Пыльные окна (СИ) - Игнатьев Сергей - Страница 33

«Минусы» подступали ко мне по заросшей бурьяном бетонной площади. Яркие снежинки заметались между нами.

Огненные искорки, которыми я сейчас буду улаживать нашу сделку.

За спинами «минусов» сорвалась с места, брызгая во все стороны грязью, понеслась прочь одна из машин.

До свидания, Полина, мысленно сказал я.

Коля и его подручные задумчиво поглядели вслед удаляющемуся автомобилю.

Они такого маневра, наверное, тоже не ожидали.

— Вот бабы! — весело крикнул Коля, обращаясь сразу ко всем присутствующим. Сплюнул под ноги.

Полина всегда просчитывала ситуацию на несколько шагов вперед. Она была прагматична. Участвовать в разборках «проводников» ей смысла не было.

— Что она тебе пообещала? — крикнул я Коле. — Помочь занять место Уруту? В обмен на парня? Так?

Коля ничего не ответил, но я понял, что попал в самую точку.

А ты думал, у тебя все схвачено, подумал я равнодушно. Хитроумный и вертлявый бес, даже ты повелся. Что ж, по крайней мере, не один я на этом поле чувствую себя ослом.

— Ну и кто кого надурил, Коля?! — мне стало весело.

Он подходил все ближе. Его подручные плелись позади, пялясь на меня исподлобья.

— Неважно, — всегда такое веселое, Колино лицо вдруг стало застывшей маской. — Парня я все равно заберу. Не ей, так кому другому пригодится. Отдай его мне, Каштанов! Он нужен мне. Они же за просто так не отдадут мне город, будут торговаться, а я ХОЧУ ЕГО! Краснорецк — мой город, понял?!

Я покачал головой.

— Ну, как хочешь, — процедил Коля.

Он не стал тратить силы на всякие фокусы «проводников», фокусировать энергию или что-нибудь подобное. Я был для него маленьким препятствием на пути к его мечте. Так же, как и паренек-вектор — всего лишь лишним козырем.

Страшны те люди, которые точно знают, чего хотят от жизни.

Коля махнул рукой и скомандовал своим парням:

— Валите его!

И тотчас сунул руку за спину, видимо, собираясь вытащить пистолет.

Он еще не успел прокричать свою отрывистую команду, а я уже отскочил вбок, упал, больно ударился о бетон.

Тоже потащил из-за пояса пистолет.

Не было времени на приемчики «проводников», на огненную пыль.

В таких случаях, как сейчас, все решает быстрота атаки и количество выпущенного свинца. Против такого сочетания не спасают никакие супер-способности.

Над полем загрохотали пистолетные выстрелы.

Я катился по грязному бетону под треск выстрелов. Где-то совсем рядом, у самого уха, что-то взвизгнуло, свистнуло.

Что-то завопил в своей манере Барабашкин. Наверное, призывал в помощь сатану, или что-нибудь в этом роде.

Сквозь выстрелы послышался нарастающий рев.

Катясь по бетону, сдирая локти, царапая лицо о пожухлый бурьян, я тоже выстрелил по «минусам» дважды, наугад. Не попал.

А рев все рос, разлетаясь над пустырем. Глухой и угрожающий рев двигателя.

На отрезок пути, разделявший меня и палящих из пистолетов боевиков Каскавеллы, вынесся мотоциклист в черном шлеме.

Затормозил с разворотом, забрызгивая грязью подступающих ко мне противников.

Повел рукой в перчатке, напомнив мне джедаев из фильмов Лукаса.

Вжимаясь в землю, я издал истерический смешок.

Стрельба прекратилась.

На заброшенном полигоне начался новый акт нашего представления. Нашей сатирической пьесы из жизни людей с паранормальными способностями.

Мои противники отступали назад, словно сопротивляясь потоку ветра. Один с хриплыми матюками упал навзничь, раскинув руки. Другие дрогнули, побежали прочь, будто от пожара.

Но Коля и его порученец Барабашкин продолжали сопротивляться напору невидимого ветра. Упорно шли, пригибаясь вперед, как противостоящие шторму буревестники, не выпуская из рук пистолетов. Я даже почувствовал к ним нечто вроде уважения.

Мотоциклист резко взмахнул рукой, будто отбрасывая что-то прочь от себя.

И оба, Барабашкин и Коля, дернулись, споткнулись.

Коля отшвырнул пистолет. Он ненужным куском металла забряцал по бетону.

