Тигр и Дракон (СИ) - "The Very Hungry Caterpillar" - Страница 32

Кинулся, как демон. В одной руке меч, в другой стержень. Пучок разметался, рот в оскале. Чуть не пеной исходит.

— Наконец-то, — прохрипел. — За все теперь ответишь, зверь.

Да кто ж тут зверь?

Пришлось скинуть Яо на землю да драться. С первых ударов стало ясно — до утра хлестаться будут. Финтов Бамбук не делал, лишних движений не совершал. Не красоваться хотел, убить. Шэрхан блокировал удары, пресекал попытки ткнуть стержнем, пятился и отпрыгивал. Любая атака с его стороны пресекалась так же быстро. Хорош был Бамбук, с таким силой и ловкостью мериться одно удовольствие. Да устал Шэрхан. И так уже полночи дрался. Поэтому движение мимолётное пропустил. А вот Юла заметила:

— У него слева дротик!

Шэрхан отпрянул, выставил снова меч. За рукой, дротик сжимающей, неотступно следил. Но она так и не поднялась.

Замер Бамбук, в темноту вглядываясь.

— Принцесса? Ю Луа? — Перевёл взгляд на Шэрхана, потом на лежащего на земле Яо. — Ты что же, спасаешь их?

Только тут Шэрхан заметил, что сражается Бамбук в платье домашнем. И босиком.

Опустили оба мечи. Бамбук встал на колени рядом с Яо.

— Что с ним?

— Последний урок наставника Вэя.

Бамбук кулаки сжал.

— Не там я предательство искал. — Кинул быстрый взгляд на Шэрхана: — Прости.

Поднялся, Яо под руку подхватывая. Шэрхан с другой стороны подставился. Вдвоем нести проще было. Пока шли, три раза на княжьи отряды натыкались. Один раз переждали, два раза перебили. А там и конюшнями запахло.

Бамбук вывел двух пегих лошадок, что безропотно дали себя впрячь в лёгкую крытую повозку. Из золотой императорской арбы туда перекочевали мягкие подушки, шерстяной плед и лампады. Устроили там Яо и Юлу с мальцом вполне удобно.

— К южным воротам надо, — сказал Бамбук, полог повозки прочнее запахивая. — Там меньше всего княжеских сил. Оттуда на север поедем, к землям князя Ху Дзы. Дядя он императору, воинов его среди заговорщиков нет. Приедем, будем силы для ответного удара собирать. А там и…

Оборвался, в засветлевший горизонт оглядываясь. Обратно, в сторону дворца. Скоро и Шэрхан топот копыт услышал.

— Поезжай, — сказал Бамбук, меч доставая.

Вот дурак. Неужто думает с целым отрядом справиться?

— С нами давай, — сказал Шэрхан. — Только угробишься.

Бамбук ногами в землю врос.

— Поезжай, — отвязал пояс с небольшим мешочком и рогаткой. В мешочке перекатывались пять черных шариков, размером с перепелиное яйцо. — Как к воротам подъедешь, стреляй. Сначала в факел слева от ворот, потом в факел справа. Дальше в костёр на правой смотровой башне, а потом в левой. Запомнил очерёдность? Не перепутай. Да быстро действуй. А там одна дорога. Лети во всю мочь.

Шэрхан кивнул. Развернулся к лошадям, но Бамбук его за рукав схватил.

— Спасешь его?

Шэрхан помедлил.

— Спасу. Да только не на север поеду.

Посмотрел Бамбук чёрно, но не сказал ничего. Меч вынул и к бряцанью развернулся.

17

Хорошие в Тян-Цзы дороги — будто по блюду начищенному летишь. Повозку даже не трясло, что крайне удачно было, ведь после проезда через взорванные чёрными шариками ворота колеса обуглились и понемногу крошились. Но до портала дотянули.

У самых створок Шэрхан затормозил. Из повозки вынырнула Юла с надрывающимся мальцом на руках и, глянув на глиняных великанов, на каменные двери, на монолитную ледяную скалу, в обе стороны от портала простирающуюся, и глухо сказала:

— Разворачивай.

— Чего это?

— Да того. Вне дня торговли портал только императорской печатью открыть можно. Тому вон, слева, ко лбу приложить. Иначе хоть на куски глиняных тварей режь, ключ не отдадут.

По лицу было видно — пробовала.

Вытер Шэрхан пот рукавом. Когда свой побег планировал, рассчитывал залечь в горах, дожидаясь дня торговли, да только сейчас на хвосте целый отряд. Где с младенцем да с раненым спрячешься?

