Через Урянхай и Монголию
(Воспоминания из 1920-1921 гг.) - Гижицкий Камил - Страница 1

Камиль Гижицкий

ЧЕРЕЗ УРЯНХАЙ И МОНГОЛИЮ

Воспоминания из 1920–1921 гг.

ВМЕСТО ВСТУПЛЕНИЯ

КАВАЛЕР ЗОЛОТОГО КРЕСТА

Я с интересом и нетерпением возвращаюсь к страницам уже давно переведённой мною, но до сих пор не изданной книги Витольда Ширина Михаловского «Папки сарматов», которая ввела меня в мир удивительных людей первой половины XX века, до сих пор являющихся символами достижений поляков в мировом прогрессе, стоящих рядом на вершине цивилизаторской миссии, обследовавших и изучивших самые потаённые уголки планеты Земля, прошедших сложными и запутанными дорогами к становлению своего писательского таланта.

Антоний Фердинанд Оссендовский и Камиль Гижицкий — эти два человека начали новый и необычный отрезок своей жизни почти в одно и то же время в объятой гражданской войной России, где они оказались чужими и ненужными в стране, озарённой пожаром братоубийственной бойни, и вынуждены были отдать свои предпочтения Белому движению, как и многие другие жители России, не принявшие лозунги пролетарской революции, но оставшиеся по-своему патриотами России (и Польши).

Камиль Гижицкий относился к тем, кого в годы большевистской революции судьба бросила на просторы Великой Степи. Воевали они зачастую на обеих сторонах, что не было чем-то новым в истории.

В момент вспышки Первой мировой войны он был свежеиспечённым выпускником Иезуитской Гимназии в Хырове. Уже в качестве студента Политехнического университета в Мюнхене его мобилизовали в Австрийскую армию.

Фронт, неволя, лагерь военнопленных, Чешский корпус, V Польская Сибирская Дивизия под командованием генерала Чумы, будущего защитника Варшавы в 1939 г.

Это более далёкие эпизоды из биографии молодого подпоручика сапёров К. Гижицкого. После капитуляции V Дивизии он укрылся в Минусинске, где руководил фабрикой по изготовлению сельскохозяйственных орудий.

Всяческие попытки как-то жить в «Красной России», честно зарабатывая на кусок хлеба, используя свои профессиональные знания (Оссендовский и Гижицкий получили достойное образование и могли применять его успешно в жизни), были тщетными. Клеймо представителя другого класса становилось в «Красной России» поводом преследования по политическим мотивам.

Видя заинтересованность чекистов его особой, он сбежал в тайгу Урянхайского края и через горы Танну-Ола пробирался в Монголию. Как затравленный зверь бежал он из России по дикой, никогда не хоженой людьми тайге, в каменных теснинах гигантских гор, где встреча с диким зверем была предпочтительней встречи с людьми, охотящимися на беглецов.

В группе таких же, преследуемых «красными» людей, держал он путь в Монголию, где формировалась сила, какое-то время способная противостоять Красной Армии, а именно Азиатская Конная Дивизия, которой командовал «Кровавый Барон» Роман Унгерн, чрезвычайно нуждающийся в людях с техническим образованием. Служба под началом «Дедушки», как называли командующего (несмотря на то, что в то время Унгерну было всего 35 лет), добавила Гижицкому сильных впечатлений.

Свои впечатления Камиль Гижицкий описал в изданных в 1927 г. во Львове воспоминаниях «Через Урянхай и Монголию», однако такой же популярности, как профессор Оссендовский, так и не приобрёл.

Оссендовский и Гижицкий встречались в Урге, когда профессор должен был передать поручику Гижицкому технологию производства гранат с удушающими газами.

Карательная экспедиция дивизии Унгерна по российскому пограничью, бунт офицеров Унгерна, выполнение поручения Унгерна и крах дивизии превратились для Гижицкого в череду событий на грани возможностей. Опасность гибели во время переправы через Селенгу, потеря почти всего награбленного добра и походной казны дивизии, не считая личного имущества поручика Гижицкого, состоящего из дневников, ценных клише, фотографий, старых монастырских пергаментных книг, включая бесценную золотую статуэтку Будды, подаренную Богдо-гэгэном — всё это описано в воспоминаниях Камиля Гижицкого.

Бегство в отряде «белых» в Китай к спасительным океанским портам, а затем морское путешествие с посещением стран Востока растянулось для Гижицкого на несколько лет, прежде чем он попал на родину.

