Когда завтра настанет вновь (СИ) - Сафонова Евгения - Страница 80

Я перевела взгляд на лобовое стекло и то, что было за ним. Большая площадь с кучей припаркованных машин, за которыми сияла огнями набережная, врезавшаяся в тёмное море длинными пирсами, облепленными пришвартованными катерами и лодками.

А между площадью и набережной — ряд аккуратных железных столбиков, намертво вмурованных в землю, не позволявших подъехать прямо к пирсам.

— При таком раскладе отплыть выйдет только с какого-нибудь дикого пляжа за городом. — Эш озабоченно смотрел на толпу людей, безмятежно шагавших мимо нашего мобиля. — Похоже, придётся всё-таки купить лодку. Но сейчас наверняка всё уже закрыто.

— Я не знаю, продержусь ли я до завтрашнего утра, — ровно заметил Коул.

— Мы не можем просто вывести Лайзу здесь! Как только она выйдет, люди, которые её увидят…

Это произошло быстро, как выдох. Прохожие снаружи замерли, где стояли, и повернулись к нашему мобилю — с синхронностью команды по плаванию.

О боги…

Коул, не моргая, смотрел в сумрак снаружи.

— Они же даже меня не видят, — прошептала я трясущимися губами.

В следующий миг те, кем не завладела тварь, заметили одержимых и с криком побежали прочь, и толпа на площади разделилась пополам: одна половина — те, кто убегали, сломя голову, вторая — те, кто обступили мобиль плотным кольцом. И последних было не меньше двадцати.

Похоже, терпение стража окончательно иссякло.

Первый же удар одного из одержимых пробил заднее стекло, и рука с окровавленными костяшками зашарила по салону, стремясь дотянуться до моих волос.

— Эш, жми! — крикнул Коул.

Брат до отказа отдавил педаль. Когда мобиль рванул вперёд, рука исчезла, и я зажмурилась. Удар, толчок, ещё один… Я пыталась не думать о тех, кого мы сбиваем, пробиваясь к долгожданному концу этого кошмара.

Последние. Последние жертвы, и всё закончится.

— Эш, тормози у преграды. Оставайся в мобиле. — Фейри повернулся ко мне: лицо его было ещё мрачнее обычного. — Лайза, как только остановимся, выпрыгивай и беги. Я за тобой.

Колёса завизжали, когда Эш ударил по тормозам, одновременно выворачивая руль; мобиль развернуло, почти впечатав в заградительные столбы. Я лихорадочно надавила на кнопку открытия дверцы, заранее выбросив вперёд руку с вспыхнувшей печатью — и первый же одержимый, преградивший мне выход, получил в грудь чёрный сгусток проклятия и улетел назад, стукнувшись затылком о брусчатку.

— Вперёд, быстро! — Коул, вдруг оказавшись рядом с моей дверцей — фонари просвечивали сквозь него, — рывком выдернул меня наружу и потащил к пирсам.

Даже не успела попрощаться с Эшем, как следует…

Я бежала за фейри, выворачивая голову, на ходу кидая проклятия в одержимых, уже подбиравшихся к нам. Среди одинаково бесстрастных лиц мелькнуло одно знакомое — под льняной кепкой, принадлежавшее сухонькому старичку в штанах с подтяжками. Я опознала того самого общительного соседа, что заходил к нам вчера, но теперь вместо тросточки он сжимал в руках перочинный нож, и стальное лезвие играло яркими бликами под белым светом фонарей. Я знала, что он уже мёртв, однако рука всё равно не поднялась запустить в него проклятие посерьёзнее; так что я ограничилась штукой, которая сбила его с ног, и отвернулась, взглянув вперёд.

Спазм сжал и без того пересохшее горло.

Пара десятков случайных прохожих встала между нами и ближайшей лодкой. Сверля моё лицо чёрными глазами стража времени.

Ему плевать на последствия того, что здесь происходит. На все те жизни, которые не продолжатся по его вине. Я во второй раз избежала предначертанной мне смерти, и он решил покончить со мной — неважно, какой ценой.

Нет, так нам не пробиться.

Я не знала, хватит ли у меня сил на массовое проклятие, но выбора у меня не было.

— Дархадас, — вытянув руку, хрипло выдохнула я, — неутрэле…

Неясный шум сзади заставил меня запнуться, но не прерваться.

— …йед годэо!

