Пляшущие тени (СИ) - Игнатьев Сергей - Страница 6

Я кивнул, ожидая продолжения.

— Как ты уже, наверное, понял, — сказал Иштван. — Мы несколько отличаемся от большинства людей. С этим связан определенный ряд неудобств. И даже опасностей. Для того, чтобы обеспечить безопасность таких людей, как ты, или я, или Никита, существует специальная организация. Насколько я понял из твоих слов, Никите сейчас очень нужна наша помощь. Если ты не против, давай проедем с тобой в одно место, где ты повторишь свой рассказ людям, которые смогут помочь. Хорошо?

Я кивнул. Что мне было еще делать?

3. Черные вихри

Мы покинули бар, сели в машину Иштвана, черную лоснящуюся «ауди». Рукопись он аккуратно завернул и взял с собой. Теперь она лежала на приборной панели, снова и снова притягивала к себе мой напряженный взгляд.

Только в машине я вспомнил, что забыл расплатиться за пиво, и честно признался в этом своему новому знакомому.

Он изобразил легкую улыбку и попросил меня не беспокоится на этот счет. У меня возникло подозрение, что заведение принадлежит ему.

Сев за руль, Иштван нацепил на ухо гарнитуру хендс-фри.

— Добрый день, — сказал он в пространство, вращая руль. — Да… Нет, я по другому поводу. У нас проблемы. С одним из моих людей… Да. У меня тут очевидец. Да… Конечно, уже везу.

Я молчал, косясь в окно.

Ехали мы довольно долго, в основном какими-то дворами и закоулками. В конце концов, я совсем потерял ориентиры. Стал смотреть на собственные сцепленные пальцы. Руки у меня дрожали.

Наконец мы миновали автоматически раскрывшиеся ворота с неразборчивой муниципальной табличкой, я рассеянно подумал, что это и есть место нашего назначения. При въезде Иштван продемонстрировал охраннику с автоматом на плече какую-то ксиву.

Иштван оставил машину на парковке, мы оказались у подножия длинного кирпичного корпуса с высокими окнами. Потом снова был пропускной пункт на входе, внимательная охрана. Я шел за Иштваном, как сомнамбула. Лишь ноги переставлял и крутил по сторонам головой. На меня вдруг накатила вязкая усталость. Нервы сдавали, должно быть. Утренних переживаний мне хватило за глаза. Поэтому теперь я шел, куда ведут, и ни о чем не думал. Иштван провел меня через шумную приемную, заполненную хором голосов, пиликанием факсов и кряхтением принтеров, в шикарный кабинет за высокими черными дверями, а сам, поздоровавшись с присутствующими, скрылся, бросив меня одного.

Только оказавшись в мягком глубоком кресле, я будто бы проснулся. Наверное, из-за солнечных лучей, которые били мне по глазам сквозь разомкнутые жалюзи. Я сощурился, пытаясь увидеть хозяина кабинета.

Жалюзи, щелкнув, сомкнулись. Я оглядел кабинет. Он был очень просторный, но производил впечатление какой-то музейной аскетичности. Это впечатление усиливалось предметами, висящими на голых стенах. С одной стороны несколько средневековых гравюр на черных паспарту, с другой — внушительных размеров диск ацтекского календаря, испещренный тонкой резьбой.

В кабинете нас осталось трое.

У стены на диванчике, под резным диском, устроился странный тип в водолазке, с глубоко запавшими глазами и лицом хронически больного.

Напротив меня, за громадным столом, на котором не было ничего, кроме телефона, стопки чистой бумаги и ручки, сидел хозяин кабинета. Он был тут, по видимости, самым главным. Худощавый тип в черном костюме и серой рубашке без галстука. У него была очень печальная улыбка, а голос такой, что впору шоколадные батончики рекламировать. «Густая карамель и толстый-толстый слой шоколада». Он был похож на актера с амплуа «героя-любовника», в силу возраста переквалифицировавшегося в директора похоронного бюро.

— Расскажите, пожалуйста, с самого начала, — сказал он сладким голосом. — Со знакомства с Никитой…

Немного подумав, я решил рассказать все, ничего не утаивая. Собственно, и утаивать-то было особенно нечего.

Тип с печальной улыбкой слушал меня очень внимательно, так и эдак вертел в узких пальцах рукопись, перелистывал ее, иногда ободряюще кивал мне, иногда задавал незначительные вопросы.