Страшно оскалившись, выставив вперед скрюченные пальцы, Коля стал наступать на моего безымянного спасителя.

Мотоциклист повел плечами, стащил с головы шлем.

— Увози парня, Каштанов! — рявкнул Максим. — С этими я разберусь!

Он слез со своего железного коня, не спеша устроил шлем под сиденьем. Расстегнул ворот короткой мотоциклетной куртки.

— Ну что, Колян, поговорим? — сказал Максим приближающемуся «минусу». — Решил кидануть меня, а?

Коля, продолжая скалиться, еще шире развел руки со скрюченными пальцами.

— Думал, если с Уруту сболтался, от меня тоже легко отделаешься? — процедил Максим. — Ошибаешься.

— В чем проблема? — с натугой, с усилием процедил Коля, будто бы у него сводило челюсти. — Вектор… все равно у твоего… тормозного приятеля.

Он указал на меня.

— Ну с ним мы сами разберемся, — заверил Максим. — А вот ты, ниггер, напрасно решил меня напарить!

Коля завел локти за спину, а затем резко выставил ладони вперед, отбрасывая незримое препятствие на Максима.

Максим дернулся, но устоял.

Как завороженный, я следил за поединком двух «проводников».

Я никогда не видел этого прежде, так близко, собственными глазами. Знал только по рассказам очевидцев. И хотя в чем-то подобном уже успел лично принять участие, совсем недавно, я и не представлял как дико, жутко это выглядит со стороны.

Две силы, сошедшиеся в противоборстве. Две незримые силы, осуществляющие себя через хрупкие человеческие тела.

Звериный оскал перекошенных лиц, сведенные судорогой конечности, неестественные застывшие позы. И давит, давит, давит звенящий гул. На всех участников, и на зрителей, и на все живое в радиусе до километра.

Я лежал, распластавшись на земле, вцепившись зубами в собственный колючий шарф, и никак не мог оторвать взгляда от дуэлянтов.

И только когда дико закричал Барабашкин, гул оборвался, оставив в ушах тонкий писк, пульсирующую боль в висках и гулкое биение сердца, отдававшееся во всем теле.

Про Барабашкина я забыл, зачарованный поединком, и забыл даже про Диму. И забыли про него эти двое, сошедшиеся насмерть.

Зато теперь мы все судорожно обернулись на крик.

Я оттолкнулся от земли и поднялся на ноги.

Барабашкин оказался уже у меня за спиной.

Он стоял, широко расставив ноги. Одной рукой он удерживал за шею вырывающегося мальчишку. А другой целил вперед из пистолета.

И хоть это был не прежний его шикарный револьвер, все равно, я, и Максим, и Коля, застыли на месте.

— Ну, тихо-тихо, — пробормотал он, поводя стволом и встряхивая Диму. — Успокоились, ребятки, тихонько… В ГЛАЗА НЕ СМОТРЕТЬ! И держите руки, чтоб я их видел!

Мы подчинились.

— Что за дела? — тупо спросил Коля, приподнимая ладони вверх. — Ты чего задумал, Падший?

— Заткнись! — оборвал его Барабашкин. — Теперь я тут главный, понял?!

Он дернул щекой.

— Итак, мы выяснили, что ты Вектор, — Барабашкин еще сильнее притянул к себе мальчишку, искоса поглядел на него. — Надо же, такой маленький, никчемный мальчик. И может повелевать судьбами мира, бе-бе-бе!

Он длинно высунул язык и поболтал им вверх-вниз, едва не касаясь диминого уха.

— Барабашкин, завязывай, — сказал я.

— ЗАТКНИСЬ! — страшно взвизгнул Барабашкин, переводя дуло пистолета на меня.

Руки я поднял вверх, но в правой продолжал сжимать рукоять пистолета.

Успеть бы, вертелось в голове, всадить ему пулю в дурную башку. Но я не был уверен, что попаду, не зацепив лохматую голову мальчишки.

— Ты опупел, Падший? — радостно спросил Коля. — Чего творишь?

Барабашкин не мог определиться. Нас было трое, а он один. И хотя в нашей троице каждый был вроде как сам за себя, ему от этого лучше не становилось.

— Я ухожу, — объявил он, дергая щекой. — Будете преследовать меня, грохну мальчишку. ВЫ МЕНЯ ПОНЯЛИ?!

— Куда ты уйдешь? — процедил Максим. — Тебе не выбраться из города, Минус.