Капитан повесился! Предполагаемый наследник - Уэйд Генри - Страница 10

Мужчины обменялись сдержанными поклонами.

– Он так мне помогает. Не уверена, что меня следует подвергать перекрестному допросу прямо сейчас… вскоре после… – Голос ее дрогнул, большие глаза наполнились слезами.

Тренгуд еле слышно чертыхнулся.

– Нет, разумеется, никакой спешки нет. Тогда, может, через полчаса или…

Гризельда кивнула и промокнула глаза кружевным платочком.

– Я постараюсь, – прошептала она.

Сильно сомневаясь, что выполнил свои обязанности должным образом, старший констебль удалился, оставив священника если не победителем, то хозяином положения. Спускаясь по лестнице с намерением отыскать суперинтенданта, Тренгуд столкнулся в холле с Джеральдом Стерроном. Представившись друг другу, мужчины прошли в библиотеку, где не было ни души, поскольку Даули твердо вознамерился продолжить допрос свидетелей и не хотел, чтобы его беспокоили.

В тот момент он допрашивал в проходной комнате горничную Этель. Она повторила все то, что сообщил ему Уиллинг, – и об утренних событиях, и об окне кабинета. Капитан иногда забывал закрыть его; нет, она не помнила, чтобы когда-либо видела окно закрытым, но не запертым на задвижку. Даули заверил ее, что все это особого значения не имеет.

– Есть еще один вопрос – о сигарете и сигаретном пепле в кабинете, – сказал он. – Подобные детали помогают проследить за перемещениями людей, в каком бы состоянии они ни находились.

Этель смотрела на него с благоговейным восхищением – видимо, разговоры о том, что в полиции работают люди умные, не выдумка.

– Пепельницу в гостиной чистят каждый день?

– Да, сэр, каждое утро, первым делом, как только открою окна. Иначе от этих окурков вся комната провоняет.

– Значит, пепел, который я обнаружил в кабинете, оставили вчера? Ведь утром попасть туда вам не удалось.

– Да, сэр. Последний раз я заходила сюда вчера, перед ужином. И тогда все прибрала.

– Что ж, это все объясняет. То же относится и к остальным комнатам в доме? Ну, взять хотя бы эту пепельницу. – Даули указал на медную чашу. – Как по-вашему, пепел в ней оставили вчера вечером или сегодня утром?

Этель покраснела.

– О господи! – воскликнула она. – Я такая рассеянная! Но сегодня в доме была такая суета, что я не выполнила и половины дел.

Даули улыбнулся:

– В любом случае это не так уж важно. Можете идти, Этель, пока у меня больше нет к вам вопросов.

Горничная вышла, унеся с собой оскорбляющую взгляд пепельницу.

Услышав голос старшего констебля в соседней комнате, суперинтендант Даули постучал в дверь и вошел. Майор Тренгуд приветствовал своего подчиненного дружелюбной улыбкой.:

– А, вот и вы, Даули. А тут мистер Стеррон как раз рассказывает мне о прискорбном происшествии.

– У меня пока не было возможности поговорить с мистером Стерроном, – заметил суперинтендант. – Могу я послушать, сэр?

– Разумеется. Продолжайте, мистер Стеррон. Мы остановились на том моменте, когда вы с дворецким выломали дверь.

Джеральд Стеррон кивнул.

– Как только дверь распахнулась, я включил свет. Мы увидели тело моего брата: он висел на фоне оконной шторы. Это было ужасное зрелище, от шока я замер. Затем бросился к окну и пытался вытащить его из петли. Велел Уиллингу встать на стул и перерезать веревку, но в этот момент в дверях возник сэр Джеймс Хэмстед и крикнул, чтобы мы оставили все как есть. Я и не заметил, как он появился. Он подошел, взглянул на тело и сказал, что Герберт мертв. Сразу стал командовать, взяв ситуацию под контроль. Понимаете, я был настолько потрясен, что мгновенно сдался под его напором. Сам от себя не ожидал. Но следует признать, он был совершенно прав.

Джеральд улыбнулся, словно извиняясь, и закурил, пригласительно протянув портсигар Тренгуду и суперинтенданту, которые из принципа отказались.

– Что вы можете сказать о сэре Джеймсе Хэмстеде? – спросил Даули. – Его личность мне не совсем ясна.

– Мне тоже. Он как-то здесь ни к месту, так мне показалось. Прежде я с ним не встречался. Брат говорил, что знаком с ним по клубу. Вообще сэр Джеймс интересный человек, я бы сказал, хотя и несколько старомодный. Прекрасно играет в шахматы.

– А вчера вечером вы играли с ним в шахматы, сэр?

– Да, и партия затянулась.

– Как долго вы играли?

