А на мое мнение и мои чувства – плевать.

***

Я вышла из дома в пять вечера, чтобы успеть к шести на собеседование. Ехать до места было всего сорок минут, но лучше перестраховаться и приехать пораньше.

Подойдя к своей машине, мои глаза чуть не вывалились от удивления – переднее колесо было спущено от слова совсем. Я знала, что в багажнике у меня не то что запаски, у меня даже насоса нет. Чертыхнувшись, достала телефон, чтобы вызвать такси. Я откровенно мысленно крыла матом тех негодяев, которые это сделали с моей машиной. Хотя, признаться, такое в наших дворах было редкостью. Я ни разу не слышала о каких-то актах вандализма на наших местных парковках. Видимо, сегодня просто очередной «удачный день».