Только куда ж ему ещё податься? Неужто и вправду князей каких-то северных искать? Надеяться, что Юлу узнают? Что Яо за это время не помрёт? Что Шэрхана в измене не обвинят? А всё это время искать лекарства для Яо и пропитание для младенца? Будущее все отчаяннее пахло безысходностью — запахом, ненавистнее которого и не было ничего. Ну, кроме, разве что, проклятых столетних яиц. Да пропади пропадом это гадское место! Помирать здесь страшно не хотелось. Особенно когда родина — вот она, за стеной. Еще немного, и вместо продирающего холода — влажная жара, как в купальне; вместо гигантской драконьей страхолюдины, которая того и гляди с постамента спрыгнет и на зубы насадит — спокойное умиротворение горного храма, где хочешь не хочешь, а в себя заглянешь; вместо каменной тишины дворца — шум, гвалт да беготня, песни, танцы да улыбки. И объятия без причины… Только сейчас закрыто это все на замок, от которого и ключа нет. Хоть вой.

Юла его уныние разделяла.

— Если бы только отец был в сознании, — шмыгнула она носом. — Он бы знал, что делать.

— И то правда. Умный у тебя папка. Всегда на несколько ходов вперед просчитывает. Как же не догадался, что случись беда, я его за портал потащу? — Шэрхан почесал щетину. — Или догадался? — Забрался в повозку, на груди у Яо пошарил. — Это что? — спросил у Юлы, протягивая мешочек, который Яо из шкатулки перед побегом достал.

Юла заглянула внутрь:

— Оно!

Вынула резной зелёный камень с драконовой нашлепкой и вдруг скуксилась.

— Теперь-то что?

— Так ведь нет у меня энергии Цзы почти. Не дал дракон…

— Ну знаешь, принцесса, — сказал Шэрхан, стараясь не кипятиться. — Все, что от меня зависело, я сделал. К порталу привёл, ключ дал. Ты уж открой. А то у меня силы Цзы и того меньше, с тем же успехом подорожник этому громиле ко лбу могу приложить.

Усмехнулась Юла, но тут же посерьезнела. Обратно в сторону Тян-Цзы обернулась, задышала быстрее. Услышала-таки. Уж старался Шэрхан её не пугать, да совсем близко теперь клацали сапоги и стучали копыта. Надолго их Бамбук задержал. И на том спасибо.

Юла вложила надрывающегося мальца Шэрхану в руки. Потянулась было к великану, но даже встав на цыпочки, только до подмышки ему доставала, так что Шэрхан её на плечи подсадил. Вот ведь, мелкая, а вертится так, что едва стоял.

Печать не подходила. То ли руки у Юлы дрожали, то ли ещё какой секрет был, только стоял истукан горшком глиняным и никакого желания ворота открывать не проявлял. А копыта все ближе и ближе. Попытался Шэрхан обернуться, но Юла его пяткой в грудь пнула, чтоб не дергался. Одной стороной приложила камень, другой, ребром попыталась вставить. Наконец, щёлкнуло что-то в великановом лбу, вспыхнуло, и пристал камень, словно приклеенный.

— Теперь не дыши, — сказала Юла и приложила ладонь к зелёной поверхности.

Как же тут не дышать, если малец голодный из рук вырывается, шею от напряжения свело, а копыта громыхают так, будто за поворотом уже погоня, будто вот-вот меч тонкий в спину прилетит? А ну как у них тоже шарики взрывательные есть? Кинут издалека — и бедренец им всем. Разлетятся кровавые ошметки по дверям каменным.

«Давай, Юла, дружочек, буди свою энергию. Судьба двух держав от Цзы твоей зависит. — Посмотрел Шэрхан с ненавистью в немигающие глаза великана: — А ты, тварь глиняная, просыпайся уже, не видишь, принцесса из последних сил бьётся, чуть не ревет?»

— Не получается, — простонала Юла и, вправду, заплакала. Теперь на Шэрхане рыдали уже двое.

— Ладно, спускайся, отбиваться будем, — тихо рыкнул Шэрхан.

— Прости, — выла Юла, сползая с его плеч. — От меня пользы нет. Даже у брата энергии больше, поди, чем у меня.

Замер Шэрхан. В сторону пыли снежной, копытами поднятой, невидящими глазами посмотрел и сказал решительно:

— Обратно лезь.

— Да я…

— Лезь, говорю!

Подсадил Юлу под зад, себе на плечи усаживая, и парня ей наверх передал:

— Его руку приложи.

Юла немного помедлила, но приложила.