Чёрное сияние прокатилось волной, расшвыряв одержимых в стороны, скинув некоторых с набережной в тёмную воду. Я позволила себе обернуться — чтобы увидеть старичка-соседа, лежавшего футах в десяти от меня, лицом вниз: я опознала его лишь по валявшейся рядом кепке. Так близко? Если учесть, что моё проклятие должно было отшвырнуть его как раз на эти десять футов…

И тут я опустила взгляд.

Когда я увидела у своих ног Эша, с пятном, расползавшимся по чёрной футболке вокруг рукояти перочинного ножа, то подумала, что брежу.

— Нет, — прошептала я. — Нет, ты… ты должен был оставаться в мобиле, ты…

Брат смотрел на меня. От уголка бледных губ наискось стекал тёмный багрянец, пока рукоять ножа, который предназначался мне, вздрагивала вместе с его попытками вдохнуть. Старик хотел ударить меня в спину, а Эш всё же вышел вслед за нами, увидел это и…

Эш судорожно дёрнулся. Ещё один раз.

А потом затих.

Я стояла под неподвижным синим взглядом, не в силах крикнуть, не в силах двигаться, не в силах даже нагнуться к нему. Да и зачем? Это ведь не может быть правдой.

Наверное, я всё ещё сплю. С тех пор, как меня вырубил Питер. Или ещё раньше.

— Идём! — Коул отчаянно дёрнул меня за руку. — Ему уже не помочь!

Идти… куда? Для чего? Одержимые скоро встанут, и если это сон, я проснусь, когда меня убьют. Лучше проснуться от кошмара, чем продлевать его.

А если это правда, зачем мне куда-то бежать?

— Лайза, идём!

Фейри сгрёб меня в охапку и потащил вперёд, вскинув на плечо головой вниз. Я даже не сопротивлялась, просто не могла: странное апатичное оцепенение сковало тело, мысли и чувства. И меня поставили лишь на ближайшем пирсе, рядом с маленьким катером, владельцу которого не повезло только что пришвартоваться — мужчина ещё не успел привязать его, лишь притянул канатом к берегу. Он увидел меня, и глаза его заволокло чернотой, но Коул материализовался у него за спиной, свернул шею и спихнул в воду, пока я смотрела на это с отстранённым любопытством зрителя в кино.

Наверное, это нормально, что я ничего не чувствую.

В конце концов, если ущипнуть себя во сне, боли не будет.

— Залезай. — Фейри уже был рядом со мной, настойчиво подталкивая к катеру. — Ну же!

Я перелезла через алюминиевый бортик — катер был открытым, с невысоким ветровым стеклом, и довольно просторным. Уселась на сидение на корме, наблюдая, как Коул отбрасывает канат и дёргает за верёвку, заводя мотор, а потом мгновенно перемещается к рулю, чтобы вывести катер в море. Смотрела на одержимых, запоздало столпившихся на пирсе, провожавших нас чёрными глазами, пока толпа не слилась в сплошное пёстрое пятно.

Потом набережная обратилась скопищем далёких огней, и я отвернулась.

Коул сидел за рулём. Следя за мной, полуобернувшись, неотрывно и тревожно. Ревущий мотор наполнял воздух назойливым запахом топлива; холодный ветер обдувал лицо, кидал на руки солёные брызги, и катер летел по волнам, едва заметно ныряя носом вверх-вниз.

— Вот и всё, — негромкие слова фейри донеслись до меня вместе с ветром. — Скоро ты будешь в безопасности.

Коул уже был настолько прозрачным, что я с трудом различала его очертания. Впереди ждала только тьма, сверху и внизу: чёрное небо и чёрное море. Ни горизонта, ни единого огня впереди, но я знала, что Эмайн где-то там.

Правой рукой я коснулась кожи на запястье левой. Сжав два пальца, ощутила боль от врезавшихся ногтей.

Если ущипнуть себя во сне, боли не будет.

Если я чувствую боль, это не сон.

Если это не сон…

— Эш… погиб?

Собственный голос казался шорохом мёртвых листьев.

Коул не ответил. Только отвернулся. Но я поняла и сама.

Осознание пришло запоздало. Уже без боли. Видимо, смерть Эша была тем, что выше моих сил, тем, что превышало мой порог. Любой чувствительности есть предел, любая пытка вызывает привыкание.

Боли не было. Её поглотила жадная пустота, вновь разверзшаяся чёрной дырой где-то рядом с сердцем. Зато была мысль: единственная, очень чёткая и ясная, пульсировавшая в опустевшем сознании сигнальным огнём.