Доктор 2 (СИ) - Афанасьев Семён - Страница 56

— Вопрос первый, — говорит директор, обращаясь к бухгалтеру. — Роза, мы можем вернуть деньги Стесеву? Он говорит, что внёс тридцать первого августа всю сумму.

— Жанна, ты так шутишь? — удивляется бухгалтер, зачем-то раскладывая на столе приходные ордера. — Касса в тот же день вся сдана в банк на счёт, со счёта всё в тот же день перечислено Собственнику! У него проси сама. И я даже перечислить не могу, у меня доверенность только на внесение денег на счёт. Со счёта он сам через банк-клиент переводит, из любой точки…

— Роза, я поняла, спасибо, — мягко обрывает бухгалтера директор. — А с прихода от других учеников? Допустим, внёс один ученик, а мы эти деньги из кассы отдадим Стесеву?

— Это не приходуя, что ли? — снова удивляется бухгалтер. — А что я вносителю дам, если его деньги приходовать не буду? Своё честное слово? Вместо чека и приходника?

— Да нет… так конечно не надо… А если принять от другого, оприходовать, а потом на расход поставить?

— Жанна, я категорически против, — бухгалтер отрывается от раскладывания бумажек на столе и широко открытыми глазами смотрит на директора. — У меня есть мои инструкции от собственника. Всё, что приходит в кассу, я автоматически в тот же день складываю на счёт. И потом только оттуда расходы. Либо, могу тебе в подотчёт выдавать суммы, не превышающие сто долларов в сутки. Либо — по сигналу Собственника — сколько он в сигнале укажет.

— То есть, незаметно вернуть деньги не получится? — с явным огорчением уточняет директор.

— Ну почему не получится, давай посмотрим, — бухгалтер открывает в смартфоне календарь и прикидывает на обратной стороне приходного ордера карандашом. — Смотри. У тебя лимит сто долларов в день, так?

— Да.

— Суббота и воскресенье не считаются, получается, двадцать два дня в этом месяце. Порядка пятидесяти долларов у тебя реальные неснижаемые среднесуточные расходы, без этого никак.

— Это на что так много? — удивляется директор, заглядывая бухгалтеру через плечо.

— Хозяйственные, на уборку, на канцелярию и подобное, — бормочет бухгалтер, указывая мизинцем на лежащий чуть в стороне лист с надписью «РАСХОДЫ ПЕРИОДА».

— И уменьшить никак? — с надеждой в голосе интересуется директор.

— За последние два года что-то не получалось, — бормочет бухгалтер. — Или вместо уборщиц сама будешь школу мыть…Итого… За этот месяц сможешь отдать, при экономии, Стесеву первую тысячу. И в начале ноября вторую. В октябре рабочих дней меньше, — снимая очки, объясняет бухгалтер, отрывая взгляд от калькулятора. — Ну, если что-то непредвиденное… К седьмому ноября точно рассчитаешься! Только документы мне какие-нибудь предоставь, на что тратила, — извиняющимся тоном просит бухгалтер под смех завучей.

— Спасибо, Роза, — сдержанно говорит директор после пятисекундной паузы, в течение которой она делает два глубоких вдоха и выдоха. — К тебе у меня вопросов больше нет, можешь идти.

Бухгалтер собирает со стола свои бумаги и выходит, бормоча себе под нос: «И чего было звать…»

— Жанна, мне кажется, тебе нужно самой разговаривать со Стесевым, — начинает завуч старших классов. — По успеваемости, у меня к нему никогда не было претензий. Он же вообще отличник. Ну, кроме гуманитарных, но это херня… ой, простите девочки!

Завуч старших классов ведёт математику, алгебру и геометрию вот уже двадцать пять лет. Директор — преподаватель языка и литературы, но последнее время, из-за административной нагрузки, ведёт занятия только в выпускной параллели. Завуч по воспитательной работе — историчка.

— Жан, если мы вернём деньги через банк, собственник сам будет разговаривать со Стесевым, — робко начинает завуч по воспитательной работе. — И будет у него спрашивать, почему тот ушёл. При этом, являясь отличником и спортсменом.

— Да ладно бы у него! — подключается уже успокоившаяся завуч старших классов. — Он же вначале опекунше этой позвонит! Потом та его на Стесева переадресует. Жан, ты сама с ним договаривайся? Это не наш уровень… Тем более, если он ещё и сам за себя платит, я не знаю, как с ним говорить… Я такие деньги, как они платят, за квартал не всегда зарабатываю…

— М-да… Ладно, свободны… — хлопает ладонью по столу директор, сбитая с какой-то мысли.

