Доктор 2 (СИ) - Афанасьев Семён - Страница 42

— Надо же, не подумала. Логично. Ну пардон — малину никогда из деревни до этого момента не возила.

…

Домой приезжаем около восьми. С одной стороны, спать рано. С другой стороны, куда-то двигаться поздно. На чистку заглядывать смысла нет: воскресенье, был только один маленький салон, «фольксваген жук», его уже час как почистили.

Когда я заканчиваю поднимать ящики с «дарами природы» в квартиру из машины, Лена с дедом уже звонят от дежурного нотариуса, обитающего в соседней доме, и требуют подтянуться лично со всеми своими документами, включая адресную справку.

У нотариуса вываливаю на стол все документы, не разбирая, ставлю подпись, где говорят, и меня отправляют домой.

Ещё через час Лена появляется дома, при этом радостно держит в руках какую-то цветную бумагу.

— Хе-хе, ну всё, Мелкий, теперь ты в моих руках! — говорит она страшным голосом, диссонирующим с её весёлыми глазами.

— Что, я уже в рабстве?

— Ещё нет. Пока только доверенность. Распоряжаться твоим духом и телом, хи-хи. Рабство будем оформлять завтра. Кстати, ты мне тоже будешь нужен!

— В каком режиме? У меня с утра опухоль и сустав.

— Режим скажу позже, пока не ясно.

Лена располагается за письменным столом, снова вооружается двумя телефонами, своим компом и снова «садится на уши» юридическому департамента отца.

Минут через пятнадцать, когда телефоны перестают дымиться и её лицо снова приобретает довольное выражение, спрашиваю:

— А эти юристы когда-нибудь спят? Сегодня же воскресенье.

— ТЫ не в теме, Мелкий, — качает головой Лена. — в Дубае воскресенье — первый рабочий день недели.

— О как. А выходной тогда когда?

— А выходные там — пятница и суббота. Так что, у части юристов — вполне себе рабочий день… Просто они в пятницу за сегодня отгуляли.

— А то, что поздно уже?

— Поправка на часовые пояса, — склонив голову к плечу, великодушно объясняет Лена. — В Дубае ж на два часа позже пояс. Там сейчас только семь.

— Давай тогда по завтрашнему дню договариваться. В каком режиме, где и во сколько я тебе нужен? Это же ты завтра выходная, а не я.

— Мелкий, не говори так. Звучит обидно, — как-то серьезно бросает Лена. — Я завтра больше тебя с этим вопросом буду занята. Смотри. С утра — регистрирую на тебя юридическое лицо, ИП или ТОО, завтра решится. Для этого еду за юристом к бате в большой офис. После регистрации на тебя «лица», несусь с юристом вместе в орган опеки. Там — по обстановке. Если люди вменяемые, договариваемся и всё оформляем. В этом случае ты взрослый. Если же что-то идёт не так, то с юристом — в суд. Всё то же — но уже через суд. В суде — секретарь, с ним договориться, судья после секретаря, решение суда, в общем, поверь, что дел масса.

— Ничего себе, — присвистываю. — Извини. И не предполагал, что такая тягомотина.

— То-то…

— А я тебе на каком этапе нужен?

— Когда будет готово твоё «лицо», подпишешь в присутствии нотариуса контракт с какой-нибудь батиной компанией. На копейки, типа двадцать долларов в месяц. Это нужно для признания тебя дееспособным.

— А что за контракт?

— Вот юристы завтра и скажут.

— А как на основании этого я взрослым буду считаться? — действительность заинтересовала не на шутку.

— Очень просто. Сейчас, где оно тут записано… Вот. «Несовершеннолетний, достигший шестнадцати лет, может быть объявлен полностью дееспособным, если он работает по трудовому договору или с согласия его законных представителей занимается предпринимательской деятельностью». Статья двадцать вторая гражданского кодекса.

— Даже не знал, что так можно, — снова удивляюсь.

— Вот для этого юристы и нужны, Мелкий, — Лена потягивается за столом. — Ты говоришь юристу, что он должен сделать. А юрист тебе говорит, как это делается. Ну и дальше помогает, поскольку лично я в суде никого не знаю. А у хорошего юриста в каждом районном суде есть знакомый секретарь. Там, где я в очередь буду год стоять, только чтоб процедуру узнать, батин юрист за полчаса уже с решением выйдет. Причём, уже с зарегистрированным в «Едином реестре»…

— Лена, это же чего-то стоит? Давай сами это всё оплатим?