– Не знаю во сколько начали, но закончили около двух часов ночи. Да этот старик на две головы выше меня в том, что касается шахмат.

– А когда вы в последний раз видели брата?

– После ужина. Встав из-за стола, они с Хэмстедом сразу направились в кабинет и пробыли там довольно долго. А мне очень хотелось отыграться – сэр Джеймс выиграл у меня накануне вечером, можно сказать, просто разгромил. Ну, я и выманил его из кабинета. А сам задержался на короткий разговор с Гербертом, потом пришел сюда, и мы сели за шахматную доску.

– Сэр Джеймс зашел сюда первым, я правильно понимаю, сэр?

– Да, – мрачно подтвердил Джеральд. – Так что я был последним человеком, видевшим бедного Герберта в живых.

– Вы не помните, когда вышли из его кабинета?

– Нет.

– Но это было до того, как дворецкий зашел за распоряжениями, или после?

– И этого тоже не знаю. Пока я был там, он не входил.

– Вы уж простите, что проявляю настойчивость, сэр, но нам важно установить время, когда его в последний раз видели живым. Кстати, вы не обратили внимания, шторы в кабинете были задернуты или нет?

Джеральд задумался.

– Кажется, они были открыты. Да, уверен в этом. И окна были открыты. Ночь выдалась теплая.

– Оба окна?

– Да, оба.

– Благодарю вас, сэр, все пока более или менее вписывается в общую картину. Наверное, это было до того, как появился Уиллинг.

– Вот как? Значит, он видел Герберта уже после меня?

– Несомненно, сэр. Ну а затем вы с сэром Джеймсом играли в шахматы и засиделись до двух часов ночи?

– Да. Уиллинг заранее принес нам сэндвичей. Я был готов просидеть хоть всю ночь – очень уж хотелось взять реванш.

– И за все это время вы не слышали… ничего необычного?

– Нет.

– Даже падения стула?

Джеральд Стеррон уставился на суперинтенданта.

– А-а, теперь понимаю, – протянул он. – Речь идет о стуле, который он отбросил. Господи, ужас какой! Да если бы мы слышали, то бросились бы на помощь. И, возможно, спасли бы его. Но нет, мы, то есть я, ничего не слышал. В той комнате толстый ковер.

– Да, сэр, я заметил.

Возникла пауза, суперинтендант Даули просмотрел свои заметки в блокноте, а потом поднял голову.

– Что ж, это все, о чем я хотел спросить мистера Стеррона относительно событий вчерашнего вечера, – Даули обращался к своему начальнику. – Но тут возникает еще один, гораздо более важный вопрос. Вероятно, вы предпочитаете задать его сами?

Майор Тренгуд пожал плечами.

– Лучше уж продолжайте вы, Даули, – сказал он. – Ведь мы, разумеется, хотим по возможности избавить мистера Стеррона и его семью от любых тягостных воспоминаний. Полагаю, теперь самое время спросить его о… мотиве?

– Да, сэр. – Суперинтендант обернулся к Джеральду. – Известна ли вам причина, по которой ваш старший брат решил свести счеты с жизнью?

Джеральд Стеррон помрачнел, подошел к окну и взглянул на залитый солнцем пейзаж. Но, похоже, это зрелище не произвело на него умиротворяющего воздействия.

– Мне трудно ответить на ваш вопрос, – наконец заговорил он, отвернувшись от окна. – Меня не было в Англии более двадцати лет, приезжал лишь изредка, когда удавалось вырваться в отпуск. И в это время редко виделся с братом, больше слышал о нем. Я вернулся в Англию два года назад, и мы стали видеться чаще, но, видимо, недостаточно, чтобы вернуть прежнюю близость – в детстве мы были очень дружны. – Джеральд закурил сигарету, глубоко затянулся. – Не вижу смысла скрывать тот факт, что жизнь моего брата была в некотором роде для всех загадкой. Когда двадцать лет назад он женился, ему прочили многообещающую карьеру в армии, кроме того, он был достаточно известной личностью и вполне обеспечен материально. А затем вдруг вышел в отставку и поселился здесь. Я так и не выяснил, почему это произошло. Но раз Герберт был признан негодным к дальнейшей военной службе, значит, его здоровье пошатнулось. Да и в финансах у него был полный бардак. Отец наш был весьма состоятельным человеком. Имелись небольшие долги по закладу поместья, но в целом ничего катастрофического. Теперь же, насколько мне известно, тут многое заложено и перезаложено – сами видите, нет денег поддерживать имение в порядке. Вероятно, он спустил деньги за азартными играми или еще какие-то спекуляции – просто потратить все, живя здесь, в Феррис-Корте, было невозможно. Достаточно ли этого для самоубийства? Не знаю. Может, причина в обоих факторах вместе.