Глава 29

Мои спортивные вещи теперь будут всё время лежать у Лены в багажнике. Сейчас она везёт меня в бассейн, поскольку без неё я не успеваю.

Все мои сомнения относительно цейтнотов и нехватки времени развеял Вовик. Вчера, после тренировки, он как-то странно посмотрел не меня и сказал:

— Давай поболтаем. Что тебя гнетёт?

Я ему честно выложил про Серого, Белого и Сяву в школе, которым в ней просто не место. Про саму школу, ценность обучения в которой для меня — очень большой вопрос. И добавил свои сомнения насчёт плавания, на которое перестал успевать.

— Саня, решать тебе, — даже секунды не продумал Вовик, — но совет, как более старший, дать могу. По двум пунктам, поскольку школа не обсуждается. Школа — аксиома, ходи. Тут без вариантов.

— Говори два пункта, буду благодарен. Не обещаю, что выполню от и до, но услышать буду рад.

— Ну тогда слушай, — кивает Вовик, поудобнее устраиваясь на скамейке-качалке напротив меня. — По этим наркетам. У меня в части были четыре пидора. Ну как пидора, не гомосеки, нет. Просто козлы. Как раз на год старше. Ходили всех доставали. Меня в том числе. С четверыми справиться не мог, врать не буду. Но когда видел их по одному — сразу бил в зубы. Вообще без разговоров, без приветствий, просто в зубы. Всюду, где дотянусь. По одному или паре, если они вдвоём шли. С парой тоже справлялся.

— Вовик, а это равноценный размен был? — заинтересовываюсь. Раньше он ничего такого не рассказывал.

— А тут есть правило, мне инструктор как-то наедине объяснил… такой коллектив, как мои четверо — ну или твои трое — тоже мыслит как один организм. И если они мне вчетвером ввалили, это один-ноль в их пользу. А если я их по одному отловил и каждому ввалил — это четыре-ноль в мою. Понимаешь?

— Не до конца…

— Ну, я не психолог и не Лена с Аськой. Почему так — не знаю. Но правило работало. В общем, через три месяца уже я их гонял. А ты, говоришь, и так с этими троими управляешься?

— Да что там управляться, рахиты и нарики…

— Тогда просто создай им такие условия, чтоб они сами в твою школу ходить боялись. Просто бей в зубы при каждой возможности. Тем более, есть за что… За то, что они к Лене при тебе цепляться пытались, вообще сразу зарывать надо. Без разговоров. Вполне по понятиям. — пожимает плечами Вовик. — И это, Сань… Ты не думай много, не надо. Оно вообще вредно — думать тогда, когда без разговоров в зубы бить надо… Просто в морду бей! А думают пусть они. Потом. Вот просто один раз поверь старшему товарищу. Я не гений и не учёный, но у меня и опыта чуть побольше…

— Спасибо, подумаю, — я не смотрел на ситуацию с такой стороны, может, действительно, самая короткая дорога к цели — это прямая?

— А по плаванию — тоже не думай. Ходи до последнего, сколько сможешь.

— Объясни? — я не ожидал от Вовика даже моральной поддержки в этом вопросе.

— Любое искусство самоценно. Это не я сказал, — смущается Вовик, — но мысль правильная. Тебе такой режим, помимо осязаемых навыков и плюсов, даёт очень хорошую закалку. Я тебе рассказывал про пять раз бегом по десять кэмэ без воды во флягах? Когда пить не дают?

— Да.

— Вот у тебя твой цейтнот и многозадачность — тренировка на тот же навык. Только самой жизнью, а не высосанная из пальца инструктором. Я не силён в теории, но это упражнение — самое ценное, что лично я вынес из армии. — Вовик пару секунд думает, потом продолжает, — и не трясись в коленках. Звони мне, звони Ленке, когда не успеваешь. Мне по работе машина полагается. В обед, как минимум, в бассейн тебя забрасывать могу. Уже какая-никакая экономия времени с полчаса. Если Ленка тебя забирать будет, это ещё полчаса экономии. Итого, час в сутки можно отыграть только на логистике. Ну и ужми свой лицей… Я тебе честно скажу, половина предметов лично мне вообще никак не пригодилась… За бабки в конце года договориться, и ага. Хоть и по той же тупой истории, которая раз в пятилетку меняется по стране на сто процентов. В противоположную сторону. А в жизни потом вообще никак не помогает, только в тоску вгоняет…