Участие в организованном Оссендовским фильмовом сафари позволило ему забыть о кошмаре, пережитом в Азиатской Конной Дивизии. Отличный кавалерист и охотник, а прежде всего — увлечённый естествоиспытатель, препаратор и замечательный мастер репортажа, Гижицкий дебютировал в 1927 г., издав во Львове «Экзотические охоты». Уже после возвращения из Африки, он посылает Оссендовскому перечень библиографических изданий, касающихся Монголии, и информирует о собственных проблемах. В письме от 20 февраля 1927 г. он просит совета, куда лучше эмигрировать. В Конго? Во Французскую Западную Африку? Или может быть в Новую Гвинею. По линии почётного звания за «Экзотические охоты» и «Монголию» Гижицкий получил только тысячу сто золотых.

В очередном письме Оссендовскому Гижицкий писал:

«Мой монгольский прорицатель, который предсказал, что в возрасте сорока лет встретится мне что-то опасное, был прав. В сочельник Рождества Христова наехал на меня локомотив, но так счастливо отбросил плугом в снег, что только кости пересчитал. Во второй раз при побелке квартиры взорвалось ведро с негашёной известью, и я только чудом сохранил глаза».

В тридцатых годах Камиль Гижицкий становится консульским агентом в Марселе, и вскоре после этого — плантатором в Либерии. Помощь и поддержка Оссендовского оказались действенными.

С первыми слухами о приближающейся войне, Гижицкий возвращается в Польшу, привезя ценную коллекцию африканского оружия. Он принимает активное участие в Движении Сопротивления оккупантам. Выполняя самые трудные задания в Отделе Пропаганды BIP Главного Командования АК (Армии Крайова), он часто появляется в мундире офицера Верхмата. Игра в этой роли была возможной, благодаря безупречному знанию Гижицким немецкого языка. В конспирации он пользовался псевдонимом «Батоли». Перевалив за пятьдесят лет, он не растерял кавалерийской удали, как и не забыл также о Змеиной Горе.

После освобождения Польши, Гижицкий с женой окончательно поселился во Вроцлаве. Там появляются его книги «Змеиная Гора», «Письма из Архипелага Соломоновых Островов», «На одиноком атолле», «В погоне за Мве», «Эбеновая любовь», «Львица Уанга», а также «Нил — река Большого Приключения».

Писатель Витольд Ш. Михаловский в 60-х гг. XX в. в Секретариате Литературного Общества, расположенного в Краковском Предместье, получил адрес лауреата литературной награды Западных Земель за 1955 г., сотрудника редакции «Новых Сигналов» и «Одры» Камиля Гижицкого. Жена лауреата была немногословной: престарелый писатель и путешественник был в больнице. Умер он в апреле 1968 года.

Так оборвался последний след. Остались только домыслы, анализ данных и часто, на первый взгляд, ничем не связанные между собой обрывки сведений. Его псевдоним, Цаган Тологой, возможно, заимствован из монгольских названий местности, где проходили остатки Унгерновской Дивизии в 20-х гг. XX века. «Цаган-Тологой» — «Белая Голова» или «Белая вершина». Впрочем, так мог бы подписываться человек, подошедший по возрасту к восьмидесяти годам. Почему Гижицкий использовал этот псевдоним при отправлении анонимных писем в редакции газет, как бы намеренно указывая след тем, кто искал спрятанные сокровища барона Унгерна? Цаган Тологой утверждал, что сокровища были спрятаны в Восточной Монголии, на китайском пограничье, недалеко от озера Bujr-nuur, или, может быть, в том самом районе, о котором вспоминал Оссендовский.

Я снова с благодарностью обращаюсь к воспоминаниям моего старого знакомого Витольда Михаловского, отдавшего много сил и желания делу исследования жизни и творчества Камиля Гижицкого:

«В утопающий в зелени двухэтажный дом, расположенный в районе вилл Вроцлава, я попал не случайно. Стильная мебель, обитое чёрной кожей кресло. На стенах — африканские маски, щиты, луки из-под Замбези, довольно обширная библиотека. Пани Алина Гижицкая, в небольшом уголке, размещённом рядом с кухней, показывает мне неплохо оснащённую слесарную мастерскую, в которой царит образцовый порядок. Это одно из хобби недавно умершего мужа. Последние издания переведённых на немецкий язык „Писем Архипелага Соломоновых Островов“, альбомы фотографий из Африки: господа в пробковых шлемах с ружьями в руках, загонщики и носильщики, застреленные антилопы, крокодилы и слоны.