Второй тип, с запавшими глазами, сидел в углу, пристально пялился на меня. Молчал.

Наконец допрос закончился.

Главный встал из-за стола, медленно прошелся по кабинету взад-вперед, поглаживая подбородок. Вопросительно глянул на молчаливого типа, который продолжал сидеть в углу, пялясь на меня, как сыч.

— Все так, — голос у молчаливого был неприятный, скрипучий. — Слово в слово.

— Хорошо, спасибо. — сказал главный ласково. — Ты свободен.

Странный тип, никоим образом не выразив удивления, тихо удалился.

Главный сел в кресло, сложил пальцы замком.

— Неприятная история, Денис, — сказал он мне. — Очень неприятная. Но вы не волнуйтесь, вы пришли в нужное место. Теперь все будет хорошо.

Он говорил это таким задушевным тоном и так мягко, с легкой грустинкой, улыбался, что я почти поверил, что да. Все будет отлично.

— Стефан вам все объяснит подробнее, — добавил он.

Он сделал успокаивающий жест, ткнул в какую-то кнопку на телефоне, приложил трубку к уху.

— Да. Поговорили. Зайди ко мне.

В кабинет зашел Иштван. Вопросительно посмотрел на главного.

— Введи молодого человека в курс, — сказал тот. — Если с Никитой действительно случилась беда, понадобится замена. А он подходит вполне. Я одобряю.

Иштван кивнул, соглашаясь.

Мое мнение их совсем не интересовало.

— Вы что, типа госбезопасности? — спросил я негромко.

Они переглянулись, заливисто засмеялись, будто я очень тонко пошутил.

— Я сейчас тебе все объясню, — сказал Иштван. — Пойдем, Денис.

С того утра я стал его личным учеником.

В этом было что-то от всяких фэнтезийных фильмов про магов, рыцарей и прочее. Учитель и ученик. Горец Маклауд и Рамирес. Ну, на Кристофера Ламберта я никак не был похож, хотя в моем наставнике было что-то от Коннери.

Прошла длинная неделя. Никаких вестей о Никите не было. Зато с Иштваном мы встречались каждый день. С работы я слезно отпросился у начальника, симулировав грипп. Он поверил мне на слово, не спрашивая, конечно, никаких больничных. Черные вихри творили чудеса.

Иштван ежедневно приезжал за мной на черной лоснящейся «ауди», вез в какое-нибудь кафе, в дешевый ресторанчик или бар, или просто водил по городу. Выгуливал, короче говоря. Я задавал вопросы, он отвечал. Я пытался спорить, он объяснял. Вводил меня в курс дела, как и велел тот тип, с печальной улыбкой и сладким голосом.

Вот и теперь мы неторопливо прогуливались по набережной Москвы-реки.

Седовласый господин с благородной осанкой и изысканными манерами, и внимательно слушающий его молодой человек.

И мой последний вопрос явно озадачил седовласого господина.

Он извел меня своими проникновенными монологами, и я решил спросить напрямик «Иштван, а почему вы просто не расскажете всем остальным? Какого черта вы играете в разведчиков, а?»

Некоторое время он шел в молчании, задумчиво глядя на свои узкие начищенные туфли, ступающие по грязному тротуару.

— Видишь ли, Денис, — сказал он. — Мы, если можно так выразится, сберегаем огонь, бережно передаваемый из рук в руки с первобытных времен. Мы храним тяжесть тайного знания. Мы жрецы. Мы способны видеть то, что не видят другие. И использовать это мы вправе. Обычным людям наша сила недоступна. Это может прозвучать грубо, но они для нас — расходный материал, статисты. Ты должен свыкнуться с этой мыслью и отбросить любые сомнения в правильности своих действий. Случилось то, что случилось. Ты увидел то, что не видят другие. Никто в этом мире, кроме тебя самого, не обязан помогать тебе. Теперь ты сам должен завоевать свою свободу, счастье. Лично ты. На этом строится все функционирование нашей системы. Каждый здесь на своем месте. На этом строится принцип нашей работы. Конгломерат — то, что нас объединяет. Всех нас, «кукловодов», «черных пастырей», «минусов». Называть нас можно как угодно. Суть не в названии. Конгломерат и нерушимость его принципов гарантируют нам безопасность. Понимаешь?