— Пф-ф-ф, Мелкий, ты сегодня как специально взялся меня достать. Я юристу ничего не плачу, он уже на окладе. Сколько и кому ты собираешься дать? Моему бате десять долларов? За два часа работы юриста? Или двенадцать, чтоб с двадцатипроцентной прибылью?

— Понял. Затупил. Но всё равно неудобно как-то…

— Мелкий, ты моему бате или мне выставляешь счёт за то, что я у тебя живу? За воду там, которой я моюсь? За электричество? Или, может, мне такие счета предъявишь?

— Кажется, понял…

— Слава яйцам. Потому что твоя эта гипертрофированная независимость уже почти как часть мании, — смеётся Лена. — Я, конечно, вижу, что жизнь тебя подарками не баловала. И что друзей у тебя нет. Кроме Бахтина и Вовика, хи-хи. Но ты уж привыкай. Что в жизни есть не только работа. А ещё и близкие люди. Которых ты своим подсчитыванием копеек можешь только обидеть, потому что этим показываешь дистанцию. ТЫ же не хочешь мне указать на какую-то дистанцию в наших отношениях? — Лена зажмуривает один глаз и наклоняет голову к плечу.

— Спаси Христос! — искренне отрицаю и от греха подальше подхожу к Лене, чтоб её обнять. — Я не со зла. Я по неопытности.

Вот и славно. А то просто какие-то перекосы в психике…

Глава 21

Ещё через полчаса звоню деду, чтоб узнать, как он добрался на такси, которое ему вызвала Лена (ночевать в городе дед категорически отказался). Дед ещё в дороге, но, судя по голосу и звону на заднем плане, он купил в дорогу бутылок пять пива. И сейчас отнюдь не скучает. К тому же, в их сторону едут, как правило, попутные машины со второго автовокзала. Это те, кто живёт в тех же окрестностях. Народ в машине сто процентов простой, могут и компанию составить, и вяленым мясом с сыром угостить. В процессе совместной поездки. У них это легко.

Ещё минут через пятнадцать от деда приходит смска: «Добрался благополучно. Не звони. Будет звонить бабушка — не отвечай. Если что, пиво мне в дорогу дал ты, а водки в пакете вообще не было».

Ну и как тут не ржать? Отсутствие голосовой связи значит, что дед очень занят беседой с бабулей. Тема беседы — злоупотребления алкоголем при первом подвернувшемся случае.

— Лена, а чем ты там моего деда снабдила? — спрашиваю свою половину, выходящую из ванной в полотенце. — А то дед пишет водку отрицать, если бабуля позвонит.

— Ничем я его не снабжала! — широко открывает глаза от удивления Лена. — Я только такси вызвала прямо к нотариусу, и всё от и до оплатила! А куда он там по дороге завернул, я не в курсе. Видимо, твой дедушка заехал в магазин… Хи-хи. Порадовать бабушку… А-а-аха-ха…

— Вероятно, — чешу за ухом. — Нам от него больше ничего не надо? А то бабка его теперь месяц никуда не отпустит.

— Не-а, от него — ничего.

…

На утро в клинику меня снова забрасывает Лена, которая выдвигается вместе со мной, чтоб взять на борт свободного юриста.

Котлинский сегодня не в пример свежее, чем вчера. Пока нет Анны, рассказываю ему состояние дел по Анне. Он молчит с полминуты, потом реагирует парадоксально:

— Знаешь, это одновременно и большая удача клиники, граничащая с врачебным подвигом. И огромный геморрой для меня лично. И не понятно, что делать: радоваться или уже начинать суетиться.

— А в чём вы видите подвох? — опешиваю от такого неожиданного заявления.

— Как думаешь, родственники Анны будут хранить тайну? Или расскажут всем, кому можно, что есть место, где с третьей стадией за два-три месяца на ноги ставят? Не смотря на метастазирование?

— Наверное, поделятся. С близкими. — осторожно говорю в ответ.

— А близкие кому-то скажут? — продолжает весело спрашивать Котлинский.

— Не знаю. Мало информации для анализа.

— В общем, чтоб опустить детали, Саня, будет так. Именно онкологические больные узнают о прецеденте за считанные дни. Именно благодаря «сарафанному радио». Оно в среде онкобольных, инфицированных ВИЧ и в прочих подобных случаях разносится быстрее света. А быстрее всего информация будет распространяться из онкодиспансера, куда Анна наверняка пойдёт делать анализ после твоего «курса». Чтоб зафиксировать ситуацию и убедиться, что дальше можно жить спокойно.